Мы, медики, весьма консервативны и очень не любим рисковать. Все изменения у нас приживаются с большим скрипом и после миллиона тонн проверок. Ответственность за чужое здоровье, а порой и жизнь не даёт нам права нырять во что-то новое и незнакомое с обрыва. Даже если это (может быть?) поможет лечить людей лучше.
Когда технология или методика прошла испытания, это ещё не значит, что врач сразу же возьмётся её применять. Скорее, даже нет. Потому что если предыдущий метод работает — лучше не трогать.
Иногда это полезно, а иногда, как показывает практика, — нет. У нас не оборачивают сломанную руку сеткой полимера, чтобы можно было чесаться, а закатывают в старый добрый гипс. Не ставят трубки в нос при операции по исправлению перегородки носа, а впихивают 4 метра бинта (буквально), чтобы пациент дышал только ртом первые сутки, а потом это одним движением выдёргивают. Не ставят импланты зубов сразу после удаления кисты в кисту (медицински лучше, но пускай пациент пострадает два раза вместо одного, такова традиция).
В общем, короткий обзор того, что поменялось.
Классическая хирургия и лапароскопия
Постепенно уходит в прошлое классическая хирургия с открытым доступом и широкими разрезами и всё больше операций проводится лапароскопически, то есть через небольшие проколы под наблюдением специальных камер. При этом хирург всё видит ничуть не хуже, чем при классической хирургии, потому что работает с увеличением и подсветкой. А где-то, может, даже и лучше — потому что увеличить картинку на экране компьютера можно в 20–40 раз — а это уже сродни оперированию под микроскопом.
В отличие от других подходов, тут профит очевидный — снижение смертности и осложнений прямо налицо. Поэтому лапароскопию вам будут предлагать почти всегда, когда есть обученный хирург и приборы. Эта часть внедряется быстро.
Просто проверьте перед операцией в регионе, нет ли такой же, только менее инвазивной. Особенно если вы живёте на Крайнем Севере.
Улучшаем качество жизни, а не ставим подпорки
Появилось много технологий, нацеленных не только на спасение от неминуемой мучительной и скорой смерти, но и просто на улучшение качества жизни. Например, от артрита не умирают, но жить без боли в суставах намного приятнее. И этот вопрос помогает решить протезирование суставов. Количество и качество таких операций с каждым годом растёт.
Тут, правда, только до 2016 года график построен, но тенденция в целом понятна
Научились воссоздавать различные ткани и даже целые органы. Например, искусственные голосовые связки. Кое-что сейчас вообще можно напечатать на специальном 3D-принтере и сразу пересадить пациенту, например, нос.
Здесь принцип простой: если вы в регионе, просто знайте, что такое в принципе бывает. Дорого, но бывает. Иногда вам про такую возможность даже не скажут.
Забота о лабораторных животных и три концепции 3R
Намного реже стали использовать для тестирования медикаментов лабораторных животных. Исследования на крысках всё ещё продолжаются, но уже не так активно, как это было раньше. С другой стороны, вот мыши с человеческой иммунной системой. И это не предел, так что этические холивары только начинаются!
В целом же на смену животным там, где это можно, приходят более гуманные подходы, например, не мучать крыс, а обучить модели предсказывать последствия разных воздействий на организм — сегодня очень популярна концепция 3R: Replacement, Reduction, Refinement, которая в современном прочтении предполагает, что нужно заменить зверюшек на цифровые модели и культуры тканей.
Эта идея вообще-то появилась ещё в 1959 году, но в последние годы заиграла новыми красками.
- Нейросети хорошо умеют собирать и обобщать информацию. По крайней мере, токсичность препаратов с их помощью оценивается достаточно хорошо. Остальное под вопросом.
- Усиленно развивается технология «органы на чипе», которая позволяет тестировать лекарства на отдельных человеческих органах. Например, реакцию на косметические препараты проверяют на искусственной коже. При разработке лекарств от ковида, например, этот метод недавно тоже использовался. Правда, тут есть проблема в переносе этого опыта в целый организм со всеми факторами среды этого организма, т. к. отдельный орган в вакууме отличается от того же органа в живом человеке, потому что там же взаимосвязано всё.
Выглядит это вот так
- «Синтетических лягушек» (как и синтетических других зверей и не зверей тоже) уже можно использовать для обучения студентов-медиков. И они уже почти не отличаются от реальных вплоть до текстуры всех тканей.
По некоторым данным, всё это вышеперечисленное ещё и дешевле испытаний на животных.
Ещё один R-тренд — Robustness, Reporting, Registration (надёжность, отчётность и регистрация) декларирует необходимость обратной связи и тщательного документирования всех особенностей каждого эксперимента, независимо от того, закончился ли он удачей или поражением. Проблема в том, что многие эксперименты оказалось невозможно воспроизвести из-за того, что они были ну очень небрежно задокументированы. Такой R-подход же наводит порядок в документации. Наверняка у вас тоже в корпоративном конфлюэнсе тоже есть истории с недодокументированием.
Третий R-тренд звучит как Drug Repurposing, Repositioning и Rescue — то есть репозиционирование, возобновление и вторая жизнь для уже изученных лекарств. Это дешевле, нежели разрабатывать новое лекарство совсем с нуля. Например, недавно выяснилось, что Нилотиниб, который используется для лечения лейкемии, оказывается, помогает при болезни Паркинсона, а метморфин, которым лечат диабет, помогает при онкологии.
Эксперименты с генетикой
Сильно подешевели генетические анализы. Секвенирование первого человеческого генома стоило три миллиона долларов и заняло тринадцать лет. Сейчас можно просто плюнуть в пробирочку, заплатить вполне доступную большинству сумму и получить подробную информацию о том, кем были ваши предки, сколько генов вам досталось от неандертальца и нравится ли комарам ваша кровь (да, это тоже можно определить генетически).
Логичное продолжение тренда — возможность вмешаться в геном человека с помощью CRISPR. Система CRISPR/Cas9 — это такие ножницы, которыми можно вырезать из ДНК кусочки, отвечающие за всякие разные неприятности. В принципе, ломать ДНК умели и раньше, но долго и муторно. А теперь научились делать это быстро и просто.
Пока мы, конечно, не можем, как в фильме «Гаттака» заказывать определённые умения у будущих детей, но, возможно, скоро сможем редактировать генетические заболевания. Скрининг беременных на серьёзные болезни и нехорошие мутации у будущих детей уже вошёл в норму. Просто проверяйте ребёнка до рождения. Не забывайте.
Впрочем, ДНК-печать — то есть составление такой ДНК-цепочки, которая будет обладать исключительно заданными характеристиками, тоже уже существует. Теперь главное договориться: это хороший способ существенно продлить жизнь человека или подобные эксперименты нужно запретить, потому что они весьма неэтичны.
Иммунотерапия
Очень широко развивается иммунотерапия. В том числе — иммунотерапия онкологических заболеваний. Новые методы называются CAR-T-клетки и checkpoint-ингибиторы. И это новый шаг в борьбе с раком. Плюс количество людей, до которых уже дошло, насколько важная вещь ранняя диагностика онкологии. Изменилось само отношение к раку. Он перестаёт быть приговором и потихоньку превращается в тяжёлую, но вполне излечимую болезнь. Общая смертность от рака стабильно снижается примерно на 1 % в год. Хирургия до сих пор считается основным методом борьбы с болезнью, но процент химиотерапии и адресной иммунотерапии постепенно растёт.
То есть если проходить регулярные чекапы, заболеть чем-то неизлечимым шансы существенно ниже, чем в 60-е.
Новые средства борьбы с депрессией
Выяснилось, что такая штука, как депрессия, очень сильно влияет на мировую экономику, так что усилия, которые страны направляют на борьбу с ней, в любом случае окупаются. Благодаря просветительской работе обращение к психологу стало нормой, и потихоньку такой же нормой становится обращение к психиатру. Появляются новые методы лечения депрессии и других психических расстройств, например, TMS — транскраниальная магнитная стимуляция.
Стволовые клетки
Утихает шумиха вокруг стволовых клеток, но исследования продолжаются. Они перешли из области сенсаций в рабочие вопросы. Всё более реальным становится формирование конкретных тканей и органов для конкретного человека. Прямо внутри человека.
А ещё, например, учёные научились превращать стволовые клетки в клетки мозга. Их пока нельзя трансплантировать, потому что думать, как настоящие мозги, они пока не умеют, но зато на них уже можно проводить научные и медицинские эксперименты, не заморачиваясь этическими проблемами и не мучая животинок. Кроме того, на таких клетках можно тестировать препараты по лечению шизофрении, болезней Паркинсона, Альцгеймера и так далее.
Пластырь вместо глюкометра
Появились новые формы лекарственных препаратов, которые можно доставлять трансдермально, то есть через кожу (и не делать постоянных инъекций). И это тоже очень крутое достижение. Например, с помощью специального пластыря сейчас можно в реальном времени измерять уровень сахара в крови. С его помощью гиперчувствительность к инсулину и риск сахарного диабета можно выявить лет за двадцать до начала болезни, а не тогда, когда он уже стартовал. И с помощью изменения привычек и образа жизни вообще его не допустить или оттянуть на максимально длительный срок. Я сам такой пластырь носил две недели и по сигналам, которые приходили на мой телефон отслеживал, как вообще мой организм реагирует на углеводы и есть ли у меня предпосылки к диабету.
Чипирование и нейроинтерфейсы
Страшные-ужасные микрочипы, пугающие половину населения планеты, научились внедрять в клетки головного мозга. Но только не для того, чтобы управлять человеком извне, а для восстановления функций головного мозга, утраченных после инсульта или травм и мониторинга опухолей. И делает это не только Илон Маск.
Чтобы человек мог пошевелить руками, например, нужно, чтобы у него сначала появилось намерение так поступить. Затем — определённая концентрация внимания и мышления и двигательная память. Нейроинтерфейс «мозг-компьютер» регистрирует активность мозга, контролирует воображаемые движения и передаёт информацию экзоскелету кисти руки. В результате после таких тренировок улучшаются не только движения, но и когнитивные способности, которые после инсульта, как правило, тоже хромают.
Впрочем, положа руку на сердце, — для того, чтобы играть в игры, нейроинтерфейсы тоже используют. Но это уже побочный эффект.
Нанотехнологии
Всячески продолжают развиваться нанотехнологии. И вариантов различного их применения огромное количество.
- Нанороботы уже умеют доставлять лекарственные препараты прямиком в центр воспаления, что существенно ускоряет процесс лечения.
- Они помогают мониторить состояние здоровья и вовремя отслеживать, например, повышение уровня сахара в крови.
- Мы уже приближаемся к диагностике и лечению рака с помощью нанотехнологий.
- А также — к использованию их для микрохирургических операций (например, на сосудах).
ML-модели в помощь врачу
Хорошо обученные модели в медицинской практике используются всё чаще. Панацею от всех болезней они пока не придумали, но с диагностикой и обработкой данных справляются весьма неплохо. К тому же изображения типа КТ-снимков или рентгенограмм ML-модели анализируют на 62–97% быстрее своих живых коллег, а необходимые каждому конкретному пациенту дозировки лекарств рассчитывают точнее.
Компьютер не может ошибиться из-за усталости или невнимательности, ему не нужно спать, а значит, он может мониторить и оценивать какую-нибудь условную кардиограмму или состояние недоношенного младенца в режиме онлайн и сигналить врачам, если что-то пойдёт не так.
А ещё компьютеры намного сильнее открыты к изучению новых подходов: оповестить о результатах свеженького исследования все сети куда проще, чем всех людей. Предрассудков и нежелания работать по-другому у них тоже не возникает, живые врачи же меняют все подходы с опаской.
Это вовсе не означает, что профессия врача уходит в прошлое — но вот ежедневная рутина, отнимающая большую часть времени докторов, имеет тенденцию к снижению.
Расцвет лазеротерапии
Лазерную терапию открыли, конечно, не в XXI веке, но за последнее время она стала использоваться намного шире. Лазер стал рутинным инструментом, который часто используется в хирургии, в том числе в стоматологии как альтернатива хирургическому лезвию. Например, в 1990-е, когда все были напуганы ВИЧ и вирусами гепатита, это было особенно актуально, с этой точки зрения лазер безопасен, и это отдельный плюс в его применении.
Фитнес-браслеты как проводники инноваций
Фитнес-браслеты сейчас носят очень многие. И это такая штука, которая может в реальном времени отслеживать не только сколько шагов человек прошёл, но и его сердечный ритм, и качество сна, и давление. До круглосуточного мониторинга состояния здоровья и передачи этой информации прямиком в медицинскую карту осталось уже совсем немного. К тому же это ещё один шаг к развитию телемедицины.
Для нас это очень важный шаг к превентивной и профилактической медицине, а не обращению к врачу, когда пациент уже почти умер.
Бумажный документооборот — всё
Бумажный документооборот постепенно остаётся всё в более отдалённом прошлом. Не только в медицине, конечно, но и вообще везде. Уже выросло поколение врачей, которые знакомы с компьютером с детства и результаты всех исследований спокойно могут изучить на экране. Почти никто уже не просит, например, распечатать на плёнке данные с цифрового томографа. И это очень круто помогает сделать всю информацию более доступной и передаваемой и легко хранимой.
Анализировать её тоже стало легче. На плёнку можно запихнуть только тридцать кадров, и только в определённых проекциях. На диск же влезает всё исследование целиком, а это больше тысячи, а то и двух, картинок во всех возможных проекциях. Изображение можно приблизить, отдалить, повернуть — и так далее.
Я лично всему этому рад, и мы за последние лет 5 увидели очень много новых игрушек. От семаглутида (он очень спорный всё ещё) до более простых и понятных вроде игл специальной заточки (моделирование + лазерная технология), которые можно незаметно втыкать в пациента. Приходите, воткнём. Это мы ими обезболиваем, если что.
