«Божок вселенной, человек таков,
Каким и был он испокон веков.
Он лучше б жил чуть-чуть, не озари
Его ты божьей искрой изнутри»
История об американском ученом, Роберте Оппенгеймере, его жизни и одном из главных проектов в истории человечества, который ему выпала судьба возглавлять.
Фильм начинается очень стремительным повествованием о студенческих годах жизни Роберта. Постоянно смешивая реальность (или воспоминания?) с мыслями героя, его чувствами, выраженными в абстрактной форме, Кристоферу Нолану удается задать нужный темп истории, который кажется гораздо более стремительным множества «экшен-фильмом», что лишь подчеркивает то, как «блуждает человек пока в нем есть стремление».
«Я – смерть, разрушитель миров» — слова, звучащие из уст Оппенгеймера, пронизывают фильм лишь потому, что зритель видит его в том числе и глазами Оппенгеймера. Автор, создатель, он всегда создает миры и Оппенгеймер тут, конечно, в первую очередь автор, поверивший в то, что его мир, его дитя, приблизилось к произведениям Создателя. Не равное им, но способное их уничтожать – и это все в руках Роберта Оппенгеймера. Вставая на обратную к Богу сторону, Роберт не думает просить прощения – он ведь не зло, не разрушение, а гений, которым прощают многое.
В этом и заключается трагедия Оппенгеймера: он ощущает себя и автором, и человеком, который вершит историю («разрушитель миров»). Но это не так. Автор «Тринити» — автор лишь той только бомбы, что взорвалась в пустошах, став событием, чудом, приоткрывшим нам Мир. Момент взрыва – катарсис, но он такой не только для самой «Тринити», но и для Роберта. На этом он заканчивается как автор, умирает, а его произведение продолжает жить без него. И потому Роберт, конечно, не разрушитель миров, а только лишь их создатель. Наивно веря в то, что его связь с Бомбой поможет ему вершить историю, он забывает, что связь эта – скорее пуповина, которая в момент взрыва была разрезана, и его власть над своим собственным миром пропадает, каждый мир – мир сам по себе, не чей-то, а свой собственный.
Возвращаясь к Эйнштейну за ответами, Роберт встречает автора, смирившегося перед своим творением — то, что лишь предстоит нашему герою. Называя себя разрушителем миров, Роберт все-таки себе льстит – пытаясь вернуть себе ту прочную связь со своим произведением, что была в момент творения, он обречен на провал.
Играя роль мученика, принявшего трудное решение, Роберт пытается казаться большим, чем он есть – история свершилась бы и без него. Был Гейзенберг, русские тоже делали свою бомбу, пусть и отставая: участие в истории – это не выбор. Заслуга Роберта в его творении, но не в его последствиях. Ход истории тут предстает именно, что колесом, чьи спицы нам не дано разрушить и от нас зависит лишь то, будут ли наши имена на этих спицах.
Трагедией, Софокла или Шекспира, могла явиться история Оппенгеймера, но скорее оказывается трагедией Гете, где наш «Фауст» даже в главный момент своей жизни (взрыв) не изрек «Остановись мгновение – ты прекрасно!». Разочарование Роберта от последствий своих деяний – плод его эго, но прощение – ему гарантировал Гете, а покоя уже не найти.
Попытавшись остановить историю, великий Роберт Оппенгеймер потерпел сокрушительный провал. В попытках заполучить силу Бога, человек вечно забывает о том, что он – всего лишь человек, и сила Бога приоткрывается лишь в творениях, шедеврах, но извлечь ее человеку не дано.
P.S. Найти другие мои тексты вы можете тут:
