Оптимистичная драма, в которой Мадс Миккельсен уходит в отрезвляющий запой.
Мартин — обаятельный учитель истории старших классов, который в молодости практиковал джаз-балет, беззаботно выпивал в компании сверстников и бунтовал, как и подобает юному повесе. Сегодня он ведет размеренную жизнь в Копенгагене — дом с видом на озеро, непыльная работа, утонченная седина, двое сыновей и красивая жена. Не самый плохой «улов» для 50-летнего мужчины.
Логичное продолжение сонливого умиротворения — посиделки со старыми друзьями с бокалом игристого. Все они, как и Мартин, преподают в школе, и со стороны выглядят вполне состоятельными и довольными собой, но человечество еще не придумало ничего совершенного. Вот герои и решают, что их жизни можно сделать еще приятнее. Всего-то нужно — каждый день выпивать немного горячительного.
Движет ими не слепое желание всегда быть подшофе, а теория норвежского ученого с непроизносимой фамилией. Она гласит, что каждый человек, независимо от возраста и пола, страдает от нехватки алкоголя в крови, и безобидная половина промилле способна поставить все на свои места. У большинства эта доза вызывает эйфорию, расслабляет и раскрепощает, требуя взамен лишь немного концентрации. Для учителей, которых в лучшем случае воспринимают с ленцой — это не так уж и страшно.
Более того, товарищи устанавливают четкие правила. Не пить в одиночку после восьми вечера и по выходным, не превышать дозы в половину промилле и действовать во благо науки. Для этого они нарекают новое увлечение экспериментом и тщательно его документируют. А дабы действо приобрело торжественный окрас герои равняются на Черчилля и Хемингуэя, вот только закончить они планируют не с дробью промеж зубов, а счастливыми стариками.
Дела быстро идут в гору. Друзья вспоминают зачем пришли в профессию и вновь полнятся азартом от преподавания, превращая учеников из скучающей массы в завороженных почитателей. В отдельные выходные и вечера кутят в барах, вспоминая радость дружбы и молодецкую бесшабашность. Они получают ровно то, чего искали — их жизни становятся чуточку счастливее. Но вот незадача, Датское королевство изначально было с душком, и алкоголь лишь усилил гнилостный смрад.
Еще до того, как Мартин начал выпивать, его жизнь только со стороны выглядела идеальной. После университета он подавал большие надежды и мог стать серьезным ученым, но дети и семейная жизнь спутали карты. Зато теперь с сыновьями Мартин почти не общается, а жена вечно пропадает на ночных сменах. А к преподаванию он потерял всякий интерес — бурчит под нос исторические сводки и мучает зевотой учеников.
Беда в том, что Мартин не осознает своего положения. Дом, работа, редкие посиделки с друзьями, походы в магазин и бог весь что еще — рутина насквозь пропитала его будни, непроницаемой испариной заволокла окно, сквозь которое он смотрит на мир. Новоиспеченные почитатели половины промилле подозревают, что творится неладное, но времени разобраться в этом у них нет.
Один толком не спит, потому что каждую ночь маленькие дети прудят в его постель — какой уж тут анализ собственной жизни. Другой преподает физкультуру, вечно вспоминает ушедшую жену и возится с собакой, которая не может самостоятельно ходить. А третий так и не встретил вторую половину, потому томится каждой упущенной возможностью.
В российский прокат фильм Томаса Винтерберга вышел под названием «Еще по одной», и хотя оно прекрасно передает суть событий, в нем отсутствует важный контекст. В оригинале картина озаглавлена как «Druk», что означает самый обычный запой — болезненный и размазанный по времени процесс, своего рода грехопадение, которое лишь поначалу походит на вновь заколосившуюся дружбу.
Алкоголь становится для друзей встряской, которая, вопреки всякой логике, открывает им глаза на происходящее. С каждым годом в их размеренных жизнях остается все меньше смысла — амбиции растворились в прошлом, работа превратилась в монотонную возню, а семейная жизнь лишь усиливает одиночество. Половина промилле — это змей-искуситель, который прокладывает героям дорогу к Древу познания. И если одних правда ослепляет, то другие находят в ней спасение.
Под закат прошлого тысячелетия Томас Винтерберг в компании Ларса фон Триера основал «Догму 95» — авангардное движение, участников которого мало заботил зрительский комфорт. Его главной целью было возвращение естества в кинематограф, сожжение напускной драмы и отречение от всяких иллюзий. Кино должно было стереть клоунские белила и вернуться к отражению реальности, которым оно промышляло в эпоху собственного становления.
Формально «Еще по одной» почти не противоречит манифесту «Догмы 95», но в действительности это очень приветливое кино, которое не пытается вывести из равновесия и не делает акцента на трагедии главных героев. Даже мнимая печаль всегда соседствует с оптимистичным настроем, благодаря чему действо ощущается легкой прогулкой в компании приятных людей. Разве что дрожащая ручная камера выдает конфликт внешнего лоска с внутренней тоской.
В самом начале съемок «Еще по одной» дочь Томаса Винтерберга, которая вовлекла отца в работу над картиной и должна была исполнить одну из ключевых ролей, погибла в автокатастрофе. Мир режиссера раскололся и сквозь одну из трещин показались глаза змея-искусителя. Но поведал он не о торжестве отчаяния и горя, а о прелести жизни, которая рано или поздно затмит любую трагедию.
PS. Если понравился текст — заглядывайте к нам на сайт, там материалы выходят раньше. Также мы запустили email-рассылку — с ней вы точно ничего не пропустите.
