Первый рабочий день Ивана Космического Байкера в коммунально-эксплуатационной службе.
Данный пост — исправленная и расширенная версия оригинала.
Прибытие
Сегодня, в это прекрасное утро, я, как и многие другие мои сограждане, прибыл из провинции в столицу нашей необъятной родины, с целью устроиться на работу.
Сойдя с поезда, я направился к пропускному пункту.
Здесь я сделал два наблюдения: во-первых, увидел восторженных граждан, получающих на бесплатной раздаче очередную, отредактированную версию знаменитой фантастической книги; во-вторых, понял, что у меня могут возникнуть определённые трудности с прохождением паспортного контроля.
Понимаете, за три дня до этого я был на приёме у стоматолога, во время которого врач удалил мне четыре коренных зуба и поставил девять пломб. Теперь у меня всё, как у людей, переливается перламутром и нержавеющей сталью.
Всё это, а также то, что после приёма, я почувствовал себя плохо и упал с крыльца стоматологического кабинета, а сила удара от падения пришлась как раз на мою многострадальную челюсть, привело к тому, что я не мог разомкнуть зубы и пошевелить языком. Отчасти из-за трещины в челюсти, отчасти из-за наимощнейшей дозы «заморозки», которая не отпускала меня уже третий день.
Была не была! Я направился в сторону охраны на пропускном пункте, где оправдались все мои самые жуткие опасения: я не смог объяснится со стражами порядка, получил тычок дубинкой и был отправлен к начальнику охраны в закуток видеонаблюдения.
Старый знакомый
Там меня ждала неожиданная встреча.
«Привет, Космический Байкер! Это я, «Барни» из «Чёрной Мезы». Помнишь, я должен тебе пиво?»
Да этот идиот издевается. Он должен мне не просто «пиво», а целых 50 тонн пива.
«Чёрная Меза» — это режимный объект, на котором я, в своё время, проходил срочную службу, а «Барни» однажды, якобы случайно, выпустил ракету «земля-воздух» в мою портативную пивоварню, тем самым, лишив меня авторитета в глазах сослуживцев и вышестоящего начальства. До конца службы оставался целый год, а инструментарий, который позволял бы мне совершать плановые ночные реквизиции для конструирования новой пивоварни, примерно в то же время мною был утерян.
Я, кое-как по пальцам и просто ручкой на блокноте, объяснил ему свою ситуацию. Оказалось, что он может мне помочь и несказанно этому факту рад. Я сначала решил, что он устроит меня в охрану или на пропускной пункт билетёром, где речевые навыки особенно не нужны, но нет, он сказал, что у него есть вариант получше — работа в коммунальных системах слесарем-сантехником.
Он дал мне адрес моей новой квартиры и координаты начальника, доктора Кляйнера.
Коммуналка
Я посетил своё новое жильё.
Мои соседи по коммуналке с печальным видом смотрели телевизор. Я решил ненадолго к ним присоединиться, но не выдержал и пяти минут той бредовой социальной рекламы, что там показывали.
Вспомнив, неожиданно для себя, своё бытие в студенческие годы в общежитии (не зря я всё-таки МИТ закончил — Массачусетский технологический институт, шучу, Магаданский инженерный техникум), я решил порадовать соседей и, с чистой душой, исполнил свою любимую забаву — выбросил проклятый ящик в окно.
Первый рабочий день
Теперь можно было отправляться на работу.
По пути у меня произошло очередное молчаливое столкновение со службой безопасности.
К счастью к месту событий подоспела Аликсандра Илларионовна — наш начальник отдела кадров — и «отмазала» меня.
«Вы, Иван Космический Байкер?» — поинтересовалась она.
Я хотел очаровательно улыбнуться и спросить у неё «как дела», но был вынужден лишь загадочно повести бородой и утвердительно кивнуть.
Мы отправились к Кляйнеру.
Знакомство с доктором
Чопорный бывший профессор химинститута на кое-как сформулированный с помощью пальцев вопрос о характере моей новой работы ответил, что для меня у них есть особое назначение на вакантное место в специальном отделе — «Жилищно-общественных путях ассенизации».
«Произнося сокращённо, ставьте ударение на последний слог», — добавил он.
У меня свело челюсть в бессильной усмешке, когда я мысленно произнес это сокращённо.
Он пояснил, что меня ждёт опасная и ответственная работа, поэтому мне понадобится защитный гидрокостюм.
В это время как раз подошёл Барни, который помог мне натянуть снаряжение. Костюм сел как влитой, и Кляйнер отправил меня к электрикам, Михалычу и Семёну, для последней проверки и дальнейших инструкций. Он не пояснил в чём заключается проверка, лишь дал понять как пройти до их вагончика.
Я, воодушевлённый тем, как легко складывается моя карьера в столице, отправился в указанное место.
Напоследок доктор сказал мне, что начальником отдела «Жилищно-общественных путей ассенизации» является Илларион Петрович — строгий, но справедливый отец Аликсандры Илларионовны, а Барни от себя добавил, что тот «жёсткий тип с крутым протезом».
Когда я уже шёл по улице по направлению к электрикам, меня из окна окликнул Барни. Он сказал, что они забыли выдать мне рабочий инструмент и скинул вниз фомку.
Я еще раз про себя подумал, какой же всё-таки непутёвый этот Барни, получивший своё прозвище в тот день, когда его бабушка прислала ему огромное количество медовых пряников в форме мишек. Разумеется он не смог всё это вовремя съесть и, когда взводный сержант, проверяя тумбочки, обнаружил сладкое королевство Барни, вся рота приседала пока тот поглощал свой стратегический запас.
Только я в душе поклялся больше не вспоминать своё армейское прошлое, как, внимательно присмотревшись к инструменту, сброшенному Барни, узнал в нём свою собственную, выполненную из ультрапрочного космического сплава титана и хромванадия, монтировку однажды принявшую на себя вес 100-тонной баллистической ракеты средней дальности и которую я не видел после инцидента с пивоварней.
Ну и прощелыга же этот Барни!
Михалыч и Семён
Придя к электрикам и даже толком не успев представиться, я получил заряд в 10 000 вольт от Михалыча. У меня резко потемнело в глазах, а он добродушно сказал: «Диэлектрические свойства защитного обмундирования в норме».
Лихорадочно сглатываю слюну обсценной лексики, я осознал, что проблемы со зрением вызваны не помутнением сознания, а вставшей дыбом от наэлектризованного воздуха бородой. Я прибил бороду рукой, в мыслях уговаривая себя не прибить Михалыча.
Семён объяснил мне, как добраться до восточного отделения «Жилищно-общественных путей ассенизации» к Иллариону Петровичу и какие задачи я должен буду выполнить по пути.
Хорошая новость заключалась в том, что для выполнения поручений мне полагается служебная машина. Однако отсюда вытекала новость плохая — транспорт необходимо было забрать из автосервиса, по пути выполнив дополнительное задание — инспекцию результатов массового корпоратива нашей коммунальной службы в пригородном посёлке Воронино и, в случае необходимости, ликвидация последствий данного мероприятия.
Семён пояснил, что недавно, по решению суда, пятистам сотрудникам различных коммунальных служб была выплачена премиальная, тринадцатая зарплата.
За тринадцать лет…
Страх и ненависть в Воронино
С тяжёлым сердцем я вспоминаю то, что мне довелось увидеть в некогда благоустроенном и гостеприимном курортном городишке, который ещё не скоро оправится от нашествия моих коллег.
Всюду стояли погром и разруха. Еле волоча ноги, по улицам бродили электрики, водопроводчики, сварщики, токари, крановщики, водители и др. Исхудавшие от навалившейся накануне работы бухгалтеры, крича и размахивая руками, как ошпаренные носились туда-сюда.
Местные жители на улицу не выходили.
В одном месте перед моим взором предстали последствия вручения премии «Лучший столяр месяца» за все тринадцать лет. В разгромленном помещении было разбросано колоссальное количество наград, выполненных в виде позолоченных дисков для циркулярной пилы.
В ужасе разведя руками от осознания того, что вряд ли смогу справиться с поставленной передо мной задачей, я нашёл спасение в появлении местного ретивого участкового по имени Григорий.
После того как я помог ему затащить нескольких буянов в вытрезвитель, Григорий заверил меня, что дальше продолжит сам и сообщит моему начальству о моём вкладе в это непростое дело, а я могу быть свободен.
Признательно нахмурив брови и многозначительно кивнув, я поблагодарил стража порядка и, с чувством выполненного долга, покинул город, погрязший в премированных коммунальщиках.
«Турбо-Интерцептор — единственная в мире»
По прибытии в автосервис, я выяснил, что машина по неведомой причине находится на «верхатуре», с которой её необходимо было снять с помощью крана.
На мой немой вопрос, где крановщик, местная ресепшионистка ответила, что в Воронино. Дальше объяснять было не нужно — недовольный сотрудник, перед тем как получить заветную премию, в качестве протеста решил отыграться на моей будущей служебной машине.
Опустив автомобиль на дорогу, я провёл его быстрый осмотр, который показал, что ему уже почти сто лет, основные части кузова отсутствуют и он требует дозаправки.
Изучив силовую установку автомобиля, я уважительно отметил, что она была модернизирована по танковым технологиям, т.е. могла питаться любыми видами топлива: керосином, бензином, водой, дизелем, спиртом или даже пивом. Таким образом, поиск горючего не должен был составить труда.
Добравшись до ближайшей стоянки товарного поезда и выполнив простейшие манипуляции, я заправил свою боевую лошадку.
Теперь я, с чистой совестью, мог отправляться к Иллариону Петровичу в восточное отделение «Жилищно-общественных путей ассенизации».
Восточное отделение «Жилищно-общественных путей ассенизации»
Справившись по дороге, как будто уже выполненных задач было мало, с дренажем гигантской очистной плотины, я, наконец, прибыл в восточное отделение «Жилищно-общественных путей ассенизации» для доклада.
Меня встретил Илларион Петрович собственной персоной.
Суровый, умудрённый опытом мужчина с мощной щетиной и страшно крутым протезом (прямо как и говорил Барни), выполненным словно из аналога моей космической монтировки, подошёл ко мне ближе и бесцеремонно обратился:
«Что ты там затеваешь с Аликсандрой Илларионовной?»
Несмотря на то, что многострадальная челюсть помогла мне в этот момент сохранить каменное, беспристрастное выражение лица, я понял, что песенка моя спета…
