История мира Bloodborne может рассказать не только о пользе трансфузиологии и акушерства для человечества. Одеяния охотников, позаимствованные из Братства волка, должны защищать уличных «лекарей» от пепельной крови, способной превратить несчастных в нечто вроде зверя из Жеводана, чья необычная историческая легенда Франции нескольких столетий назад легла в основу изначального фильма. Эпидемии уделена значительная часть истории. Лор игры привычно для From Software подается двусмысленными намеками, вынуждая фанатов искать ответы самим. Со времен выхода Bloodborne одна из наиболее популярных фанатских теорий связала одинокую колонку для воды из игры со значимыми для медицины и общества событиями полуторавековой давности.
Итак, Лондон середины XIX века. До преступлений Джека Потрошителя, в чьих преступлений обвинят от Ван Гога до Льюиса Кэрола, еще добрые 30 лет, но даже этот знаменитый душегуб не сравнится с крошечным убийцей, забирающим жизни сотни человек. До изобретения антибиотиков какая-нибудь чума, ныне оставшаяся уделом грызунов степных районов, убивала миллионы людей, даже больше, чем многочисленные войны. Не стремилась отставать от нее и холера, которая активно ходила в бедных антисанитарных районах поглощенного капитализмом Лондона. А в районе Сохо нищие вовсе не могли похвастаться канализацией, как в каком-нибудь средневековье. В результате слива нечистот в реку и их попадании в воду болезнь живо распространилась по району и всего за 3 дня смогла убить более сотни человек. Хорошо сейчас смотреть на эту ситуацию с высоты знаний современности, задавая вопросы о том, как можно было не догадаться о пользе гигиены для общества ранее, но легче всего рассуждать о проблеме уже после ее решения, не правда ли? Ученых мужей тогда роднило со средневековьем еще ходившее в обществе учение о миазмах. Да-да, тех самых «зловониях в воздухе», от которых прятали нос в сдобренный травами клюв чумные доктора. Среди них, конечно, были те, кому везло, к примеру, ввиду генетических аномалий, делающих редких счастливчиков из них невосприимчивыми к бактерии, как и сейчас есть некоторые люди невосприимчивые к ВИЧ, но повальная смертность тем не менее не снижала наивную веру в «заразительные начала».
Бороться с царившем в обществе научным мракобесием решил крестоносец медицины Джон Сноу, давно подозревавший, что ученое сообщество чересчур консервативно. Он выпустил ранее книгу, касающегося его изысканий, и для их подтверждения эмпирически подался в бедные кварталы за живыми свидетельствами. Не имея на руках достаточного инструментария для нахождения и выделения патогена, он тем не менее смог путем чистого логического рассуждения свести доказательства в единое целое и получить след бактериального преступника. И вел он к пользовавшемуся популярностью у нищих гидранту, обсемененному многочисленными испражнениями, родным домом для многих патогенов. Без весомых подтверждений своей правоты на руках он все же смог убедить городские власти перекрыть людям доступ к колонке, вопреки некоторым недовольствам проживающих в округе. В дальнейшем, собирая материал для внесения поправок в книгу, он составил карту заболеваемости. И в ней была одна несостыковка — среди населения, которое должно было попасть в число заболевших, особняком стоял монастырь неподалеку. В рядах живших там монахов никто не умер. Неужели сам Господь встал на защиту своих служителей? Реальность оказалась чуть прагматичнее — монахи предпочли пиво собственного варения воде бедняков.
Всего в результате инцидента погибло более полутысячи человек. Изыскания Сноу, не снабженного современными микроскопом и средами для взращивания патогенов, побудили городские власти заняться вопросами гигиены и чистоты питьевой воды. Джона можно назвать одним из создателей человеческой эпидемиологии. Как показала недавняя вспышка коронавируса, общественные власти тем не менее ничему не научились за полтора столетия, ввиду чего Стивен Хокинг успел до своей смерти справедливо раскритиковать нынешнюю английскую систему здравоохранения. Пока болезнь пепельной крови существует лишь за экраном телевизора, вирусы и бактерии вокруг поют славу Дарвину и все более адаптируются к методам борьбы с ними, приобретая сильную резистентность к антибиотикам. С учетом людской халатности последующие эпидемии лишь вопрос времени, и быть может, снова настанут времена, когда мы будем беззащитны перед инфекциями. Вероятно, тогда нам в целях защиты снова придется одеться по образу и подобию двух аристократичных следователей из Братства волка.
