Пара слов о книге Дэвида Пантано «Магическая дверь»
Если мы истинно полагаем, что каждый претерпевает собственные адские муки [manes] и преисподняя находится в этих [смертных] телах, то нужно ли смерть души понимать иначе, чем погружение в преисподнюю тела, а жизнь — восхождение её к высшим [сферам], после того, как она оставит тело?
Макробий, «Комментарий на «Сон Сципиона»»
В издательстве консервативной литературы «Тотенбург» не так давно вышла книга Дэвида Пантано «Магическая дверь: Исследования по итальянской герметической традиции». В России имеется интерес к этой области западного эзотеризма, в частности, к креммерцианству. Издавался, и не всегда в кошмарных переводах, Джулиано Креммерц (Чиро Формизано), выходили работы Марко Даффи (барон Риччьярдо Риччьярделли) и Джаммарии Гонеллы, увидели свет два тома «Введения в магию» группы «Ур», возглавлявшейся бароном Юлиусом Эволой совместно с Артуро Регини. Поэтому издание на русском языке книги Дэвида Пантано напрашивалось само собой.
«Магическая дверь» представляет собой краткий путеводитель по миру итальянской герметической традиции, её школам, персоналиям и идеям. Автор протягивает нить исследования от троянского героя Энея, сына богини Венеры, и легендарных основателей Рима братьев Ромула и Рема — к орфическо-пифагорейским посвятительным мистериям, римским патрициям, а также Вергилию, Овидию и Апулею. Далее — к неоплатоническим школам, Данте и поэтическому кружку «Верные любви», к Медичи и прославленной Платоновской академии во Флоренции, которой покровительствовало это семейство. Через Джордано Бруно, Чезаре делла Ривьеру, Томмазо Компанеллу — к Раймондо де Сангро (принц Сан-Северо) и Джустиньяно Лебано. И наконец XX в.: Джулиано Креммерц, Юлиус Эвола и его круг, Марко Даффи и Джаммария Гонелла. Здесь, разумеется, перечислены не все имена, упомянутые в книге.
Сам автор описывает цель своего труда следующим образом: «Эта работа направлена на исследование широкого спектра эзотерических традиций и рассказывает о героях, школах и учениях, заложивших основу для инициации в Италии, начиная с Древнего Рима и заканчивая современностью, и в более широком смысле — основы Западной традиции […] В этом контексте инициация («посвящение», от лат. Initiatus) обозначает внутреннее путешествие индивида ради определения и объединения с Принципом (Я, душа, Numen) и связанной с ним Традицией (олимпийской, героической, энейской) […] Операция воссоединения с принципом Я происходит в результате изменения полярности центра бытия адепта от внешних влияний к центру, который питается от духовных корней (Numen). Посвящённый, прошедший через такое духовное объединение, онтологически трансформируется в адепта (героя), который воплощает собой идеальный синтез солнечного (мужского) и лунного (женского) принципов».
Дэвид Пантано пишет об итальянской духовности как пути от человеческого к героическому и от к героического — к божественному. При этом «божественное понимается в широком смысле как представляющее трансцендентное человеческое состояние, которое реализовало некую степень духовного совершенства, характеризуемого реинтеграцией Я». Пантано приводит примеры посвящённых, достигших этого уровня бытия: Орфей, Пифагор, граф Сен-Жермен, Федерико Гуальди, Калиостро и — на первый взгляд, совершенно неожиданно — не Джулиано Креммерц, не Марко Даффи, не Джаммария, а индийский святой XX в. Рамана Махарши, весьма далёкий от западной эзотерики. Автор «Магической двери» придерживается вполне традиционалистского подхода, в духе барона Юлиуса Эволы, проводя параллели между итальянским герметизмом и индийской йогой, а в одной из сносок ссылается на работу Дэвида Гордона Уайта «Алхимическое Тело: традиции сиддхов в средневековой Индии», которая в скором времени увидит свет на русском языке.
На этом месте можно задаться вопросом: почему серьёзному исследователю, ориентированному на актуализацию сокровенного Я, не предпочесть эффективный и относительно простой метод атма-вичары, как его описывал и ему обучал Шри Рамана Махарши, а не достаточно сложные, энигматичные тексты и практики герметической традиции Запада, в частности, её итальянской формы? Но книга Пантано всё же не об индийской адвайте, поэтому из Индии, из ашрама Махарши, возникшего подле горы Арунучалы, вернёмся на Запад, снова в Италию, к тамошним звёздам оккультной сцены XX в.
Первым читателя встречает овеянный легендами Джулиано Креммерц, создатель Магико-терапевтического братства Мириам. Деятельность братства, как следует из его названия, была в первую очередь направлена на исцеление физических недугов. Креммерц, сам интересовавшийся наукой, следивший за передовыми научными открытиями своего времени, допускал крайнюю легкомысленность и ненаучность в том, что касалось активности братства. Ни о каких независимых исследованиях, которые фиксировали бы результативность герметической медицины, и речи быть не могло. Не велось никакого подробного архива и самой группой. Вот как пишет об этом Марко Даффи, хорошо знавший Креммерца: «Никогда не было архива, который документировал бы вмешательства и терапии; говорилось, что человек излечился, но где, когда и как, никто не мог знать»*. Поэтому чем это принципиально отличалось от сеансов какого-нибудь Кашпировского, если бы они проводились в герметическом антураже, сейчас сказать трудно.
Примечательна «магия аватар», которой, по мнению итальянского кудесника, мог овладеть продвинутый адепт оккультных дисциплин. Суть в том, что из молодого и здорового тела предполагалось вытеснить душу и заменить её душой достигшего преклонных лет мага; таким образом планировалось достичь относительного физического бессмертия. Почти как в голливудском фильме «Прочь», только в герметических декорациях. Проверить, удалось ли осуществить эту сумасшедшую операцию самому Креммерцу или кому-либо из его окружения, не представляется возможным.
Горевым коллегой и другом Креммерца был Марко Даффи, он же барон Риччьярдо Риччьярделли. Откровениям Риччьярделли автор уделяет немало места своего небольшого исследования, поэтому непременно следует привести выдержки из них.
Итак: «Я оказался в галактике Андромеда; я приближался к Плеядам (в относительном смысле: Плеяды — это Небеса или астральное царство, а Андромеда — Земля или духовное проявление), выполняя миссию, которую я, не зная своего настоящего имени, буду для удобства называть «галактикой твёрдой планеты». Следовательно, было необходимо преодолеть электрический барьер Чёрных Архонтов, и по этой причине мне пришлось распасться на компоненты, будто разобранному механизму, и преодолеть это сито, не уничтожившись. Я остался «связанным» (по причинам, которые опущу) со своей «третьей частью» или промежуточным телом, но потерял контакт со своими прочими частями — с женской частью (самостью), мужским эоном и женским эоном, таким образом лишившись нормального флюидического тела. Однако как продвинутый посвящённый я смог переделать и перенастроить своё «бессмертное» Я по своей воле. Я пересоздал себя с (чёрными) инфернальными женскими компонентами, с промежуточным псевдо-телом, в неполноценный аватар, который функционирует неправильно. Проблемой, с которой я столкнулся, стал следующий вопрос: как вспомнить моё подлинное промежуточное тело, как удалить эти фикции и неполное целое и вернуться к своему изначальному, чистому и интегральному состоянию Андромеды и восстановить контакт с людьми моего рода».
И дальше: «На Земле я стал свидетелем двух эпох: в Атлантиде я жил в сладком забытьи, а затем в египетско-финикийскую-халдейскую эру, которая наложилась на моё прежнее состояние вместе с солнечным посвящением халдейского мастера. Никто не знал о моём истинном прошлом, даже египетско-халдейским орден, с которым я был связан. Однако тогда я об этом не помнил (хотя помню сейчас) и был движим желанием вернуться к своему истинному Я. Но поскольку проблема состояла не в том, чтобы построить второе Древо Жизни (линию жизни), а в том, чтобы убрать его, доступные мне формы посвящения (египетско-халдейская, а также поздняя неаполитанская XVIII века) могли окончиться только провалом».
И так далее, в подобном же ключе: излияния барона Риччьярдо Риччьярделли не остановить. Если читатель ничего не понял и прочитанное его, мягко сказать, обескуражило, то дело, возможно, совсем не в том, что он не дорос ещё до высокой эзотерики. У Пантано об этом не сказано ни слова, но можно догадаться самостоятельно: Риччьярделли, совершенно верно, был пациентом психиатрической лечебницы.
Тем самым книга Дэвида Пантано производит довольно противоречивое впечатление. Три тысячелетия итальянской эзотерической преемственности: от олимпийских богов и легендарных героев, мистерий и философских школ античности — к именитым литераторам, мистикам, магам и алхимикам Средневековья и Возрождения, к постренессансным инициатическим объединениям. И всё это в Новейшее время увенчивается сардоническим смехом: крайне сомнительными целительскими опытами Джулиано Креммерца, а также тревожными и маловразумительными, как в лихорадочном сне, визиями душевнобольного барона Риччьярдо Риччьярделли.
Галерея портретов мэтров итальянской герметической традиции, представленная Пантано, завершается Джаммарией Гонеллой, чья выдающаяся работа, «Эта неизвестная Алхимия», была издана на русском языке в переводе Глеба Бутузова. Эту книгу можно рекомендовать к изучению всем интересующимся темой. Джаммария активно контактировал с Марко Даффи, но вполне самобытен и развивал собственный подход в рамках западной алхимии.
Исследование Дэвида Пантано вкратце обрисовывает пути итальянской ветви западного эзотеризма и будет полезным тому, кто не осмелился пока приблизиться к Магической двери, не говоря о том, чтобы решиться войти в неё. «А стоит ли вообще это делать?», — ответу на этот вопрос, возможно, и поспособствует в какой-то мере книга Пантано.
Примечание
*https://vk.com/@218136253-germeticheskaya-terapiya-bratstva-miriam
P.S. Подписывайтесь на мой тг-канал!
