Экранизация научно-фантастического романа Френка Гэрберта от Дени Вильнева – наследника Ридли Скотта в статусе главного режиссера научной фантастики. Последние два фильма Вильнева именно в рамках этого жанра:
- «Прибытие» (2016) о роли языка в сознании и мироощущении на примере контакта с инопланетными созданиями;
- «Бегущий по лезвию 2049» (2017) – об отношениях андроидов (репликантов) и людей в мире будущего — символическая передача жезла главного кинофантаста от Ридли Скотта к Вильневу и самая успешная попытка возрождения киберпанка в массовой культуре.
«Дюной» Вильнев продолжает погружение в этот жанр, в первую очередь через демонстрацию космических кораблей и других летательных аппаратов, военных и медицинских технологий. При этом фильм практически не показывает особенности главных научно-фантастических существ оригинального романа – ментатов – люди-компьютеры, само происхождение которых говорит об особенностях мира Дюны – запрет на создание разумных машин после войны с искусственным интеллектом. А ведь ответ на вопрос «как мы здесь оказались?» — важнейший для любого футурологического произведения. «Дюна» его игнорирует.
Вместо этого фильм пугает масштабом. На это работают два самых выразительных для «Дюны» инструмента: общие планы и музыка. Панорамам, сопровождающим перемещения героев от одной локации к другой, отводится большая часть экранного времени. Общие планы необходимы для демонстрации априорной беспомощности людей перед силами планеты (пустынного Арракиса). Задача протагониста — Пола Атрейдеса (Тимоти Шаламе) — преодолеть эту беспомощность и овладеть планетой и космосом в целом.
Другой важный для киноадаптации «Дюны» инструмент создания масштаба – музыка и работа со звуком в целом. Саундтрек к фильму написал Ханс Циммер. И кажется, в создании музыкального эпоса немецкий композитор превзошел самого себя. В звуковой «программный код» «Дюны» он вшивает голоса, поющие на несуществующем языке, но при этом зрителю очевидны эмоции, которые они вкладывают. Звук в фильме создает чувство тщетности любых человеческих попыток овладеть планетой. Ощущение, что музыка не затихает на протяжении всех 2,5 часов, от чего почти все сцены выглядят чем-то исторически значимым (или утрированно эпическим). Поэтому Циммера можно считать полноценным соавтором «Дюны» Вильнева
Обилие общих длинных планов и размеренная эпическая музыка снижают темп повествования. Еще более библейским его делает минималистичный цветокор – мир «Дюны» лишен ярких красок и недружелюбен к человеку. У «Дюны» практически нет времени на бытовые сцены (в чем тоже можно обнаружить проявление циммеровской музыки и панорамирования), что затрудняет создание детализированного мира и полноценного погружения в него.
Почти все события в фильме двигают сюжет вдоль фабулы, а не углубляют его, из-за чего мотивации персонажей выглядят упрощенно: Император хочет оставаться Императором (возможно, поэтому он самый хитрый и незримый), Харконнены хотят денег за счет контроля ресурсов (возможно, поэтому они самые злые), Атрейдесы хотят порядка, и желательно мира во всем мире (возможно, поэтому у них лучшие воины), Фремены хотят, чтобы их никто не трогал (возможно, поэтому их культура самая отсталая или аутентичная). И все это с серьезным выражением лица. «Дюна» не позволяет быть легкомысленным и даже оптимистичным. Все две шутки поместились в трейлер, лучшая из которых иронизирует над суровостью самого мира Дюны, когда Лето Атрейдес (Оскар Айзек) говорит скалоподобному Гурни Халлеку. (в дубляже – Гарни) (Джош Бролин): «Улыбайся, Гурни», а тот, едва разжимая зубы отвечает: «Я улыбаюсь».
Впрочем, «Дюна: Часть первая» (название, указанное в титрах), кажется, решает свою главную задачу – визуально и музыкально погружает в мир Френка Герберта, пугая размерами пустынного Арракиса и обозначая человека как песчинку.
Telegram-канал автора о фильмах и сериалах
