Но в геронтологических кругах достижение Жанны под сомнение никто не ставит. Наоборот, о ней отзываются как о “самом валидированном долгожителе”. И действительно, с документами у неё всё в полном порядке — она родилась и прожила всю жизнь в одном месте, в городе Арле на юге Франции, и, будучи из достаточно обеспеченной буржуазной семьи, фигурирует во многих официальных источниках. Однако правильные документы — ещё не гарантия отсутствия мошенничества, ведь по твоим документам может жить кто-то помоложе. Например, твоя дочь.
А была ли девочка?
А дочь у Жанны была. Родилась Ивонн Мари Николь Кальман в 1898 году, когда маме было почти 23, а умерла, согласно документам, ровно в свой 36-ой день рождения, в 1934 году. Причём акт о её смерти был выдан на основании показаний не врача, а лишь некой безработной 71-летней женщины, которая “видела её мёртвой”:
И вот какое дело, на тех редких фото Ивонн, что сохранились — а в старости Жанна приказала сжечь все семейные фото — именно она больше всего похожа на ту женщину, которая дожила до 1997 года. Более того, фото Ивонн в молодости почему-то стало “визитной карточкой” самой молодой Жанны, и выдаётся за неё даже на таких уважаемых источниках как Википедия:
Давайте подробно проанализируем это фото. Вот оно в хорошем разрешении, и немного раскрашенное алгоритмом:
Вглядитесь в эти дерзкие глаза напротив:
А теперь задумайтесь: похоже ли это на фото, сделанное в 1897 году, когда Жанне было 22? Или это больше похоже на куда более прогрессивные, если не сказать распущенные, 1920-е годы? Выражение лица и причёска добавляют правдоподобности именно второму варианту, но тут я не специалист. Поэтому я призвал на помощь тех, кто в этом разбирается, и “модный приговор” совпал с моим предположением:
Действительно, стрижка куда более похожа на стиль 1920-х годов. Вот, например, Королева-мать в 1927 году:
Наконец, что самое интересное, в одной из биографий Жанны, фото с бантом подписано именно как “Ивонн, дочь Жанны”, а над ним приведено фото молодой Жанны, куда более соответствующее викторианскому духу конца XIX века:
Сохранилось ещё несколько фото молодой Жанны:
А также фото Жанны с мужем (отцом Ивонн):
Главная улика
Давайте теперь посмотрим на маму и дочь в более зрелом возрасте, благо нам повезло, что одно такое фото всё-таки сохранилось. Вот оно:
По-моему, не может быть никаких сомнений, что Ивонн слева, а Жанна справа. Вот фото настоящей Жанны в хронологическом порядке:
По-моему, даже платье одно и то же (слева — фото с удостоверения личности Жанны):
А вот «девушка с бантом» — это, конечно же, Ивонн:
А если сравнить фото молодой и взрослой Ивонн с фотографиями пожилой и старой Жанны, то тут сходство также видно невооружённым глазом:
По-моему, всё понятно:
Кстати, форма носа старой женщины больше похожа на форму носа отца Ивонн, нежели на форму носа молодой Жанны:
Ну не похожа старая Жанна на себя в молодости — ни носом, ни челюстью, ни подбородком:
При этом, надо отдать должное, — родители Ивонн были похожи и друг на друга, что немудрено, так как они были троюродными братом и сестрой.
Мотив превращения
Ладно, хватит гадать по фото, давайте перейдём к другим интересным вопросам. Во-первых, зачем Ивонн могло понадобиться выдавать себя за маму? Ответ прозаичен — чтобы семье уйти от налога на наследство, который в 1934 году, на момент смерти настоящей Жанны, мог доходить аж до 38%. Все прелести этого налога их семья могла прочувствовать на себе лишь за несколько лет до этого, когда в 1931 году умер отец Жанны (мать Жанны умерла ранее в 1924 году).
Во Франции и сейчас весьма суровые налоги на наследство, а в 1930-е годы они были ещё суровей. Например, налогом облагалось даже наследование между супругами, и это правило отменили только в 2007 году. Более того, выживший супруг имел такие же права на собственность своей умершей супруги (или даже на её половину их совместной собственности), как её дети и даже двоюродные братья или сёстры! Поэтому, если в 1934 году умерла сама Жанна, её семья могла весьма сильно от этого финансово пострадать — её мужу пришлось бы выплатить немалый налог на его крупный магазин, да ещё и потенциально поделиться им с роднёй усопшей жены.
Масштаб семейного магазина четы Кальман можно оценить по фото ниже. Это была не просто лавочка, это был большой многоэтажный дом, который достался её мужу, Фернану Кальман, по наследству от родителей, и который он возглавлял с ранних лет — его отец умер в 1886 году, когда тому было всего 18 лет. Фернан не только работал в этом доме, но и жил там с матерью. Туда же переехала и Жанна после замужества.
На фото ниже сам муж Жанны перед витриной своего магазина в 1907 году (в глубине, в светлом пиджаке, отмечен правой стрелкой):
Вот что рассказывает о магазине и семье Кальман сын самого долго проработавшего там сотрудника, отмеченного второй стрелкой на фото выше:
Мой бедный отец, Мариус Максенс, проработавший в этом магазине 7 лет до Первой мировой войны и 20 лет после, был самым старым сотрудником на момент закрытия магазина. После 27 лет верной службы (и медали труда) он был вынужден сменить профессию.
…
Магазин Кальман имел очень большую площадь между Antonefle Place, rue Gambetta, rue St Esteve и rue Jean Granaud. Сторона Rue Gambetta была зарезервирована для продажи тканей всех видов. С большими полками до потолка и лестниц для доступа к различным полкам.
…
Я помню в 1930-х годах я пришел к отцу в магазин (я жил всего в сотне метров от моста). Я играл с Фреди Билотом, внуком, рожденным от брака Ивонн Кальман с полковником Билотом. У нас была разница в несколько месяцев, и мы прятались за банками или за мебелью.
…
Семья Кальман была хорошо известна в Арле. Можно даже сказать, что это была семья буржуа, которые знали, как жить, включая полковника Билота и его жену Ивонн Кальман.
Мой глаз зацепился за выделенную жирным строчку. Мог ли восьмилетний мальчик помнить насколько хорошо “знала как жить” Ивонн Кальман, если она официально умерла в 1934 году, когда ему было лишь 8 лет, как и её сыну Фреди? Быть может, выделенная жирным строка — это некая “пасхалка” для своих, этакое подмигивание? Потому что письмо это было написано для местного “Арлеанского бюллетеня” и вряд ли предназначалось для широкой аудитории.
Кстати, интересно, что Ивонн уже отсутствует в переписи населения 1931 года. Её родители там есть, как и муж c сыном, все живут вместе, даже слуги учтены, а Ивонн нет:
“Ошибка копирования”, говорят валидаторы аутентичности рекорда мадам Кальман. Что ж, возможно. А может быть, настоящая Жанна была уже мертва? И Ивонн выдала себя за жену своего отца, запутав переписчиков населения настолько, что они сначала записали её под именем своей бабушки, Марии (см. выше). А 3 года спустя Ивонн решила уже официально узаконить свою “смерть”, причём выбрав датой этой самой смерти свой день рождения, 19 января. Вполне в духе озорной и дерзкой любительницы охоты и фехтования. Ладно, не будем гадать, давайте рассмотрим другие нестыковки.
Ван Гог
Одна из нестыковок связана с Ван Гогом, о котором старушка Кальман весьма нелестно отзывалась, назвав его “некрасивым, грубым, пахнущим перегаром любителем борделей”. Якобы Жанна пересекалась с ним в их семейном магазине в 1888 году и даже продала ему то ли холст, то ли краски, то ли карандаши. Причём в одних источниках владельцем магазина почему-то называют отца Жанны, а в других — дядю. Но у родителей Жанны никакого магазина не было, её отец был потомственным кораблестроителем, причём весьма успешным и обеспеченным. Магазин был у троюродного дяди Жанны (отца будущего мужа), да и тот в 1888 году — том году, когда Ван Гог на 15 месяцев приехал в Арль — был уже 2 года как мёртв.
В любом случае, представить 13-летнюю девочку из богатой буржуазной семьи работающей в 1888 году за прилавком магазина мне как-то трудно. По крайней мере, во взрослой жизни ни Жанна, ни Ивонн не проработали ни дня. Кстати, по утверждениям валидаторов, в это время Жанна должна была учиться в католической школе-пансионате (Benet private boarding school) — интересно было бы подтвердить эти данные в архивных документах школы, а заодно посмотреть на распорядок дня учениц.
В другом интервью в 1989 году Жанна утверждала, что с Ван Гогом её познакомил муж в своём магазине, когда тот зашел купить там холсты. Так и сказал: “Смотри, это моя жена!” Учитывая, что в 1888 году Жанне было всего 13 лет, это звучит странно. А вот её будущий муж (и отец Ивонн) на тот момент, скорее всего, в магазине и работал — ему было 20 лет, и после смерти отца вполне логично, что он взял управление семейным бизнесом на себя. Быть может, он когда-то и рассказывал жене и дочке о встрече с Ван Гогом, а Жанна потом начала приписывать эту встречу себе.
Худшая страховая сделка века
Именно в том доме, где до 1937 года находился магазин семьи Кальман, в 1965 году “Жанна” использовала свою квартиру для “худшей страховой сделки века” — обязавшись передать её после смерти некому Andre-Francois Raffray в обмен на обязательство выплачивать ей пожизненную ежемесячную пенсию в 2500 франков. Раффре же за последующие 30 с лишним лет выплатил Жанне сумму, намного превышающую стоимость квартиры, и так и не дождался заветной жилплощади, умерев от рака. Причём выплаты Жанне после его смерти не прекратились.
Кстати, любопытно, что этот случай описывается в книге Жана-Пьера Даниэля “Страхование и его секреты” как известная в узких кругах страховщиков афера. Вот что он пишет:
Все помнят, что Жанна Кальман официально умерла в возрасте 122 лет, 4 августа 1997 года. В то время говорилось, что эта дама имела пожизненную ренту, и это правда. Эта рента обеспечивалась большой французской компанией, которую такое исключительное долголетие не радовало. Тем более, что компания прекрасно понимала, что она платит не Жанне Кальман, а её дочери. Фактически, после смерти истинной Жанны Кальман, её дочь, которая на тот момент уже и сама не была ребенком, взяла личность своей матери, чтобы продолжать получать ренту. Страховая компания обнаружила кражу личных данных, но с согласия — или по требованию? — властей, не стала предавать это огласке, поскольку «старейшина французов» была легендой.
Про “взяла личность своей матери, чтобы продолжать получать ренту” автор явно накосячил, так как ренту Жанна начала получать лишь в 1965 году, спустя 31 год со смерти дочки-матери. Также не совсем понятно как именно обязательства по выплате ренты, которые взял на себя Раффре, обеспечивались страховой компанией, хотя, вполне возможно, что тот решил хеджировать свой риск и заранее застраховал жизнь Жанны специальным образом, который предусматривал не единовременную выплату после её смерти, а помесячные выплаты до — начиная, скажем, со 100 лет.
Всё чудесатее и чудесатее
Но вернёмся к самой Жанне. Ещё одно интересное обстоятельство состоит в том, что после смерти Ивонн в 1934 году её муж, которому на тот момент было 43 года, больше никогда не женился, и до конца своих дней продолжил жить с “тёщей” и своим сыном в одном доме. Это, конечно, ничего не доказывает, но, как минимум, не противоречит гипотезе, что Ивонн не умерла, а просто стала выдавать себя за мать.
В 1942 году от отравления вишнями умер отец Ивонн и муж Жанны, а в 1963 году умерли внук и зять Жанны (или сын и муж Ивонн). После этого Жанна вела довольно тихую, если не сказать скрытную жизнь. Даже на свой 100-летний юбилей она отказалась от предложения мэра Арля устроить публичное празднование этого весьма редкого достижения. Сам мэр вспоминал весьма любопытные детали:
“Когда я узнал, что человеку из Арля исполняется 100 лет”, — говорил Жак, — “я должен был по традиции пойти к ней домой, пригласив ее семью, и принести подарок. Это был отказ, вежливый, но твердый. Мадам Кальман не хотела церемонии: ни барабанов, ни труб, ни подарков, ни пирога. Ее заверили, что никто не узнает о ее столетии. Тогда Жанна согласилась сама прийти в мэрию. Я долго ждал Жанну в приемной, пока не выяснилось, что одна из сидящих женщин, которой по виду сложно было дать больше восьмидесяти, и была юбиляром.”
Парадоксальной сохранности Жанны поражались и профессиональные учёные-геронтологи, исследовавшие её феномен. Удивляла её способность в 113 лет стоять и передвигаться без посторонней помощи:
Более того, в 114 лет её рост составлял 150 см, что было лишь на 2 см меньше её заявленного роста во взрослом возрасте:
Учитывая, что обычно после 40 лет рост начинает падать, и, в среднем, к 80 годам у женщин снижается на 6 см, такая сохранность Жанны практически уникальна:
А вот Ивонн, похоже, была и крупнее, и выше Жанны:
Кстати, в удостоверении личности Жанны, приведённом выше, цвет её глаз указан как “чёрный”, хотя у старой Жанны цвет явно другой:
Наконец, в 118 лет Жанна на протяжении 6 месяцев проходила различные когнитивные тесты, в которых она показала результаты на уровне 80–90-летних.
Иногда Жанна, похоже, проговаривалась в своих воспоминаниях, то называя мужа отцом, то говоря, что фамилия её мамы Жилль — это фамилия её бабушки, хотя бабушки с такой фамилией у Жанны не было, только дедушка (в те времена жёны фамилию мужа не брали). Один из таких проколов был когда Жанна рассказала, что в детстве в школу её водила служанка Марта Фуссон, хотя, согласно переписи 1911 года, Марта Фуссон родилась на 10 лет позже Жанны и водить в школу могла только Ивонн, с которой она вместе жила, согласно той же переписи.
Конечно, каждую отдельную ошибку в воспоминаниях или нестыковку в биографии Жанны можно было бы отнести на случайность. Но в совокупности все они заставляют, как минимум, захотеть разобраться намного глубже в биографии этой незаурядной женщины. Надеюсь, геронтологическое сообщество поддержит эту идею, а не воспримет её как святотатство.
В заключение, хочу сказать, что практически вся доказательная база, на которой основан этот материал — заслуга Николая Зака, а идея более детального исследования биографии Жанны принадлежит известному российскому геронтологу Валерию Новосёлову. Тем, кому интересно углубиться в эту тему, могу предложить ознакомиться с первоисточниками от Николая (статья, слайды), а также почитать интервью по этой теме с В.М. Новосёловым.
Да, и большая просьба: если узнаете что-то новое в подтверждение или опровержение высказанных здесь тезисов, пожалуйста, поделитесь этим. Можно тут в комментариях, можно в личку.
Источник
