Автор: Владимир Герасименко
28 мая 1998 года на засекреченном военном полигоне у города Чагай в Пакистане группа из двух десятков военных и гражданских кричали Аллах-Акбар и поздравляли друг друга с успехом. Среди ликующих выделялся высокий немолодой мужчина с орлиным взором, которого чествовали как героя. Для него это был грандиозный финал почти 30-летнего пути, это был триумф – триумф его воли и амбиций. Именно он – Абдул Кадыр Хан подарил ядерную бомбу Пакистану! 6 лет спустя Хан будет лишён всех своих постов и арестован за торговлю ядерными секретами. В этой истории будет всё, что вы любите – шпионаж, некомпетентность, политические сделки, преступления и много-много фраз [ЦРУ отрицает это]. Поэтому присаживайтесь поудобнее – нас ждёт путешествие длинною в 30 лет.
Как и у любой другой истории, корни у нашей уходят в тьму веков, но поворотным моментом для всех её героев стал 1971 год. Тогда, после индийского вмешательства в бангладешское восстание, Пакистан потерпел унизительнейшее поражение в войне – потерял половину собственной территории, ставшей независимым Бангладеш. Военно-политическому руководству Пакистана стало ясно, что в следующей войне с Индией – а в её возможности никто не сомневался – Пакистан ждёт ещё больший позор: противопоставить людским и материальным ресурсам Индии пакам было просто нечего. Единственный способ обеспечить безопасность Пакистана и нивелировать военное превосходство Индии в тот момент виделся лишь в создании собственного ядерного арсенала. Что интересно, мысль эта посетила ещё одного человека, находившегося за полмира от Исламабада – молодого инженера Абдул Кадыр Хана.
В 50-е мальчишкой ему пришлось бежать из Индии от погромов, на новой родине он сумел получить неплохое образование и в 60-е по государственной программе отправиться учиться в Европу. В голландском Делфте он получил степень в металловедении, женился там на местной и получил гражданство, что позволило ему устроиться в голландскую фирму FDO – дочку франко-германского концерна URENCO, конструировавшего и производившего оборудование для атомной отрасли Европы. Несмотря на то, что в мире полным ходом шла холодная война, а шпиономания никуда не исчезала, отношение к безопасности на голландских предприятиях было таким себе. Предприятие имело разные зоны допуска, но никто не следил ни за их посещением, ни за тем, чем там люди занимаются. Общительный, умеющий расположить к себе, Хан быстро заводил связи и стал своим парнем для многих работников предприятия. Это послужило ему хорошую службу, когда потребовалось срочно перевести с немецкого на голландский документацию на газовые центрифуги. Хан оказался единственным работником, кто знал хорошо оба языка, а потому ему дали полный доступ к документам для их перевода, при том, что он не должен был иметь к ним допуска. В документах содержался один из ценнейших секретов консорциума – технология газовых центрифуг, которая на тот момент была только у URENCO и СССР, и даже США ею не обладали. Срочность работы была такова, что Хану даже негласно разрешили уносить документы домой для работы над ними в выходные!
Подобное отношение к документации с коммерческой тайной возмутило коллегу Хана Фрица Виирмана, который пожаловался на это руководству, но его жалобу оставили без внимания. Таким образом Хан при попустительстве руководства FDO стал обладателем секретов на миллионы долларов. А в мае 1974 года случился «улыбающийся Будда» — первые испытания Индией ядерной бомбы. И если до этого у Хана были какие-то сомнения, то теперь они испарились – он сделает всё, чтобы у Пакистана появилось ядерное оружие. Данные о технологии центрифуг были ключевыми для создания собственной урановой ядерной бомбы и соображения об этом и многом другом Хан изложил в своём письме, которое тайком передал в посольство Пакистана. Ожидая ответа, он продолжал собирать данные, где копируя чертежи, где выведывая невзначай у коллег подробности различных процессов – формально всё это было ради работы Хана, так как его задачей было совершенствование металлических компонентов центрифуг, но фактически он собирал всё, что только мог узнать, о любых аспектах атомного производства.
В конце 1974 года эта деятельность принесла плоды – Хан как раз улетел с семьёй в очередной отпуск в Пакистан, где ему организовали встречу с премьер-министром Бхутто, сказавшим незадолго до этого знаменитое: «Пакистан будет есть траву или листья, даже страдать от голода, но создаст ядерную бомбу». Правда к этому моменту ядерная программа Пакистана забуксовала. Паки выбрали «более лёгкий» путь и хотели создать плутониевую ядерную бомбу, для чего требовалось лишь иметь тяжеловодные реакторы (такие, как на АЭС Карачи, построенной в 1966 году) и завод по переработке топлива, где можно было сепарировать наработанный реакторами плутоний. Но французы, осуществлявшие строительство новых реакторов и завода по переработке, свернули проект из-за угрозы его военного использования, а сами пакистанцы достроить его не могли из-за отсутствия нужных компетенций. И тут, как манна небесная, явился Хан и буквально подарил пакистанцам решение. С этого момента все силы государства будут брошены на урановую бомбу.
Уже в начале 1975 года пакистанские представители начнут закупать в Европе для нового исследовательского комплекса в Кахуте оборудование по спецификациям, предоставленным Ханом. Это в первый раз привлечёт внимание спецслужб Голландии к скромному инженеру из FDO, так как пакистанцы обращались к тем же фирмам, что и само FDO. Собирая данные, голландские контрразведчики обнаружат вопиющий уровень некомпетентности службы безопасности FDO, у которых прямо под носом ворует важнейшие военные секреты пакистанский шпион. Уже к лету 1975 было принято решение об аресте Хана, но тут в дело вмешалась большая политика – голландский кабмин, узнав о шпионском скандале, запретил трогать Хана, так как вскрытие этой истории могло полностью разрушить доверие партнёров к Голландии и нанести удар по её экономике. Поэтому было решено всего лишь перевести Хана на должность, где он не имел бы доступа к секретной информации. Тогда голландские спецслужбисты обратились к ЦРУ, в надежде, что те образумят политиков, но, внезапно, американцы сказали, что решение верное, и надо за Ханом последить ещё [ЦРУ отрицает эти факты]. Причина этого была банальна – в ЦРУ считали, что пакистанцы неспособны сделать свою ядерную бомбу из-за посредственной промышленной базы, а потому им было интересно посмотреть, что будет дальше.
Сам Хан, после перевода на новую должность, сразу понял, что он под подозрением и пора рвать когти. В декабре 1975 года он, как обычно уехал в отпуск, чтобы уже не вернуться. С собой он вёз сотни секретных документов, которые обеспечат ему полное руководство над атомным проектом Пакистана. Правда вывезти всё из страны Хан не смог, а потому, уверенный, что ничего пока не вскрылось, написал своему приятелю Виирману, что он забыл кое-какие свои вещи в кабинете и просил его их ему переслать. Виирман, и так уже имевший подозрения, пошёл к руководству FDO, где ему приказали забыть об истории и сжечь письмо. Ошарашенный инженер не успокоился и написал в разведку, но там ему прямо намекнули молчать в тряпочку, а потом просто уволили «из-за сокращения штата». Тогда недовольный голландец слил всё, что знал, в прессу, чем вызвал большой скандал. Голландские власти тянули сколько могли и пытались слить процесс, но в 1984 году им пришлось признать факт кражи, а Хан был заочно осуждён на 4 года. Когда же несколько лет спустя Хан решит посетить страну, то выяснится, что его дело пропало. Судья, ведший это дело, уверен, что это дело рук ЦРУ [ЦРУ всё отрицает].
Вернувшись на родину, Хан получил беспрецедентную власть над проектом создания ядерной бомбы. В его руках был огромный бюджет, который премьер-министр Бхутто выбил из спонсоров в лице королевской семьи Саудовской Аравии и полковника Каддафи из Ливии на «исламскую ядерную бомбу». Но аналитики ЦРУ были кое в чём правы – промышленность Пакистана была неспособна производить многое из необходимого для проекта ядерной бомбы, купить же в открытую было нельзя из-за договора о нераспространении ядерного оружия. И тогда Хан начинает создавать сеть по тайной скупке необходимого оборудования и материалов в Европе и Америке. Благодаря наличию многих связей он легко находит поставщиков, готовых через подставные фирмы в Дубае, поставлять специфическое оборудование в Пакистан. Ключевую роль во всей этой схеме в тот момент играл швейцарец Тиннер, с которым Хан немало контактировал ещё во время работы в FDO. Тиннер сумел наладить сеть поставки оборудования, в обход большей части таможенных запретов, пользуясь лазейками в европейских законах. Не всё всегда шло гладко, и несколько сделок в Германии и США были раскрыты, что и привлекло внимание ЦРУ вновь к Хану.
И американцы немного охренели – буквально из ничего в Пакистане вырос целый комплекс из обогатительных предприятий с сотнями центрифуг. Страна за пять лет преодолела расстояние, которое по мнению аналитиков не должна была пройти и за 20. Это вызвало шок у руководства ЦРУ и администрации президента Картера. Но если бы не скандал из-за слива Виирмана в Европе и бучи в Конгрессе из-за вскрытой попытки купить оборудование для атомной бомбы в США, вероятно столь жёсткой реакции не последовало бы – в декабре 1979 президент Картер ввёл санкции против Пакистана. Ввёл, чтобы меньше, чем через месяц, отменить – Пакистан был удобным посредником для влияния на конфликт в Афганистане. Победа над СССР во «втором Вьетнаме» оказалась важнее нераспространения ядерного оружия. США выбрали другую тактику – с одной стороны паков залили бабками на покупку вооружения, с другой начали давить на европейских контрагентов сети Хана [ЦРУ отрицает это]. Но европейцы проявили в тот момент просто максимум трансатлантической солидарности – они отказали в американских требованиях, так как не видели связи между атомным проектом Пакистана и гешефтом, получаемым с торговли оборудованием для «фирм не в Пакистане». Поэтому ЦРУ оставалось лишь наблюдать и собирать данные.
В 1987 году проект атомной бомбы наконец был завершён — сделан первый образец боезаряда, испытания которого решили отложить до лучших времён. Сеть Хана, налаженная для поставки оборудования, к этому моменту не была столь актуальна, и поэтому пакистанские чиновники и военные [они это естественно, отрицают] разрешили Хану переориентировать её для поставок оборудования ядерным проектам других исламских стран – деньги, даже шиитские, как говорится, не пахнут . К этому моменту как раз наладились отношения Пакистана и Ирана в этой сфере – страны объединяла общая ненависть к Израилю и опасения по отношению к США и СССР. Также выражали желание вступить в ядерный клуб Ливия и Ирак. С 1987 года сеть Хана почти полностью переориентируется на работу с этими странами, сделав центром своих операций Дубай – пакистанское руководство не хотело иметь никаких прямых связей с этим бизнесом. В Дубае Хан не только будет складировать заказанное оборудование, но и попытается даже построить завод по производству центрифуг! ЦРУ и руководство США имело лишь ограниченное представление об этой деятельности, считая, что Хан всё ещё занят поставками в Пакистан. Причём, о ирония, пока одни люди внутри ЦРУ пытались влезть в сеть Хана, другие мешали этому, считая, что оно не стоит ссоры с Пакистаном [ЦРУ отрицает это]. Таким образом ЦРУ буквально проморгало момент, когда ядерные секреты стали разбегаться по миру.
И так продолжалось почти 10 лет, пока в 1999 году ЦРУ, пытаясь понять откуда у Ирана технологии для обогащения урана, случайно по наводке немцев не вышли на Тиннера и его сыновей. Завербовав их, американцы получили просто вал информации, который их обескуражил. Оказалось, что это Хан продал Ирану центрифуги для обогащения урана, что он же продавал оборудование и материалы для атомных проектов Северной Кореи и Ливии. Но ещё большим шоком было попадание в руки ЦРУшников в 2003 году информации о которой их информаторы (случайно ли?) умолчали(!) – по ним выходило, что ЦРУ недооценивало масштаб сети Хана, и тот продавал оборудование ещё и кому-то на сторону. Из вариантов «кому» самым невинным была Саудовская Аравия, но в уме держали Аль-Каиду. В итоге лишь в 2004 году ЦРУ и МИ-6 после 20 лет работы по сети Хана сумели наконец собрать достаточно данных, чтобы прикрыть всю сеть [ЦРУ отрицает, что знало о сети Хана до 1998 года]. Причём, что забавно, прикрыли сеть Хана вовсе не из-за этого, а потому что после скандала с подделкой разведданных о ядерном оружии в Ираке, ЦРУ нужна была хоть какая-то победа.
И вот парадокс – по сути за создание крупнейшей сети по торговле ядерными секретами никто так и не ответил, кроме информаторов ЦРУ — Тиннеров. Хан отделался домашним арестом и самоличным признанием по телевидению — всё же он был героем Пакистана, и его нельзя было сажать в тюрьму. Многие поставщики отделались лёгким испугом, так как «мы не знали кому идёт товар, мы просто выполняли контракт». И только Тиннерам за нарушение законов Швейцарии пришлось присесть, даже, не смотря на жесточайшее давление ЦРУ и уничтожение более 3 миллионов уличающих Тиннеров документов [ЦРУ отрицает это], американцы так и не смогли защитить своих агентов от швейцарской фемиды. Вот такое вот преступление без наказания. Между прочим, до сих пор кое-где всплывают документы, распространявшиеся сетью Хана, и кто знает, где они могут всплыть ещё.
Источники:
1 «The nuclear jihadist : the true story of the man who sold the world’s most dangerous secrets» Кэтрин Коллинз и Дуглас Франц, 2007, eng
2 «Fallout. The True Story of the CIA’s Secret War on Nuclear Trafficking» Кэтрин Коллинз и Дуглас Франц, 2011, eng
3 https://www.ft.com/content/be09ba7c-b0d8-45e4-aff8-bf.. «Nuclear secrets: the Dutch whistleblower who tried to stop Pakistan’s bomb», Financial Times, eng
4 https://www.nytimes.com/2004/02/12/world/a-tale-of-nu.. «A Tale of Nuclear Proliferation: How Pakistani Built His Network», The New York Times, eng
5 https://www.dw.com/ru/исламская-атомная-бомба/a-1116773 «Исламская атомная бомба», Deutsche Welle, rus
Автор: Владимир Герасименко