Авторы одного из главных российских сериалов оставили книгу-первоисточник позади и пустились во все тяжкие. Хипстеры, славянская ортодоксальная община и саамы имеются.
«Эпидемию» неспроста называют пророческим сериалом, хоть авторы того и не желали. Первый сезон прогремел как раз в разгар ковида — сюжет, основанный на книге Яны Вагнер, попал точно в нерв.
В стране начинается эпидемия болезни, главный симптом которой — кашель (и белёсые глаза страху ради). Человек загибается буквально за несколько дней. Москва оцеплена, детей запирают в школах, всюду солдаты-дезинфекторы, что загоняют народ в пазики, а как лечить болезнь — неясно. Но, как и почти любой постапокалипсис, «Эпидемия» всё же акцентируется не на самом заболевании, а на героях, их взаимоотношениях и совместной попытке выжить.
В центре сюжета первого сезона оказывается бесхребетный Сергей (Кирилл Кяро), запертый в любовном треугольнике: в одном углу — нынешняя пассия, милая Анна, и её сын-аутист Миша, а в другом бывшая жена-стерва Ирина (Марьяна Спивак) и их общий ребёнок Антон. От эпидемии они пытаются спастись вместе с соседями — мужланом Лёней (Александр Робак), его женой, явно склонной к безумию, и взрослой непослушной дочерью.
Отношения у героев сложные и запутанные, с ними по ходу пьесы и разбираются авторы в первом сезоне — пока герои колесят по российской глубинке в поисках места, где можно спрятаться и переждать болезнь.
Первую «Эпидемию» ругают, как правило, за любовный треугольник, взятый прямиком из книги. Так вот — в «Эпидемии 2» от него избавились сразу же и самым радикальным образом.
Некоторые персонажи просто исчезли за кадром между сезонами — того, вероятно, требовал сценарий, но вышло отнюдь не изящно. Несколько размылась и цель путешествия: в первой «Эпидемии» герои ехали к дому на озере, где можно было бы выдохнуть и пережить заразу, а во второй пока что просто слоняются где попало.
Продолжение пока выглядит несколько отстранённым от мира и более камерным, что ли. Авторы здесь ставят акцент на изоляции, на человеке в контексте природы, а не на отношениях. Так что цель у героев сейчас, можно сказать, просто как-нибудь где-нибудь жить. Вслух об этом никто не говорит, что они явно в смятении и не знают, куда себя применить.
И тут-то в кадр входят языческие славяне и нойда — шаманка, поклоняющаяся священному камню сейду. Создателям второго сезона, кажется, гораздо интереснее локальные истории и конфликты — что неплохо и сериалу к лицу.
В этом плане «Эпидемия 2» действительно не похожа на первый сезон. Тот был более приземлённый, без хтони и с углублением в русскость, какой мы её сейчас знаем. Когда в тайнике старого селянина обнаруживаются автоматы времён Великой Отечественной, из которых бабули расстреливают злых солдат под песню «Ты неси меня река», например. Или когда шофёр скорой помощи танцует под Филиппа Киркорова с хозяйкой придорожной гостиницы, что осталась одна и теперь запивает одиночество водкой.
Второй сезон тоже эффектный, но по-своему. Здесь почти нет юмора и карикатур на быт глубинки, зато есть природа, с которой герои остаются наедине. Он более спокойный, рассудительный, с долей мистики, но всё-таки динамичный. Поезд, который есть на всех промо-материалах, пока так и не появился, но скорости и без него хватает.
Режиссёр говорит о смешении жанров, когда есть и хоррор, и драма, и вестерн (так сериал в своё время обозвал Стивен Кинг), а в конце обещают ещё и боевик. Этот принцип вторит первому сезону, где почти каждую серию герои встречают на своём пути новых персонажей и новый кризис, который удачно или не очень преодолевают.
«Эпидемия 2» — это всё ещё роуд-муви, где каждая мини-история разворачивается в новом антураже и несёт в себе какой-то свой конфликт. Только теперь герои передвигаются пешком и преимущественно изучают леса, в города пока не суются.
И даже несмотря на язычников и скандинавских шаманов, «Эпидемия» вновь попадает в нерв — очень больной сейчас. Границы закрыты, по людям стреляют, люди остаются в изоляции. Остаётся надеяться, что в своём пророчестве авторы сериала не зайдут слишком далеко, и в третьем сезоне не случится ядерная война.
Главное украшение второго сезона, разумеется, Юра Борисов, которого хочется сравнивать с Хабенским в его лучшее время. Самый востребованный российский актёр сейчас, запросто перехвативший пальму первенства у Козловского и Петрова.
Он насыщает собой пространство и оживляет декорации своим присутствием, он — часть этой природы. Такой вот простой и лучезарный парень, ни разу не пафосно театральный, а просто… ну, живой. Настоящий.
В нашем интервью режиссёр Дмитрий Тюрин прямо называет Юру Борисова главным героем. И Юра действительно будто отодвигает Кирилла Кяро на второй план. Тот, выбыв из любовного треугольника, кажется теперь каким-то посторонним и потерянным. Всё, переболел.
И даже великолепная Марьяна Спивак будто оказывается в тени Борисова. Впрочем, кажется, ещё одного любовного треугольника не избежать, только в этот раз в него попадёт уже младшее поколение.
Женя, [герой Юры Борисова], — спецназовец, но это такой образ из русских сказок. Солдат, который пришёл с войны, нарубил дров, кашу из топора сварил, добыл огниво… Это мифологическая фигура вне контекста, вне времени. Вот он такой простой.
Дмитрий Тюрин
режиссёр «Эпидемии 2»
Раньше как было: в «Эпидемии» все — гады, и каждый гад по-своему. Да, каждого героя можно понять, каждому посочувствовать. Но есть внутри гнильца, есть. Разве что аутист Миша во всей этой компании выживальцев — чистый и искренний, но и он совершает ошибки.
А Женя, персонаж Юры Борисова, — настоящая добродетель, простой и понятный парень из Ёбурга. Не факт, что так останется и дальше, но на протяжении пяти эпизодов он проявил себя исключительным героем.
Да, будто из сказок. С комплексом защитника, правда, но хоть что-то же негативное в нём должно быть? Не бывает настолько добрых и при этом ничем не сломленных людей. Женя, меж тем, порой общается со своим умершим братом, что наверняка «выстрелит» попозже.
Пожалуй, отойдя от приземлённого и обратившись к духовному, может быть даже экзистенциальному, создатели «Эпидемии 2» всё сделали правильно. Деревни и брошенные малые города родины в первом сезоне изучили вдоволь, как и отношения между выживальщиками — пора двигаться дальше, вглубь леса. А чем дальше в лес, тем больше дров.
Отдельно хочется отметить некоторую шоковость сценария. Причём речь не об открытых гниющих ранах крупным планом (хотя это тоже есть), а о том, что никто из героев не застрахован от смерти. И нагнетать обстановку авторы очень даже умеют — переживать за персонажей приходится постоянно.
Это было и в первом сезоне, но в «Эпидемии 2» многократно усилилось. Дмитрий Тюрин вместе со сценаристом Романом Кантором подают историю изящно, смакуя каждую тревожную сцену. А их впереди наверняка будет ещё много.
Апологеты пустой мысли «всё русское — априори говно» могут сколь угодно линчевать «Эпидемию», но это как раз тот самый сериал, который рано или поздно посмотрят все в России и будут обсуждать.
Например потому, что он каким-то чудом каждый раз оказывается печально актуальным. Он, если не считать слишком резкий переход между сезонами, хорошо написан, красиво снят. Он интригует каждой фразой своих героев. Чего уж говорить о декорациях, основательном подходе к «кризисам» и операторской работе.
Ну и, конечно, большую роль играет разнообразие жанра роуд-муви само по себе, в котором создатели не теряются, а наоборот — используют все преимущества. А великолепный Юра Борисов, который уже стал самым заметным артистом современной российской сцены, этот успех лишь преумножает.
