Социальный психолог Пол Пифф из Беркли провёл серию экспериментов о том, как богатство и везение влияют на социальное поведение людей (спойлер — плохо), а потом выступил с результатами своего исследования на TED. Гневные письма ему продолжают приходить до сих пор, хотя прошло уже больше десяти лет.
Сам Пифф думает, что это происходит потому, что исследование выглядит как что-то политически ангажированное. А ещё — потому что он посягнул на «великую американскую мечту» о том, что все равны и разбогатеть может каждый, если очень постарается. А если разбогатеть не вышло, значит, старался человек не сильно и долю свою заслужил. Осознавать, что это не всегда так, бывает довольно обидно.
Ну а пока Пол Пифф продолжает исследовать социальное неравенство, эмоции и поведение людей в обществе, давайте поговорим про одну из самых популярных в мире настолок — «Монополию» — и про то, как всё это отражается в игре.
При чём тут «Монополия»?
Просто её как игру, которая местами довольно неплохо моделирует социальное поведение и реальный бизнес, Пол Пифф выбрал для одного из своих экспериментов.
Двести незнакомых друг с другом человек разделили на пары и усадили за «Монополию».
Только вот условия игры для них были неравными — случайным образом, бросая монету, в каждой паре назначили «богатого» и «бедного» игрока. «Богатым» на старте вручили в два раза больше игровой валюты и возможность делать два хода подряд в придачу. «Бедным» же никаких привилегий не досталось. А дальше за поведением игроков начали наблюдать с помощью камеры видеонаблюдения.
«Богатые» участники быстро почувствовали себя на коне. И уже через пятнадцать минут они гораздо громче разговаривали, сильнее стучали фишками по полю, съедали больше снеков из общей миски и даже места начинали занимать больше, чем в начале игры (это можно было отследить по специальным отметкам на столе).
А теперь самое неприятное: чем больше «богатые» выигрывали, тем хуже они вели себя с оппонентами: пренебрежительно говорили о них, грубили, подкалывали и посмеивались.
Когда же после эксперимента их спросили, почему они победили, большинство начало рассказывать про свою круто продуманную стратегию, незаурядную тактику и большой опыт в игре в «Монополию». О том, что в начале монетка просто упала нужной стороной вверх и положение на старте было несколько не одинаковым, как-то позабылось…
На всякий случай — немного о «Монополии»
«Монополия» существует уже больше ста лет, а популярной она стала во время Великой депрессии.
Долгое время считалось, что «Монополию» в 1935 году придумал Чарльз Дерроу, и это помогло ему построить свою собственную монополию и баснословно разбогатеть. Эта история долгое время была написана на вкладыше, который лежал в каждой коробке с игрой. Но потом внезапно выяснилось, что «Монополия» ещё на треть века старше, а автор её — известная общественница Элизабет Мегги, запатентовавшая в 1903 году игру «Домовладения». Кстати, в оригинальной версии у неё было два варианта правил — в первом случае целью было разорение противников и создание собственной монополии, а во-втором более высокоморальный вариант, в котором требовалось собрать общее богатство, чтобы вознаграждение получили все игроки. Мегги таким образом хотела показать людям, что можно жить дружно и высокоморально.
Со временем второй вариант игры канул в Лету, а первый — приобрёл бешеную популярность.
Чарльз Дерроу впервые сыграл в «Домовладения» в гостях у приятеля. После чего показал себя отменным игроком в «Монополию» в реале. Потому что дальше он загорелся идеей, слегка модернизировал игру, переделал поле, вписав туда названия улиц Атлантик-Сити, продал «Монополию» компании Parker Brothers и — заработал свои миллионы. Мегги, к слову, игра принесла целых пятьсот долларов (и это то, что нужно знать о людях № 2).
За прошедшие сто лет придумано множество хитростей и стратегий, позволяющих скопить целое состояние и оставить противников банкротами, и даже статистика по прибыли, которую может принести каждое из полей, посчитана. Советы, которые напрашиваются сами собой: покупать как можно больше недвижимости на первых же кругах (желательно той, которая нужна другим игрокам, чтобы они не могли построить свою монополию), строить не дома, а отели, и, если получится, собрать у себя все четыре вокзала и «наладить железнодорожное обращение».
Опытные игроки советуют строить как можно более длинные линии, чтобы конкуренты без вариантов попадали на них и платили за аренду, а ещё — сосредоточиться на покупке самых дешёвых улиц, потому что создать монополию на них гораздо проще, чем на дорогих. Кроме того, выгодно брать под контроль улицы, которые находятся на углах игрового поля, и «оранжевую зону» — она начинается сразу за «тюрьмой», вероятность, что через неё будут проходить все, кто оттуда выходит, велика. И, кстати, о «монопольной тюрьме» — посидеть там бывает полезно, ибо это позволяет не делать лишних ходов и, значит, не тратить деньги на «аренду» чужой недвижимости.
А теперь вернёмся к Пиффу и его экспериментам
В своей лекции на TED Пол Пифф назвал эксперимент с «Монополией» метафорой устройства современного общества и сказал, что, чем выше человек забирается по карьерной лестнице, тем меньше он думает о других и тем сильнее относится к своему везению, ежели таковое имеется, как к справедливой награде за заслуги.
Вообще, Пифф и его команда занимаются исследованием социального поведения и влияния на него разных факторов — богатства и бедности в том числе. Параллельно с «монопольным» экспериментом они провели ещё серию исследований на ту же тему. И выяснили, что люди с невысоким достатком в массе своей щедрее, милосерднее, эмпатичнее, доверчивее и вежливее более богатых соотечественников.
Люди обеспеченные же чаще оказываются нарциссичными, нарушителями правил, способными обмануть партнёров или сжульничать в игре и одобряют крайне неэтичное поведение на работе (например, взяточничество или обман клиентов). Видимо, по принципу «не мы такие — мир такой».
Например, в одном исследовании Пифф и его коллеги посчитали, сколько машин пропустит пешехода на переходе, а сколько — подрежет кого-нибудь на дороге. И что это будут за машины. Оказалось — из машин премиум-класса нарушает правила дорожного движения примерно половина. А вот обладатели более дешёвых машин в массе своей ездят аккуратно и вежливо.
В другом исследовании участникам эксперимента ненароком показывали баночку с конфетами, которые в лаборатории держат специально для детей, приходящих на научный кружок. А потом выяснялось, что более обеспеченные люди чуть ли не в два раза чаще конфетки эти таскают.
В третьем исследовании людям предлагали честно сыграть в игру: они смотрят на экран и видят кубики, на которых выпадают разные числа. Если в сумме получится больше двенадцати, участнику достаётся пятьдесят долларов. И некоторые люди эти деньги легко выигрывали, чаще — опять же, богатые. Всё по-честному. За исключением маленького нюанса: игра была настроена так, что больше двенадцати на кубиках выпасть ну никак не могло.
И — так далее.
Но при этом чем скромнее происхождение богатого человека, тем менее он отзывчив к проблемам бедных людей. Потому что у него чуть больше оснований считать, что эти ребята просто плохо стараются и нечего их жалеть.
Положа руку на сердце, эксперименты Пиффа есть за что покритиковать. Например, за то, что глобальные выводы о поведении людей и влиянии на них богатства социолог делает на основании наблюдений за довольно небольшим количеством человек — от нескольких десятков до пары сотен.
Но тем не менее его выводы, так или иначе, подтверждают и другие исследователи социального поведения.
Например, Майкл Краус и Дженнифер Стеллар доказали это, когда измерили с помощью ЭКГ сердцебиение у участников эксперимента и показали им один за другим два ролика про женщину, которая строит стену патио, и про больных онкологией детей, которые проходят химиотерапию. Когда человек кому-то сочувствует, его сердце должно биться медленнее. Так вот, у менее состоятельных участников эксперимента оно замедлилось гораздо сильнее, чем у более богатых.
А ещё есть работы, утверждающие, что психопатические черты сильнее распространены среди людей с достатком выше среднего, что они менее щедрые и сострадательные и что их социальный интеллект прихрамывает.
Впрочем, другие исследователи пишут, что люди небогатые зато испытывают больше стресса, чаще болеют и страдают от депрессии.
Короче, тоже ничего хорошего.
Люди — разные. И каждый — в первую очередь личность
Но, конечно, не только богатые люди могут ставить свои интересы выше чужих, не только они совершают (и оправдывают) плохие поступки и не только они нарушают правила дорожного движения. И не только бедные люди альтруистичны и сострадательны.
Разумеется, исследования Пола Пиффа и других социологов говорят скорее о способности денег влиять на поведение, чем о характере конкретных людей.
Психолог Тим Кассер двенадцать лет наблюдал за жизнью ста восемнадцати человек. Когда участникам эксперимента было по восемнадцать лет, он попросил их заполнить две анкеты: первая помогала оценить нацеленность на успех, а вторая — психологическое здоровье. Когда им исполнилось тридцать, Кассер попросил их заполнить анкеты во второй раз. Оказалось, что те, кто меньше заботился о деньгах, чувствовали себя намного лучше, а те, кто был на них зациклен, существенно ухудшили своё психическое здоровье. То есть конкретной суммы, с которой начинается заносчивое поведение, не существует и существовать не может — потому что все люди разные.
И что теперь делать с этими знаниями?
С точки зрения общества в целом решение предлагает сам Пол Пифф. Во время очередного эксперимента он разделил всех участников исследования на две группы. И обеим предложил поучаствовать в благотворительности. Но одной из них перед этим показал фильм о социальном неравенстве. В результате эксперимента представители именно этой группы дружно согласились пожертвовать деньги на хорошее дело, и желание это от уровня дохода не зависело. Так что подобные программы, по идее, всегда должны быть на виду и на слуху.
Ну, а с точки зрения каждого конкретного человека единственное, что можно сделать, — почаще рефлексировать. Ну и играть в «Монополию» с друзьями и родными.
