Если инопланетный вид окажет сопротивление, это будет означать, что мы обнаружили жизнь
Если мы когда-нибудь вступим в контакт с инопланетянами, нам придётся найти способ понять их. Кто они такие? Каковы их намерения? Что они открыли такого, чего не открыли мы? Олаф Витковски считает, что единственный способ начать этот диалог — попытаться их убить.
Очевидно, что между нами и ними будут серьёзные различия. Биологические, технологические и культурные разрывы, вероятно, будут столь же широки, как и само межзвёздное пространство. «Единственный способ общаться с существом, которое сильно отличается от вас, и насчёт которого вы не можете делать никаких предположений по поводу того, как оно кодирует язык или смысл, — это просто убить его», — говорит Витковски.
Он утверждает, что единственная универсальная основа коммуникации, единственная общая черта всего живого, независимо от его формы, заключается в том, что жизнь хочет жить — потому что это желание заложено в самом определении жизни. Она стремится к самосохранению, потому что в противном случае ей не выжить в условиях жестокого обращения с миром.
Живые организмы должны «воспроизводить или поддерживать себя в гомеостатическом цикле», — говорит Витковски. «В противном случае их бы не было». Они будут экспертами в обнаружении угроз для выживания. «Так что попробуйте навредить им. Тогда они вас поймут».
Однако Витковски не смог придумать, как угроза инопланетянам может открыть дверь для общения, а не закрыть её наглухо. В последнем романе Станислава Лема «Фиаско» люди (спойлер!) посылают корабль, чтобы связаться с инопланетянами на далёкой планете, и, когда те не отвечают на радиосообщения, нападают. Это заставляет инопланетян ответить, но последствия очевидны уже из названия книги.
Тем не менее, по сценарию Витковски, инстинкт выживания инопланетян сообщит нам о том, что это форма жизни, и тогда у нас с ними будет нечто общее. Тогда, возможно, мы могли бы повернуться к ним лицом и помочь им выжить. «Мы можем начать с того, что они ценят», — говорит Витковски. «Тогда они нас услышат». И это может стать началом прекрасной дружбы.
Витковски, человек с вкрадчивым голосом, исследователь искусственной жизни и интеллекта, вряд ли может быть сторонником воинственного взгляда на межзвёздный обмен. В своём спокойствии он похож на монаха и однажды подумывал о том, чтобы принять постриг. «Подростком я даже вступил в несколько религиозных общин и иногда подумывал о монашеской жизни», — говорит он.
Витковски родился от матери-вьетнамки и отца-поляка, вырос в Бельгии, учился в Испании, а теперь живёт в Японии. Он свободно говорит на шести языках и может немного говорить ещё на шести. В своей диссертации он анализировал, как коммуникации обеспечивают взаимодействие у ИИ и других когнитивных системам. Однако, несмотря на свои лингвистические сверхспособности, Витковски считает, что общение — это настолько рискованный акт, предполагающий наличие общих знаний и мотивов, что мы вряд ли сможем даже распознать сообщение из-за пределов Земли, не говоря уже о его расшифровке. Люди зачастую с трудом могут общаться между собой.
Пионеры поиска внеземного разума осознавали эту проблему, но многие полагали, что математика и физика могут служить космическим лингва франка. Например, наши радиосигналы или лазерные импульсы могли бы передавать последовательность простых чисел — простые числа на Земле равны простым числам на Альфе Центавра, — и отталкиваться от этого.
В 1966 году Карл Саган написал об испытаниях этого принципа, которые он проводил вместе с Фрэнком Дрейком. Однажды на вечеринке в Кембридже (штат Массачусетс) он дал образец сообщения видным учёным и попросил их разгадать его. Они с этим не справились. (Он не упоминает, приходили ли эти учёные когда-нибудь снова на одну из его вечеринок).
В прошлом году трио математиков показало, как распознать искусственное происхождение таких сообщений и реконструировать их основной формат. Сможем ли мы понять их смысл, пока остаётся под вопросом. Хотя математические истины могут быть универсальными, их выражение культурно специфично, и даже если нам удастся их перевести, полученный разговорник может не помочь нам в общении с другими идеями.
В 2014 году антрополог Бен Финни, сотрудничавший с учёными SETI в изучении исторических прецедентов межкультурных контактов, написал, что европейские учёные раньше думали, что смогут перевести древние иероглифы майя, основываясь на математике и астрономии. Но далеко им уйти не удалось. В конечном итоге им приходилось соотносить глифы с современной разговорной речью майя, то есть полагаться на устный Розеттский камень. С инопланетянами такой возможности у нас не будет.
Некоторые задаются вопросом, не объясняют ли эти коммуникации трудности Великое молчание — неспособность, за исключением нескольких дразнящих, но двусмысленных намёков, обнаружить сигналы инопланетян или строительство галактической империи. Может быть, мы действительно окружены инопланетянами или их артефактами, но не узнаём их. Возможно, они ускользают от нас, потому что думают в миллиард раз быстрее или медленнее, запрятаны в структурах нанометрового уровня или не имеют тел, а существуют в виде рассеянных паттернов. Комментируя эту возможность в том же журнале, что и статья Финни, археолог Пол Уэйсон отметил, что мы регулярно ошибочно принимаем творения человека за природные явления. Нетренированный глаз принимает палеолитическое орудие за обычный камень.
Исследователи SETI говорят о передаче информации, начиная с простых чисел, в надежде дойти до лекарства от рака, единой теории физики и всех других премудростей, которые может предложить развитая цивилизация. Но общение — это не только и даже не столько информация. Оно связано с эмоциями, с установлением факта нашего присутствия и развитием или укреплением связи. Когда вы спрашиваете кого-то «как дела?», на самом ли деле вам это интересно?
Растущее количество литературы об отрицании науки говорит нам о том, что мы не можем переубедить кого-то с помощью фактов. Сначала нужно установить связь. За свою карьеру научного писателя я пришёл к печальному осознанию того, что большинство читателей — за исключением, конечно, читателей данной статьи — ищут не информацию, а подтверждение. Даже до появления социальных сетей они оценивали статью, скажем, об изменении климата, не по её данным или аргументам, а по тому, согласны ли они с ней. Если они соглашались, то мы были должным образом научны; если нет, то мы были безнадёжно политизированы.
В 2014 году философ Томислав Янович утверждал, что внеземная коммуникация тоже будет полагаться на эмоции. «Намерение состоит в том, чтобы просто показать наше присутствие как интенциональных существ», — писал он. «Ибо гораздо вероятнее, что они смогут эмпатически распознать такое намерение, чем интерпретировать сигнал, воплощающий явное репрезентативное содержание».
Конечно, даже само наличие сообщения и его структура, независимо от того, будет ли оно когда-нибудь расшифровано, даст определённую информацию. Оно, безусловно, успокоит биологов, которые считают, что разумная жизнь — это такая эволюционная случайность на Земле, что она будет исчезающе редка в галактике. Она покажет, что разумная жизнь не обязательно уничтожает себя, развеяв фатализм, который слишком легко ощутить в наши дни. А со временем всё это вполне может развиться в канал, несущий информацию.
Некоторые даже предполагают, что сознательный опыт — это форма аффективной самокоммуникации, основанная на том, как мы обрабатываем наши телесные состояния, которые мы переживаем как эмоциональные состояния. Неврологи Антонио Дамасио, Марк Солмс и Анил Сет описывают сознание как телесную самооценку в противовес когнитивной функции. Мы развили его, чтобы выжить в непостоянной окружающей среде.
«Зарождение сознания и чувств происходит от того, что нам не наплевать на себя в этом мире», — сказал мне нейробиолог Кингсон Мэн. «В конечном итоге это и есть разделительная линия между живым и неживым».
Дамасио и Ман предполагают, что физическая уязвимость — это недостающий ингредиент для искусственного интеллекта общего назначения. В 2023 году они вместе с Хартмутом Невеном из Google создали нейронную сеть, способную распознавать рукописные цифры — стандартный тестовый пример машинного обучения, — добавив при этом новшество: выполняя задачу, сеть также влияла на свою собственную способность выполнять её. Это было похоже на вычислительный пивной пинг-понг: если вы проигрываете очко, вы выпиваете и повышаете вероятность того, что проиграете следующее очко. Сеть справилась с задачей. Она научилась не только выполнять задание, но и адаптироваться быстрее, чем обычная сеть, когда исследователи меняли правила.
Дамасио, Ман и другие авторы также предположили, что уязвимость поможет решить проблему согласования ИИ. Если машина будет уязвима — так, что ей придётся выделять ресурсы на поддержание собственного функционирования, — она сможет понять, что люди тоже уязвимы, что станет основой для эмпатии и стимулом для достижения взаимовыгодных результатов. Такая машина с меньшей вероятностью нанесёт первый удар по нам, утверждают они. Вполне вероятно, что продвинутые ИИ станут первыми сверхразумными «инопланетянами», с которыми мы столкнёмся, поэтому нам стоит создать с ними эмоциональную связь.
Исследователи SETI обычно предполагают, что инопланетяне будут столь же развиты морально, как и технологически, хотя бы потому, что в противном случае они бы уничтожили сами себя. Поэтому нам не нужно их бояться. Кроме того, Земля не может предложить ничего такого, что нельзя было бы получить более легко и в изобилии в других местах Солнечной системы или галактики; тратить огромное количество энергии на пересечение межзвёздного пространства в поисках источников энергии кажется извращением. А если бы там существовали хищные цивилизации, мы уже должны были бы подвергнуться нашествию.
Другие считают, что мы не должны быть столь оптимистичны. Если верить старой дарвиновской логике, галактику унаследуют агрессоры. Даже у самой просвещённой инопланетной цивилизации найдутся агрессивные фракции. У Земли вполне могут быть нужные им ресурсы, например, продукты жизнедеятельности. Или, как в серии фильмов «Хищник», они могут стремиться к конфликту ради него самого.
Но Витковски видит и третью возможность. Возможно, инопланетяне пытаются понять нас. Вторгшись на Землю и пытаясь убить людей, захватчики, возможно, говорят: «Мы просто хотим поговорить».
