Греческие мифы и символика в триллере «Маяк» (2019) Роберта Эггерса. Обсуждение для тех, кто посмотрел фильм.
Когда убийство я свершил,
Был взор друзей суров:
Мол, проклят тот,
кто птицу бьет,
Владычицу ветров.
С.Т. Кольридж. «Сказание о старом Мореходе»
Среди холодных волн, вдали от суши, мы каждый вечер ждали, когда приползет туман. Он приползал, и мы — Макдан и я — смазывали латунные подшипники и включали фонарь на верху каменной башни. Макдан и я, две птицы в сумрачном небе… Красный луч… белый… снова красный искал в тумане одинокие суда. А не увидят луча, так ведь у нас есть еще Голос — могучий низкий голос нашего Ревуна; он рвался, громогласный, сквозь лохмотья тумана, и перепуганные чайки разлетались, будто подброшенные игральные карты, а волны дыбились, шипя пеной.
Рэй Брэдбери. «Ревун»
К творениям режиссера Роберта Эггерса можно относиться по-разному: скептически, восторженно, с недоумением. Недавно вышедший триллер «Маяк» (2019) снискал различные отзывы: от уничижительных до восторженных.
Я не претендую на лавры кинокритика, на какое-то особое видение этого фильма. Давайте вместе сегодня попробуем хоть немного разобраться в хитросплетениях не сюжета, но символики, что заложил автор.
ИСТОЧНИКИ ВДОХНОВЕНИЯ
При работе над фильмом Роберт Эггерс внимательно изучал произведения Р.Л. Стивенсона, Г. Мелвилла, Г.Ф. Лавкрафта, С.О. Джуитт, Лидии Сигурни и т.д.
В результате, Томас Уэйк говорит как старый морской волк, подражая героям «Острова сокровищ» Р.Л. Стивенсона. А вот Роберту Паттинсону пришлось посложнее. Он говорит на одном из диалектов штата Мэн.
Нельзя обойти вниманием творчество художников, что вдохновили Роберта Эггерса. Речь идет о картинах бельгийского художника-символиста Жана Дельвиля ( 1867—1953), немецкого художника эпохи модерна К.А. Шнайдера (1870-1927) и швейцарского живописца Арнольда Беклина (1827-1901).
Если копнуть поглубже, то мы увидим, что в основе сюжета лежат две знаковые фигуры из античных мифов: Прометей (Эфраим Уинслоу) и Протей (Томас Уэйк).
Прометей – это титан, что похитил огонь с Олимпа и принес его людям. Разгневанный Зевс низверг Прометея с Олимпа и приказал Гефесту приковать того к скале. Каждую ночь гигантский орел прилетал, чтобы клевать печень титана. Однако за день печень вновь отрастала. Так длилось очень долго, пока Прометея не освободил Геракл.
Протей – морское божество, сын Посейдона. Согласно древнегреческим мифам, он мог принимать разные обличия, часто изображался в виде старика. Обладал даром предвидения, мог предсказывать будущее.
Но в отличие от дающего Прометея, Протей помогать не желал. Он мог предсказать будущее только по принуждению.
В «Маяке» — фильме о поисках себя, своего «Я», самоидентификации, Роберт Эггерс по-своему развил и интерпретировал мифологию.
Эфраим Уинслоу жаждет попасть в самое сердце маяка, увидеть «огонь», прикоснуться к нему. Его напарник, подобно Протею, пытается помешать. Словно переменчивое морское божество, он надевает несколько масок, расшатывая психику Эфраима, которая, к слову, изначально была нестабильна.
Эфраим – беглец. Беглец от самого себя, от своего «Я», от своей совести. Он бесприютен, он скиталец. У него чужое имя и чужая репутация. Что же у него свое? Чья же история разворачивается перед нашими глазами?
А следим мы за историей Эфраима-Томаса, где каждый виток снимает с него наносное, словно шелуху с луковицы.
Будучи замкнутым на острове, он глубоко погружается в себя. А керосин, щедро подслащенный медом, этому способствует.
Никому не дано уйти от самого себя. При каких обстоятельствах Эфраим срывается и убивает птицу? В баке он видит мертвую чайку. Она лежит в воде, как товарищ, которого он убил. Вторая подлетевшая чайка, словно совесть, пытается до него достучаться. Нервы Эфраима сдают, и он ожесточенно, с ненавистью бьет птицу, пока та не испускает дух.
В морских легендах говорится, что чайки – это души погибших моряков. Однако схожее предание есть и среди лесорубов штат Мэн. Считается, что души погибших лесорубов вселяются в маленькую птичку — канадскую кукшу (канадскую ронжу). Большим грехом считалось обидеть эту птицу.
Бенджамин Боткин (1901 – 1975), американский фольклорист, приводит такую историю в своей книге «Сокровищница фольклора Новой Англии»:
«Исо был самым сильным и жестоким лесорубом в лагере. У него было массивное тело, густо покрытое волосами. Именно из-за обилия волос он так был силен, уверял всех Исо.
Однажды в морозную ночь к лесорубам залетела маленькая птичка кукша. Никто из лесорубов не двинулся с места, чтобы ее прогнать. По местному поверью, душа умершего лесоруба вселяется в кукшу. А у лесорубов как раз недавно умер их товарищ.
Однако Исо высмеял это суеверие. Он схватил птицу, вырвал у нее все перья и вышвырнул на мороз.
Когда утром он проснулся, то увидел, что все волосы на его теле выпали. И вместе с выпавшими волосами ушла и его сила. Увидев, что Исо потерял силу, лесорубы его выгнали.
И всю оставшуюся жизнь Исо был вынужден скитаться. Никто не хотел делить с ним кров. Все его презирали.
Если бы Исо хоть немного прислушивался к суевериям, то он бы знал и еще кое-что. Иногда душа еще живого человека может появляться в разных обличиях: птицы или животного. Исо вырвал перья не из птицы, в которой был дух погибшего товарища. Он вырвал перья из собственной души».
Зная, что Эфраим прежде был лесорубом, и действие по фильму происходит в Новой Англии, возникает вопрос: «Что это была за чайка, которую убил Эфраим?». Уж не собственная ли душа пыталась до него достучаться?
Убийство товарища, присвоенная личность, нечистая совесть — все это давит, давит и в конце-концов вырывается наружу зловещим признанием. Облегчив душу, он делает шаг вверх, к признание того, кто он есть. А он – убийца.
Они оба убийцы – Эфраим и Томас Уэйк.
Оба одержимы маяком. Томас Уэйк называет маяк своей женой и обращается к ней только в женском роде. Словно ревнивый супруг, он не подпускает к нему Эфраима. Но тот упорно пытается увидеть то, что недоступно простому смертному.
В мифологии разных народов огоньсвет ассоциировался со знанием. Ведь и Прометей не просто принес людям огонь. Он дал знание, как им пользоваться. Кроме того, он научил людей различным искусствам: мореплаванию, врачеванию, чтению, письму и т.д.
Рядом со светом маяка в фильме часто фигурирует и другой символ – винтовая лестница (внутри и снаружи).
Спиральную лестницу можно рассматривать как восхождение на Олимп, где хранится огонь. Вообще, спираль – это достаточно многозначный символ. Спираль – это восхождение наверх, переход на другой, более высокий духовный уровень.
Однажды ночью, много лет назад, я сидел здесь один, и тут из глубин поднялись рыбы, все рыбы моря…А только подумай сам, как им представлялась наша башня: высится над водой на семьдесят футов, сверкает божественным огнем, вещает голосом исполина. Они больше не возвращались, но разве не может быть, что им почудилось, будто они предстали перед каким-нибудь рыбьим божеством?
Кроме того, спираль – это символ огня (дым уходит по спирали вверх); рождения и смерти; смены времен года; блуждания души в загробном мире. А еще спираль – это путь к себе. И одновременно – символ вечного возвращения, повторения.
Смог ли Эфраим понять и принять себя?
Сразу же после рокового признания мы видим, как Эфраим поднимается по лестнице вверх. И видит он самого себя, свою душу, что лежит. Частичное принятие самого себя невыносимо, это знание в образе Протея жжет. И Эфраим принимает решение снова бежать от себя, он хватает лодку. Но уйти ему не дают.
Заканчивается все кроваво. Эфраим дважды становится убийцей, но себя он принимает полностью. И тогда ему открывается сердце маяка.
Что он узнал? Что предстало перед его воспаленным мозгом? Как бы то ни было, он поплатился, подобно титану. Он низвергнут. Его живот расклевывают птицы. Глаза слепы – зряче только сердце. А вокруг – яркий белый свет, впервые за весь фильм.
Роберт Эггерс создал интересный триллер, обыграв извечные темы. Можно рассматривать и трактовать фильм по-разному. В любом случае, он заставляет задуматься.
