Плюс покемоны – минус что?
В течение одной недели лета 2016 года – со среды 6 июля по среду 13-го – в разных странах мира произошли три абсолютно независимых, на первый взгляд, события. Но стоит их наложить друг на друга и сопоставить, как проявляется весьма интересная картина той реальности, в которой все мы живем.
Той реальности, в которую искусственно встраиваются разные пустяки, «сенсации», почти целиком занимающие наше внимание. И одновременно методично изымаются действительно важные вещи, способные в корне менять мировоззрение людей и их восприятие происходящего.
День 6 июля ознаменовался выходом на рынок Pokemon Go, новой сенсационной игрушки для смартфонов, мгновенно ставшей гиперуспешной и породившей массовое помешательство у всех народов мира, даже тех, для которых она официально не была доступна. Главная фишка игры – «расширение реальности» путем встраивания в окружающую обстановку мультяшных персонажей – покемонов, которых надо находить-отлавливать-тренировать, а затем в публичных местах выставлять для сражений с покемонами других участников игры.
В итоге все приобщившиеся безмерно счастливы – появилась новая крутая забава, мощно отвлекающая от проблем реальной жизни.
Ближе к концу той же недели вышел очередной номер британского еженедельника New Scientist, в популярной форме рассказывающего о достижениях и новостях науки. Конкретно в этом выпуске особый интерес представляет большая, на разворот, и довольно загадочная самореклама издания. Текст послания переводится примерно так: «В среднем внимание человека задерживается на 8 секунд. Фокусируйтесь дольше. Живите умнее». Сопровождает этот призыв загадочная картинка-шарада: аквариум в форме прозрачной человеческой головы, внутри которой плавает и пускает пузыри золотая рыбка…
Разбор символов данной картинки увел бы рассказ сильно в сторону (интересующихся можно отослать к материалу «Рекламная пауза»), поэтому здесь имеет смысл сосредоточиться на самом призыве – удерживать внимание. И перейти к третьему событию, где повышенное внимание действительно необходимо.
В среду, 13 июля, на сайте научных препринтов Arxiv.org появилась новая статья от группы израильских ученых-хакеров, занимающихся исследованиями компьютерной безопасности в Университете Бен-Гуриона. Работа посвящена весьма модной теме побочных компрометирующих излучений и носит название «VisiSploit: оптический канал для скрытной передачи данных» («VisiSploit: An Optical Covert-Channel» by Mordechai Guri, Ofer Hasson, Gabi Kedma, Yuval Elovici. ArXiv:1607.03946).
Следует подчеркнуть, что это уже далеко не первое исследование от команды ученых, которую в разных составах стабильно возглавляет Мордехай Гури. И которая в течение трех последних лет выдала целый букет любопытных открытий, касающихся разнообразных способов похищения информации из компьютеров, работающих отдельно от сети.
Первая статья этого ряда носила название «AirHopper: устройство радиочастотного моста через воздушный зазор между изолированными сетями и мобильными телефонами», arXiv:1411.0237 (2014 год). Затем, в 2015 году последовала работа «BitWhisper: скрытный канал передачи на основе температурных модуляций для связи между компьютерами через воздушный зазор», arXiv:1503.07919. А совсем недавно, в июне 2016-го, опубликована созвучная работа о скрытной связи с помощью вентиляторов охлаждения: «Fansmitter: акустическая эксфильтрация данных через воздушный зазор из компьютеров, не имеющих громкоговорителей», arXiv:1606.05915.
Однако самое интересное содержится в том, о чем во всех данных статьях не говорится, хотя, очевидно, должно бы. И чтобы важные умолчания выявить, надо читать материалы действительно с повышенным вниманием.
Минус GSMem, или Выпиливание методов доступа
Область компрометирующих побочных излучений от аппаратуры, обрабатывающей информацию (или тема TEMPEST, как еще ее называют с подачи американских спецслужб), активно исследуется и разрабатывается специалистами уже свыше 70 лет (см. обзор «Секреты дальночувствия»). Но при этом новые неожиданные открытия делаются в этой области регулярно и по сей день.
Одной из самых впечатляющих работ подобного рода из вышедших в последние годы стала, несомненно, публикация метода «Акустический криптоанализ», разработанного другим коллективом израильских ученых-криптографов. Они продемонстрировали в 2013 году, что просто по звукам работы электронных схем компьютера, шифрующего информацию, они могут полностью восстановить секретный криптоключ, используемый для шифрования («RSA Key Extraction via Low-Bandwidth Acoustic Cryptanalysis», by Daniel Genkin, Adi Shamir, Eran Tromer. PDF).
Особую пикантность тому открытию придавал факт присутствия среди авторов Ади Шамира, патриарха академической открытой криптографии, «буквы S» в аббревиатуре знаменитого криптоалгоритма RSA, составленной из первых букв фамилий его изобретателей. Подробности о новой, в высшей степени неординарной работе Шамира и его коллег, а также о смежных с ней открытиях можно найти в материалах «Крипто-акустика» и «Экстрасенсы от криптографии».
Поскольку созвучная серия исследований и публикаций Мордехая Гури и его команды началась в 2014 году, нет никаких сомнений, что эти ученые прекрасно знают о работе Генкина, Шамира и Тромера, сразу же получившей мощный резонанс в криптографическом сообществе. Но при этом, что не может не удивить внимательного читателя, ни в одной из статей Гури и компании нет ни единого упоминания о достижениях их же израильских коллег. Хотя каждая из статей сопровождается краткой предысторией и длинной библиографией со ссылками на работы предшественников.
Но это даже не самое странное: куда интереснее тот факт, что в публикациях команды Гури имеется целый комплекс свидетельств, указывающих на то, что попутно заметаются следы и их собственной примечательной работы. Эти результаты были доложены летом прошлого года на USENIX Security ’15, респектабельной конференции по инфобезопасности в Вашингтоне, и сразу были оформлены авторами в виде статьи под названием «GSMem: извлечение данных через канал GSM-частот из компьютеров, отделенных воздушным зазором».
Вот только в общедоступный архив препринтов Arxiv.org работа о GSMem, в отличие от всех прочих, почему-то не попала. Найти и скачать статью в интернете не так сложно, если искать конкретно ее или знать, на какой конференции был доклад. Но авторы по каким-то темным причинам детали скрывают, а в собственной библиографии ссылаются на статью в обрезанном виде: A. K. O. H. G. K. Y. M. Y. E. Mordechai Guri, «GSMem: Data Exfiltration from Air-Gapped Computers over GSM Frequencies», Washington, D.C., 2015 (имена и фамилии пяти соавторов Гури указаны только инициалами, название мероприятия опущено полностью, интернет-ссылки нет, естественно).
Чтобы стало понятнее, почему все эти нюансы важны, надо хотя бы в нескольких словах пояснить, в чем заключается суть шпионского метода GSMem, описанного в работе. Специальная программа-закладка, внедренная в компьютер, похищает криптоключи и пароли доступа, а затем передает их электромагнитными сигналами на частотах GSM-связи, особым образом модулируя работу каналов в шине мультиканальной памяти. Делается этот трюк с помощью специфических внутренних команд ЦПУ, управляющих функциями памяти компьютера. Передаваемые таким образом сигналы могут быть приняты и демодулированы находящимся неподалеку сотовым телефоном даже самой примитивной конструкции, либо – уже на расстояниях в десятки метров – особым радиоприемником.
Поскольку из всех методов «эксфильтрации данных», открытых и описанных командой Гури, лишь GSMem был удостоен столь специфического обращения, несложно понять, кто и по какой причине старательно прячет информацию о сути данной разработки. Вовсе не секрет, что спецслужбы США, Израиля и прочих технически продвинутых государств на много лет или даже десятилетий опережают открытые исследования по подобной тематике. Ну а когда одни ненароком заново открывают вещи, которые у других уже освоены и используются в реальной работе, то приходится принимать меры…
Минус Картье, или Выпиливание генерала
Одна из важнейших особенностей технологий TEMPEST состоит в том, что нужные для шпионов сигналы содержательной информации выдаются в естественных излучениях источника: радиочастотных, акустических, тепловых, оптических и так далее. А искусство шпиона заключается в том, чтобы такие утечки информации эффективно выделять из общего шума. Либо – при активном воздействии – умело и незаметно встраивать в обычные сигналы еще и особую информацию, модулируя «общий шум» битами скрытого сообщения.
Именно так, в частности, работают в большинстве своем Tempest-методы израильских криптографов из команды Гури. Биты похищаемых криптоключей могут модулировать скорость работы вентилятора охлаждения (Fansmitter) либо, наоборот, степень теплового излучения компонентов (Bitwhisper). Либо, как в методе GSMem, информация выводится через манипуляции одновременно подключаемыми каналами в шине памяти.
Кто и когда первым изобрел подобные шпионские хитрости, достоверно неизвестно. Более того, нет никаких документальных свидетельств относительно того, с какой стати в АНБ США для подобного рода технологий выбрали кодовое слово TEMPEST. Но при этом имеется комплекс абсолютно надежных фактов, которые за очевидностью никто по отдельности не отрицает, но и никогда не сопоставляет друг с другом в совокупности. Хотя следовало бы.
Факт первый – о принципе кодирования. Имеются бесспорные свидетельства тому, что именно такой принцип – двоичного модулирования сигнала – для скрытной передачи данных был подробно описан Фрэнсисом Бэконом четыре столетия тому назад. В 1623 году знаменитый английский философ, ученый и политик в одной из своих работ рассказал об изобретенном им методе тайнописи, получившем название «двухлитерный шифр». Суть метода заключается, как это назвали бы сейчас, в «двоичном модулировании» обычного – маскирующего – текста через применение в послании букв с шрифтами двух разных видов.
Факт второй – о появлении термина. Знаменитый современник Бэкона по имени Уильям Шекспир умер в 1616 году. Фрэнсис Бэкон умер десятью годами позже, в 1626-м. А в промежутке между этим датами, в том же 1623 году, был издан так называемый первый фолио – большой сборник пьес Шекспира, с которого началась литературная слава гения. Открывает же этот том пьеса «Буря», или TEMPEST на языке оригинала, – хронологически одно из последних произведений автора, в печатном виде появившееся здесь впервые.
Ну а самое интересное, что пьеса эта начинается со слов капитана корабля, обращающегося к боцману (Botswain), причем первая буква в обращении (B) выделена в этом издании большущей буквицей, в виньетках которой внимательные люди усмотрели многократно повторяющееся имя Bacon Francis. Много внимания это привлекло по причине давно ведущихся споров о Бэконе как подлинном авторе шекспировских произведений. Причем именно в первом фолио исследователи обнаруживают особенно много тому подтверждений, включая и тайные послания, зашифрованные двухлитерным шифром Бэкона. Подробности на данный счет можно найти в материале «Если дело дойдет до суда».
Нас же здесь куда больше интересует «Факт третий» – о прямых и бесспорных взаимосвязях между шифром Бэкона и АНБ США. В 1957 году, когда даже само существование этой спецслужбы считалось большой государственной тайной, один из старейших и наиболее авторитетных криптографов АНБ, Уильям Фридман, написал и открыто опубликовал весьма специфическую книгу под названием «Проверка шекспировских шифров» («The Shakespeare Ciphers Examined» by William F. Friedman). Суть и цель данной работы – с позиций профессионала-криптографа всячески разоблачить и отвергнуть идею о том, будто бы в книгах XVII века есть двухлитерные шифрованные послания, документально доказывающие, что Бэкон является автором шекспировских произведений.
Книга Фридмана, спору нет, написана очень компетентно и убедительно. И выводам ее легко поверить, особенно для людей, мало сведущих в делах истории, криптографической науки и секретных спецслужб. Но вот для тех, кто кое-что в подобных вещах смыслит, данное произведение Фридмана выглядит в высшей степени подозрительно и очень похоже на умышленное внедрение дезинформации.
Здесь, конечно же, совсем не место для тщательного разбора и разоблачения столь давнего «вброса». Однако на важнейшие моменты, необходимые для понимания проблемы, указать следует обязательно. Прежде всего надо обратить внимание на время выхода не только собственно книги (1957 год), но и на дату публикации ее первого варианта – 1955-й. Иначе говоря, обе версии этой работы появились вскоре после смерти человека по имени Франсуа Картье – весьма авторитетного французского генерала, до этого игравшего роль главного эксперта-криптографа в нескончаемых спорах исследователей вокруг загадок бэкон-шекспировских текстов.
Для того чтобы стало понятнее, сколь неслучайна эта последовательность дат, следует отметить, что Фридмана и Картье связывало весьма давнее личное знакомство еще со времен Первой мировой войны. Генерал Картье на протяжении всего того периода, с 1909 по 1921-й, возглавлял криптографическую службу французской армии, отвечая как за национальные шифры, так и за перехват–дешифрование секретной переписки неприятеля. А Уильям Фридман в 1918 году был молодым новоиспеченным лейтенантом, отвечавшим за криптоанализ в штабе генерала Першинга, командовавшего экспедиционными войсками США во Франции.
Несмотря на огромную разницу в возрасте и в воинских званиях, Картье с большим уважением относился к юному американскому криптографу и к его новаторским методам криптоанализа собственной разработки. После войны генерал лично обеспечил перевод и выпуск на французском языке нескольких основополагающих работ коллеги о математических методах криптоанализа, а попутно заинтересовался и бэкон-шекспировской историей. Потому что именно она, собственно, и была той причиной, которая в 1915 году мощно и навсегда переключила интересы ученого-генетика Фридмана с области биологии на шифры и криптоанализ.
Последовавшее в 1917 году вступление США в мировую войну, правда, радикально перевело работу самородка-криптографа с вопросов литературы на дела армейские. Ну а генерал Картье, выйдя в отставку в 1920-е годы, напротив, всерьез заинтересовался давней проблемой историков и литературоведов, раздобыл в библиотеках старинные книги и занялся собственным криптоанализом. Результатом чего поначалу стала серия из пяти исследовательских статей, последовательно опубликованных в начале 1920-х годов, а затем и обобщившая их отдельная книга «Проблема криптографии и истории» (François Cartier, Un problème de Cryptographie et d’histoire; Paris: Editions du Mercure de France, 1938).
Во всех этих работах генерал Картье вполне однозначно – как опытный эксперт-криптограф – подтвердил не только факт присутствия двухлитерного шифра Бэкона в целом ряде известных печатных книг XVII века, но и то, что шифр этот можно и сегодня вскрывать-читать. Так что вплоть до середины 1950-х – пока не вышла книга-опровержение от Уильяма Фридмана – криптоанализ Картье был единственным свидетельством на данный счет от специалиста-профессионала. Причем, к ужасу армии шекспироведов, это было свидетельство в пользу Бэкона…
Ну а как только французский генерал Картье умер в возрасте 90 с лишним лет, тут же подоспевшая работа от «отца американской криптологии», полковника Фридмана, оперативно предоставила ученым куда более удобную криптографическую экспертизу, вновь расставившую знаменитых людей по привычным для историков местам. Бэкону, как говорится, бэконово, а Шекспиру, соответственно, шекспирово.
Вот только попутно имя прославленного генерала Картье стали незаметно, но методично выпиливать из истории. И если после окончания Первой мировой войны премьер-министр Франции Жорж Клемансо говорил о вкладе Картье словами «он один был для нашей страны полезнее, чем целый армейский корпус», то теперь в интернете нет практически никакой информации об этом человеке – ни в многочисленных версиях Википедии на разных языках, ни во французском сегменте интернета, ни в англоязычном, ни в каком-либо еще.
Единственное, фактически, содержательное упоминание – всего несколько строк – есть лишь на сайте APPAT.org, французской Ассоциации развития военной связи, откуда, собственно, и позаимствована цитата из Клемансо. По этой причине сегодняшним читателям крайне сложно познакомиться с фактами и аргументами, доказывающими «нетрадиционную» позицию генерала Картье.
С опровержениями от полковника Фридмана ознакомиться значительно проще, поскольку книгу его при желании можно найти и скачать в Сети. Но вот какая интересная штука попутно выясняется при розысках.
Уильям Фридман, как известно, был страстным собирателем предметов и документов, так или иначе относящихся к истории криптографии. За долгую жизнь он накопил весьма внушительную коллекцию, которую в начале 1970-х – вскоре после смерти Фридмана – семья передала на хранение в Библиотеку фонда Маршалла в Вашингтоне. Теперь, однако, исследователи этого ценнейшего архива с горечью отмечают, что в коллекции явно недостает не только отдельных единиц хранения, но даже порой и каталожных карточек с информацией о том, что пропало. Причем виноваты в этом вовсе не беспечные хранители библиотеки, а начальники всесильного АНБ США.
Пользуясь малоизвестным законом о пересекречивании документов, Агентство неоднократно прореживало коллекцию Фридмана «для сохранения тайн о защите национальной безопасности». И что особо любопытно, среди изъятых и засекреченных единиц архива обнаруживаются одна из статей пятичастного цикла работ Картье о проблеме Бэкона-Шекспира плюс еще как минимум три документа из этого же комплекса материалов. С какой именно стороны изначально открытые публикации о делах XVII века, написанные за 30 лет до создания АНБ, могли бы угрожать нацбезопасности и компрометировать работу суперсекретной американской спецслужбы – внятно объяснить вряд ли кто-то сумеет…
Однако на этом странности вокруг сюжета далеко не заканчиваются.
Минус криптография и левитация, или Выпиливание сути
Во всей той большой, разветвленной и замысловатой истории, что накручена вокруг совместной биографии криптографа Фридмана и АНБ США, тема Бэкона – Шекспира служит фактически стержнем, на который нанизано все остальное. Однако чтобы углядеть этот стержень, надо быть очень внимательным.
Потому что даже абсолютно достоверные факты воспринимаются крайне по-разному в зависимости от того, кто, когда и как их подает. Вот, для иллюстрации, три ключевых факта истории – в сопоставлении с тем, как подавал их полковник Фридман сорок лет спустя.
Факт #1. Как и откуда в американской шпионской криптографии появилась звезда по имени Уильям Фридман.
Произошло это в 1915-1918 годах, в городке Женева пригорода Чикаго, в так называемых Ривербэнкских лабораториях, как именовал свой персональный НИИ текстильный фабрикант и миллионер Джордж Фабиан. Человек не особо образованный, но увлеченный и энергичный, Фабиан тратил кучу денег на развитие наук по своему собственному прихотливому выбору. По этой причине в Ривербэнке одновременно занимались вскрытием шифров в старинных книгах Бэкона и Шекспира, конструированием устройств акустической левитации, разведением зоопарка и генетическим улучшением сельскохозяйственных культур.
За криптографическое направление поначалу отвечала весьма пожилая миссис Элизабет Гэллап, книги которой о вскрытии бэконовских шифров весьма впечатлили Фабиана. А юного и даровитого аспиранта-генетика Фридмана поначалу пригласили в Ривербэнк развивать сельское хозяйство. Вскоре, однако, неожиданно обнаружилось, что таланты Фридмана простираются далеко за пределы биологии. И в деле вскрытия шифров, как выяснилось, ему просто не было равных.
Спустя 40 лет в разоблачительной книге Фридмана вполне однозначно сообщается, что мадам Гэллап, по компетентному мнению автора, хотя и была честной женщиной, но полностью погрузила себя в самообман собственных фантазий. И никаких шифров она на самом деле не вскрывала, выдавая за дешифровки свои домыслы.
Что же касается главы Лабораторий, полковника Фабиана (как его часто называли), то в весьма жестких и ядовитых оценках Фридмана его бывший и давно умерший благодетель предстает просто богатым сумасбродным коммерсантом, вообще ничего не смыслящим в криптографии. А научные исследования финансировавшим исключительно лишь ради собственного самопрославления.
Хорошо известно, что за этими нелицеприятными словами скрывается серьезный личный конфликт между Фридманом и Фабианом. Но самое главное, что подобные оценки очень плохо стыкуются со следующим фактом.
Факт #2. На здании Ривербэнкских лабораторий появилась мемориальная доска правительства – в память о полковнике Фабиане от благодарного АНБ США. Доска была установлена в 1992 году, в ознаменование 75-й годовщины криптографических курсов, которые Фабиан по личной инициативе устроил для обучения офицеров американской армии на базе своего собственного Криптографического департамента.
Суть состоит в том, что в 1917 году, когда США вступили в мировую войну, неожиданно выяснилось, что у вооруженных сил страны катастрофически не хватает специалистов, понимающих в шифрах и их вскрытии. А вот у Джорджа Фабиана такого рода специалисты (точнее, специалистки-дамы) были в достатке, причем возглавлял их особо головастый Уильям Фридман, который не только умел вскрывать шифры известными из книг способами, но и придумывал свои собственные математические методы. Далеко не все криптографы ныне знают, что общепринятый термин «криптоанализ» был запущен в профессию с подачи Фридмана.
Любой человек, даже ничего не смыслящий в криптоанализе, вполне способен постичь, что молодой ученый, впервые серьезно столкнувшийся с шифрами, в принципе не сможет проявить свой талант гениального криптографа, если ему подсовывать для вскрытия всякую ерунду из находок старой дамы, погрязшей в собственных фантазиях. Чтобы талант раскрылся, нужно непременно решать реальные задачи. Иначе никакого результата просто не будет. Мусор на входе – мусор на выходе.
Прекрасно известно, что криптографический гений ученого-биолога раскрылся в 1915-16 годах, когда он занимался исключительно шифрами в текстах Бэкона – Шекспира. Однако в своей книге от 1957 года полковник Фридман вполне определенно пытается убедить читателей, будто никаких шифров на самом деле в книгах бэконовского круга не обнаруживалось и не вскрывалось.
Это заявление не только противоречит логике и здравому смыслу, но и абсолютно не стыкуется со следующим достоверным фактом – о котором Фридман в своей книге не упоминает вообще.
Факт #3. У Джорджа Фабиана появился интерес к акустической левитации, а его детище носит название «Акустические лаборатории Ривербэнк».
Первопричина: среди старинных текстов, дешифрованных миссис Гэллап, имелся и тот, где Фрэнсис Бэкон дал описание одного из научных опытов, проводившихся участниками тайного общества розенкрейцеров. Эксперимент демонстрировал феномен акустической левитации, то есть подъем предмета силой звука, причем в бэконовском тексте имелось и общее описание для устройства такого «левитатора» – на основе двух соосных цилиндров с натянутыми на них струнами.
Хотя для серьезных ученых-физиков начала XX века это звучало как абсолютно ненаучная чепуха, Фабиан настолько сильно был впечатлен концепцией и несложной конструкцией устройства, что загорелся идеей воспроизвести феномен в собственной лаборатории. Первичные опыты закончились полной неудачей, однако Фабиан не сдавался и привлек к работе Уоллеса Сэбина – одного из наиболее авторитетных в США специалистов по акустике.
Ради исследований этого ученого и под его прямым руководством в Ривербэнке соорудили высококлассную акустическую лабораторию, едва ли не самую лучшую на тот период в стране. Она, кстати, успешно работает и по сей день, вот только самому Сэбину поработать там практически не довелось. Сначала война полностью отвлекла ученого на решение технических задач в интересах армии и авиации, а как только война закончилась, в январе 1919 года, далеко не старый еще Сэбин вдруг скоропостижно скончался от послеоперационного инфекционного осложнения.
Джордж Фабиан, умерший в 1936 году, совсем немного не дожил до первых научных экспериментов с акустической левитацией, продемонстрировавших реальность феномена в 1940-е годы. Правда, происходило это уже не в Ривербэнкских лабораториях. Да и вообще, на протяжении нескольких последующих десятилетий к акустической левитации, поднимающей в воздух лишь очень легкие небольшие предметы, относились как к забавному физическому фокусу, не имеющему сколько-нибудь полезного применения.
Ситуация начала меняться к 1980-м годам, когда феномен начали осваивать для применения в специфических технологических процессах, требующих работы с предметами без прямых физических контактов. Причем особо удачную конструкцию такого манипулятора – нерезонансный акустический левитатор – запатентовала и разрабатывала для НАСА американская компания Intersonics, штаб-квартира которой находится, что интересно, в городке Нортбрук, который находится лишь в 30 милях от тех самых Ривербэнкских акустических лабораторий.
Но абсолютно никто, естественно, не видит никаких взаимосвязей между «выдуманной Гэллап» секретной машиной ордена розенкрейцеров и акустическим левитатором фирмы Intersonics Inc. По той, в частности, причине, что об акустической левитации от Фрэнсиса Бэкона в серьезной истории науки никогда не говорят и не пишут. Ведь в официальных бэконовских текстах ничего такого не обнаруживается.
Как сие понимать, или Знание – это сила
Как рассказывали люди, близко знакомые с Уильямом Фридманом, на протяжении всей своей долгой секретной службы на правительство США – с начала 1920-х и до конца 1950-х – он всегда держал под стеклом на рабочем столе одну очень важную и дорогую для него фотографию. Причем к концу карьеры даже сделал ее увеличенную копию, которую поместил в рамку и повесил на стену кабинета.
Для людей непосвященных это была просто старинная памятная фотография, запечатлевшая большую группу офицеров американской армии, на рубеже 1917-1918 годов осваивавших учебный курс криптографии под руководством молодого инструктора Уильяма Фридмана (на фото он сидит по центру в группе гражданских, крайний справа).
Но вот для тех, кто знал Фридмана и историю его жизни поближе, картинка эта в высшей степени наглядно демонстрировала «оккультную» мощь криптографии, позволяющей у всех на виду размещать тайные послания таким образом, что их абсолютно никто не замечает. Ибо в действительности на фотографии этой Фридман закодировал все тем же «двухлитерным» шифром знаменитый девиз розенкрейцеров и Бэкона – KNOWLEDGE IS POWE(R), т. е. «Знание – это сила» (здесь битами информации являются различия в поворотах головы людей, а на кодирование последней буквы R просто не хватило курсантов).
Более того, для Фридмана этот бэконовский девиз был настолько важен, что он отправился под ним и в мир иной, завещав выбить те же слова и на своей надгробной плите. Туда же, как свидетельствует понемногу рассекречиваемая история АНБ, Фридман унес с собой и великое множество государственных тайн, к которым был приобщен по роду своей службы (подробности см. в текстах «Чтение между строк» и «Шизо-криптография»).
Теперь же, если кто-то вдруг захочет поинтересоваться дополнительной информацией о любопытнейшей истории Ривербэнкских лабораторий и для начала посмотрит соответствующую статью в «Википедии», то быстро обнаружится вот какая неприятность: ссылки на содержательные источники, привлекавшиеся для подготовки статьи, ныне ведут в никуда. Кто-то заботливо источники «выпилил», и трудно поверить, что это случайность.
По совершенно аналогичному сценарию из истории нашего государства кто-то неведомый выпиливает скудные крохи информации о факте прямых взаимосвязей между тайнами розенкрейцеров и секретами советской криптографической спецслужбы. Сколь бы странно это ни звучало, мы имеем дело с достоверным историческим фактом.
Основатель и глава советской криптослужбы, или Особого отдела ВЧК-ОГПУ, старый большевик и чекист Глеб Бокий, в 1930-е годы близко сошелся с подпольными кругами мистиков-оккультистов. В частности, с биологом Александром В. Барченко, членом российского отделения ордена розенкрейцеров-орионийцев. Под сильным влиянием Барченко, для которого Бокий стал защитником и покровителем, в ОГПУ одно время даже действовало тайное общество «Древняя Наука», которое занималось изучением секретных мистических знаний.
Вскоре, однако, последовал известный период большого террора, Глеб Бокий, как и многие другие старые большевики, был расстрелян, а все организации оккультистов в СССР были уничтожены и выжжены, что называется, под корень… Однако вскоре, в середине 1940-х годов, вот какая интересная мистическая история произошла в одном из специфических «тюремных НИИ» чекистов, где ученые-заключенные занимались шпионскими и криптографическими задачами.
Один из заключенных этой «шараги», знаменитый изобретатель, музыкант – а также в прошлом советский шпион – Лев Термен придумал совершенно гениальное подслушивающее устройство, за которое впоследствии получит Сталинскую премию и квартиру на московском Ленинском проспекте. Если говорить в общепринятых ныне словах, то Термен придумал Tempest-устройство, работающее на основе тонких взаимодействий между физикой акустических и электромагнитных волн.
В те времена, естественно, никто иностранной терминологией не пользовался, однако вещь получила примечательное название – «система «Буран». Параллели в названиях между сверхсекретным советским «Бураном» и столь же глубоко засекреченным американским термином Tempest («Буря»), родившимся примерно тогда же и для того же, просматриваются более чем очевидные. Однако без мистики вряд ли кто сможет вам объяснить, как происходят подобные случайные совпадения.
С помощью древнего «знания как силы» мистиков и шаманов подобные вещи объясняются довольно просто и естественно. Однако для науки, ясное дело, такие объяснения не годятся совершенно.
Некоторое время назад, правда, запущен большой междисциплинарный исследовательский проект под названием «Sci-Myst или Научно-мистическое детективное расследование». Для всех затронутых здесь тем в данном исследовании обнаруживается не только множество дополнительных взаимосвязей, но и значительно более широкий контекст – выводящий на тему единого устройства сознания и материи.
В подобном контексте – где все найденные выпиливаемые вещи возвращены обратно на свои места – картина нашей реальности начинает выглядеть совершенно иначе, чем казалось прежде. Если как следует фокусировать внимание, конечно. А не отвлекаться на пустяки вроде покемонов…
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции
Источник:
