Фильм Алекса Гарленда, который студия посчитала слишком заумным для полноценного проката, действительно оказался непростым. Разбираться в нём можно часами.
«Слишком умный» для широкого проката
Задолго до мировой премьеры «Аннигиляции» студия Paramount волей-неволей сделала фильму необычную рекламу. Картину нарекли «слишком умной для массового зрителя» и решили выпустить только в прокат США, Канады и Китая, а во всём остальном мире продать онлайн-кинотеатру Netflix.
После таких заявлений «Аннигиляцию» наверняка посмотрят все, кто считает себя любителем интеллектуального кино. Ведь в мнении студийных боссов кроется своеобразный вызов. «Да как вы посмели решать за меня, пойму я этот фильм или нет?»
Если говорить о коммерческой стороне вопроса, то Paramount оказалась права: восторженные рецензии не помогли «Аннигиляции» наделать шума в американском прокате. 40-миллионный фантастический триллер за две недели не смог собрать сумму, эквивалентную своему бюджету, не говоря уже о том, чтобы окупиться. Он практически сразу исчез в длинной тени «Чёрной пантеры».
В России «Аннигиляция» официально вышла на Netflix, так что уже с 12 марта местные зрители могут легально оценить картину во всём её великолепии — вплоть до 4K и HDR.
Нам повезло. Фильм Гарленда лучше смотреть дома — он атмосферный, медитативный и дьявольски умный. Единственное, о чём стоит переживать, так это о размерах экрана — уж больно красивой получилась картинка. В остальном, смотреть такое кино в день релиза без аккомпанемента из хруста попкорна и звуков смартфонов — это счастье.
Картина Гарленда — нечто среднее между «мамой!», «Прибытием» и «Сталкером» Тарковского. Многослойная притча с повсеместным символизмом.
В случае с «Аннигиляцией» писать и читать обычные рецензии — дело неблагодарное. Весь фильм — это удивительный опыт, который стоит пережить каждому, а обсуждать его без спойлеров нет никакого смысла. Поэтому тем, кто не хочет знать даже завязку, лучше перестать читать на этом моменте и вернуться позже.
Завязка
«Аннигиляция» — экранизация одноимённого романа писателя Джеффа Вандермеера. Книга входит в состав трилогии, однако у фильма продолжения не будет. Режиссёр и сценарист Алекс Гарленд изменил сюжет, чтобы добавить новых смыслов и заодно сделать историю законченной. Поэтому о картине можно говорить как об отдельном произведении.
Действие «Аннигиляции» начинается с падения небесного тела, которое врезается в основание маяка, расположенного на побережье США.
Неизвестный объект тут же начинает менять всё вокруг себя. Аномальная зона вокруг места падения медленно, но неумолимо растёт. Она похожа на большой пузырь, переливающийся всеми цветами радуги, поэтому люди называют её The Shimmer — дословно «Мерцание».
Правительство США выставляет оцепление и эвакуирует всех местных жителей, но остановить расширение аномалии никак не удаётся. В зону засылают отряды вооружённых военных, но обратно никто не возвращается.
В одну из таких экспедиций отправляется муж главной героини — Кейн (Оскар Айзек). Его жена Лина (Натали Портман) — биолог с военной подготовкой — не знает, куда исчез супруг и продолжает ждать его возвращения, отказываясь признавать, что он погиб.
Примерно спустя год после ухода Кейн вдруг объявляется в доме Лины, но как будто не узнаёт её. Он не помнит, где он был и что с ним происходило, а затем у него одновременно отказывают почти все внутренние органы.
Пока Лина везёт мужа в больницу, её перехватывает конвой из чёрных правительственных джипов. Когда девушка приходит в себя, ей рассказывают про аномалию и про то, что Кейн — единственный, кому удалось каким-то образом выйти из купола.
Чтобы понять, что произошло с любимым, Лина решает войти в зону вместе с очередным отрядом. На этот раз вместо потерпевших неудачу военных внутрь отправляют группу женщин-учёных.
Под куполом
Если внимательно посмотреть фильм два раза подряд, то практически сразу становится понятно, что в нём нет ни одной лишней сцены. С самого начала зрителя готовят к тому, что он увидит дальше.
В своём первом эпизоде героиня Портман рассказывает студентам о раковых клетках, и эта болезнь в итоге оказывается центральной метафорой фильма. Купол, в который отправляется Лина, это гигантская опухоль, которая способна поглотить всю Землю.
Попав в аномалию, учёные встречают множество странных растений и животных. Вскоре у членов экспедиции рождается теория, которая объясняет всё происходящее. В центре аномалии находится призма, которая преломляет не только свет и радиоволны, но и генетическую информацию. Поэтому чем ближе маяк, тем более необычным становится окружение.
Как и недавнее «Прибытие», «Аннигиляция» реалистично показывает столкновение с инопланетянами. Многие люди думают о пришельцах, как об ещё одних гуманоидах — углеродной расе, чей образ мышления и поведение лишь слегка отличаются от человеческого. «Аннигиляция» же показывает более сложный и правдоподобный сценарий вторжения.
У прибывшего на Землю создания нет ни мотивов, ни желаний, ни языка.
Если авторы «Прибытия» зацикливаются на вопросах коммуникации, то в «Аннигиляции» и общаться-то не с кем. На Землю прибыло нечто такое, что человек может описать лишь как явление — силу природы.
Десять негритят
Алекс Гарленд уже не раз доказал, что умеет совмещать возвышенное с простыми жанровыми элементами. Поэтому большую часть времени «Аннигиляция» воспринимается как качественный фантастический триллер — местами очень страшный.
Главные героини всё глубже заходят в аномалию, находят всё больше тревожных следов от предыдущих экспедиций и встречают всё более странных созданий.
Идея «генетической призмы» раскрывается здесь на полную катушку. Рак — это скрытый механизм организма, который может никогда не проявиться, если его не спровоцировать. И чаще всего его появление непосредственно связано с образом жизни человека.
Аномалия в «Аннигиляции» работает схожим образом. Каждая участница экспедиции сломлена жизнью по-своему, и поэтому их тела ведут себя под куполом по-разному. Так и рак у каждого бывает свой.
Скажем, женщина, лишившаяся ребёнка, всё-таки получает возможность оставить миру своё генетическое наследие, но самым страшным образом — убившее её чудовище из-за действия генетической призмы получает способность воспроизводить предсмертные крики покойной. Впрочем, тут есть и другая метафора — страха оставить близким только память о своей жуткой агонии.
То же касается и других. Параноик, отказывающийся верить в очевидное, становится жертвой своей паранойи. Физик, которая режет руки, чтобы почувствовать себя живой, врастает в окружение, как бы подчёркивая своё безразличие к мирским проблемам — она не желает ни бороться, ни увидеть конец пути.
Ну а лидер группы входит в зону, потому что у неё рак, и прибывшее на Землю нечто неизбежно оказывается внутри неё. Доктор Вентресс, отбиравшая людей для экспедиций, во многом похожа на онколога — она наблюдает за тем, как люди уходят в зону рака и не возвращаются, и даже знание сути болезни не спасает её саму.
В случае с персонажем Натали Портман всё сложнее. В начале фильма мы видим озабоченную жену, которая готова пожертвовать всем — даже своей жизнью — чтобы спасти мужа. Но постепенно через небольшие флэшбэки мы узнаём, что она изменяла Кейну, и ей помимо всего прочего движет ещё и чувство вины.
И тут появляется ещё одна метафора рака — беспричинной тяги к саморазрушению, которая вынуждает Лину подвергнуть риску счастливый брак. Мы знаем, что она любила мужа, но всё равно зачем-то спала с коллегой.
Тот факт, что в зону отправился отряд, целиком состоящий из женщин — это не дань голливудской моде, а напоминание о том, что самая распространённая форма рака — это рак груди.
Адам и Ева
Как только главные героини попадают в купол, оказывается, что внутри их ждёт не ад, а необычная форма рая. Людей нет, а растения не только не исчезают, но и, напротив, цветут пышнее обычного, вступая в странные формы симбиоза с местными животными. Аномалия создаёт разнообразие, саму жизнь.
Попав в купол, никто из главных героев не ест. А животные хоть и убивают друг друга и людей, но не трогают плоть. В раю нет чувства голода.
Это напоминание о том, что рак — это не столько злодей, сколько лишённая мотивации сила. Он строит новое, а его разрушительное действие на организмы — это побочный эффект, который важен только человеку, но не имеет значения в масштабах планеты.
Библейская тематика в фильме Гарленда едва заметна и усиливается только ближе к финалу, когда героиня Натали Портман всё-таки добирается до зловещего маяка.
Там, посмотрев видео с камеры, Лина узнаёт, что её муж тоже дошёл до центра зоны, но покончил с собой с помощью фосфорной гранаты. А на место Кейна встала созданная аномалией его точная копия — именно она вернулась домой к жене.
Лина пробирается в отверстие, созданное упавшим объектом, и лицом к лицу сталкивается с созданием, породившим зону. Оно появляется из взрыва, разорвавшего тело главы экспедиции — доктора Вентресс. Та перед смертью подчёркивает, что у пришельца вообще нет никаких мотивов — он просто существует и меняет всё вокруг себя.
В непосредственной близости от призмы сила аномалии становится максимальной. Из единственной капли крови, она создаёт двойника героини Портман — такого же, как создала для её мужа.
Это одновременно акт божественного творения — появление Евы вслед за Адамом — и ещё один взгляд на тему рака.
Столкновение Лины с её двойником — одна из самых страшных сцен фильма. Поначалу кажется, что у странного создания есть какой-то мотив, но это не так. Он подобно раковой клетке просто «зеркалит» поведение главной героини с ошибками и тем самым наносит ей вред.
Лине удаётся победить только тогда, когда она принимает правила игры и «делает химиотерапию» с помощью фосфорной гранаты.
Финал
Прежде чем продать фильм Netflix, студия требовала сделать концовку более позитивной, а героиню Портман — «более приятным человеком». К счастью, мы получили картину в её оригинальной форме.
Поначалу создаётся впечатление, что Лина убивает своего двойника, а заодно уничтожает и всю аномалию — операция по удалению опухоли проходит успешно, и девушка возвращается назад невредимой.
Однако после того, как главная героиня вновь встречается с копией своего мужа, зрителям показывают, что глаза обоих «мерцают»: аномалия никуда не исчезла, просто обрела новую форму.
О том, что во вселенной фильма произойдёт дальше, можно только спекулировать. Если продолжать развивать тему рака, то обновлённые Лина и Кейн — это те самые клетки, которые станут основой для рецидива болезни. Фильм неоднократно говорит о том, что рак «есть во всех нас» и он никуда не уходит даже после успешного лечения.
При этом главная героиня не стала злодейкой. Весь сюжет фильма говорит о том, что у аномалии нет никакого мотива. Так что если Лина с Кейном и будут как-либо негативно воздействовать на Землю и других людей, то происходить это будет не согласно какому-то хитроумному плану, а просто потому что они уже другие — искажённые.
Стакан воды
После финала трудно с уверенность сказать ещё одну вещь — равносильна ли Лина и двойник её мужа как биологические организмы. Ведь он является копией человека, а она — человеком, чьи гены были изменены.
Но Алекс Гарленд даёт зрителям подсказку. В самом начале фильма режиссёр намекает на то, что связь между главной героиней и её мужем искажена — он снимает их руки через стакан воды, преломляющий свет.
В финале нам точно так же показывают руку героини Портман. Более того, когда она делает глоток, жидкость на стенке стакана начинает вести себя странно — возможно, это намёк на то, что само её тело уже порождает эффект призмы и влияет на объекты вокруг.
Впрочем, тут Гарленд, скорее, не помогает, а нагнетает таинственности. После сцены со стаканом появляются сомнения в том, что на базу вернулась сама Лина, а не её двойник. И у нас есть серьёзные основания полагать, что это именно он.
Сразу после входа в зону, в начале фильма, все члены экспедиции полностью забывают несколько дней своего пребывания внутри аномалии. Это значит, что иногда персонажи могут пропускать большие промежутки времени, не замечая этого — ведь им даже не надо есть.
Во время битвы с двойником в маяке Лина на время теряет сознание, и мы не знаем, сколько она так пролежала. А ещё мы не знаем, она ли проснулась в следующей сцене.
В эпизоде, где одна Лина убивает другую, между ними нет никаких внешних отличий — даже кровь на лице точно такая же. И даже кадр, в котором вторая Лина горит и вновь проявляет личину генетического двойника, не даёт никаких гарантий.
В этом вся прелесть финала «Аннигиляции». Мы не знаем, какая из двух версий вернулась назад, но это не так уж важно. Мы знаем, что после борьбы с раком Лина изменилась навсегда. Как изменился и её брак после измены.
Злодея нет. Есть сила природы. Есть непреодолимая тяга к саморазрушению — умственному, клеточному, любому.
Источник: DTF
