Слегка художественный пост о том, как Baldur’s Gate III удовлетворяет твою солидарность.
Осторожно, можно слегка спойлернуть себе 1/1000 часть игры!
Исследовал, значит, мой клятвопреступник Паладий темные закоулки Подземелья, и наткнулся на лагерь грибоподобных партизан, доблестно отстаивающих свои владения (круги). Разыскивая новых ощущений (в том числе из тех, что можно купить), повстречал паладин торгашку Деррит, да сразу в лоб получил вопрос про сгинувшего в пещерах дворфа Баэлена. В ходе следственных мероприятий выяснилось следующее: муж ушел по грибы, да под чекушку, видимо, и заблудился.
Клятву мы хоть праведной селью и обрушили (кстати, тоже пытаясь помочь женщине), но паразит добродетель светозарную выел не до конца. Отправился Паладий благоверного искать, и нашел таки — посреди поляны Биберов.
Забрел Баэлен аккурат в гущу ядовитых и взрывоопасных грибов Бибербангов. Дрожит низушек, аки тварь, орет, и вообще — ситуация, казалось бы, патовая. Но не безвыходная (привет Экипажу 314).
Паладий не только искусный воин света. Проявив акробатическую прыткость и сноровку, ему удалось подкинуть дворфу рюкзак со свитком Туманного шага (в игре, кстати говоря, есть сапоги с этой способностью — лютая вещь!, их сейчас таскает остроухий гангер Лаэзель), на что Баэлен телепортировался в безопасное место, выдал нам копию сего пергамента, и радостно, но путая слова благодарности, ретировался к супруге.
Проследовав за ним по пятам, я стал свидетелем диалога с довольно привычным мироустройству содержанием.
«В твоих руках пусто, как в дырке».
Деррит отчитывала мужа за то, что он пришел живой, без добычи. В какой именно дырке пусто, Паладий уточнять постеснялся, ибо как гласит одна из догм Древних: «Если подозреваешь, что ответ тебе не понравится, задавай темп».
«Что ж», — подумал паладин. — «Пора про награду?».
В процессе примитивных полемик оказалось, что Баэлен парень категорически туговатый (по причине неясной), а зависают они здесь в поисках Доброгриба — якобы, микотической панацеи от любого недуга, что во Вратах Балдура разлетается по конской (как меч Паладия) цене. Таким образом, их маленькия экспедиция поможет поднять на дыбы разоренную аптекарскую лавку, и пока дворф не разживется добычей, отступать некуда.
Паладин улыбнулся и извлек из сумки Доброгриб (конечно, он исследовал место, где нашел Баэлена). Диррет оступилась и сглотнула. Почти протянула руки, но решила попросить.
«Что ты собираешься с ним делать?» — поинтересовался Паладий.
Отказал паладин. Взмолилась дворфийка, покаялась в бедственном положении. Но жаден был клятвопреступник, хотя зельями лечения со спутниками делился исправно…
Диррета отказалась разговаривать, и даже торговать (то есть, насовсем), но награду за поимку мужа отдала.
И проскочила вдруг у Паладия мысль:
«Какого черта, женщина? У тебя слабоумный муж, которого ты отправляешь за грибами, исцеляющими любой недуг, чтобы сбыть и поправить дела в лавке… и вместо того, чтобы скормить лекарство мужу, ты продолжаешь им помыкать!»
«Абьюз» — подумал воин света.
В святых регламентах Древних абьюз — тяжелейший грех.
Рассвирепел Паладий, да отдал гриб Баэлену, который в этот момент посасывал соплю.
Вы только посмотрите на реакцию Диррет?
Поздравляю с освобождением, Баэлен Костяной Плащ.
