Новая статья: Орбитальные отели или коммерческие станции?

Первыми извлекать коммерческую прибыль из пилотируемых космических полётов догадались западные писатели-фантасты, пытавшиеся спроецировать в будущее своё знание окружающей действительности. Вспомним, например, «Саргассы в космосе» (Sargasso of Space) Андре Нортон, где в далёком будущем межзвёздной коммерцией занимается Космофлот – аналог современного морского торгового флота. Высокие зарплаты, премии и прочие «ништяки», которые имеют звездолётчики за дальние путешествия и за доставку чужемирного «товара», обладающего на Земле невиданной ценностью, казались авторам романов более чем естественным положением дел.

Реальная жизнь складывалась иначе. Несомненно, космонавты и астронавты получают за свою работу немало, но (положа руку на сердце) бизнесом их деятельность назвать нельзя. Настоящая коммерциализация космоса началась с запуска спутников связи и дистанционного зондирования Земли, а вовсе не с полётов человека. Последние – за редким исключением – финансировались из госбюджета и не имели целью заработать денег. Однако сегодня коммерческая составляющая пилотируемой космонавтики из фантастики постепенно становится реальностью.

Американцы первыми планировали брать деньги с непрофессиональных астронавтов за то, чтобы взглянуть на Землю со стороны, но русские их опередили: в декабре 1990-го и в мае 1991-го на станции «Мир» побывали Тоёхиро Акияма (秋山 豊寛) и Хелен Шарман (Helen Patricia Sharman). И если представители науки, индустрии, правительства и другие «специалисты по полезным нагрузкам» летали на американских шаттлах бесплатно, то за космические командировки японского тележурналиста и британского химика-кондитера от заказчика были получены вполне реальные доллары

К практической реализации идеи туристических полётов на орбиту приступило российско-американское совместное предприятие MirCorp Ltd., созданное Ракетно-космической корпорацией (РКК) «Энергия» и компанией Gold & Appel Transfer S.A., зарегистрированное на Бермудских островах и имеющее штаб-квартиру в Амстердаме.

Краткая предыстория проекта такова. В конце 1991 года Правительство РФ передало орбитальный комплекс «Мир» в аренду РКК «Энергия». По договорённостям, достигнутым с американцами в 1993 году в рамках программы «Мир-Шаттл», за три года визитов на станцию NASA перечислило $500 млн на обеспечение жизни комплекса. Выполнив 11 запусков шаттлов и совместный полёт корабля «Союз ТМ-21», американские астронавты за семь экспедиций на борту «Мира» провели в совокупности более 1000 суток в космосе, получив ценнейший опыт длительного пребывания на орбите, необходимый для постройки и эксплуатации Международной космической станции (МКС). К моменту запуска первого модуля новой станции полученные деньги кончились, и в январе 1999 года Правительство РФ санкционировало завершение эксплуатации «Мира» на внебюджетной основе.

На средства зарубежных частных инвесторов компании MirCorp удалось в апреле 2000 года отправить на «Мир» экспедицию: космонавты Сергей Залётин и Александр Калери в течение 70 суток оживляли российскую станцию, на которую возлагались большие надежды. В частности, президент MirCorp Джеффри Манбер (Jeffrey Manber) считал, что ещё много лет «Мир» останется «единственным средством коммерческой эксплуатации космоса человеком». Планировалось создать на станции интернет-портал с круглосуточной демонстрацией видов Земли из космоса, а также привлечь деньги за счёт рекламы из космоса, используя «Мир» в интересах шоу-бизнеса. Говоря о долгосрочной аренде, представители компании хотели работать с комплексом в течение двух-пяти лет (в зависимости от технического состояния) и намеревались послать на орбиту первого космического туриста – американского бизнесмена Дениса Тито.

Поскольку для реализации этих планов приходилось запускать «Союзы» и «Прогрессы», которые строились для МКС (излишков не было), в скором времени суровая реальность победила: из-за солнечной активности атмосфера Земли «вспухла», орбита станции стала стремительно снижаться. И хотя на тот момент капиталовложения MirCorp в проект оценивались суммой порядка $20-40 млн, необходимые для дальнейших работ $170 млн быстро собрать не удавалось. 23 марта 2001 года «Мир» пришлось затопить…

Тем не менее Тито всё-таки побывал в космосе – благодаря фирме Space Adventures Ltd., основанной в 1997 году американскими предпринимателями Эриком Андерсоном (Eric C. Anderson), Питером Диамандисом (Peter Diamandis) и Майком Макдауэллом (Mike McDowell) в Арлингтоне, штат Вирджиния. «Первая в мире космическая туристическая компания» вначале предлагала клиентам подъём в стратосферу на российских истребителях МиГ-25, полёты в невесомости на летающей лаборатории Ил-76К и туры на космодром Байконур для наблюдения за пусками ракет «Союз». В 1999 году ей удалось подписать договор с Российским космическим агентством на организацию коммерческих орбитальных полётов частных граждан на МКС и 28 апреля 2001 года отправить на корабле «Союз ТМ-32» первого космического туриста. Деннис Тито пробыл на станции до 6 мая и благополучно вернулся на Землю на «Союзе ТМ-31». Хотя точная сумма сделки не раскрывалась, считается, что он заплатил за свой полёт около $20 млн.

Кроме Тито, на МКС побывали шестеро космических туристов (все – предприниматели): обладатель двойного гражданства (ЮАР/Великобритания) Марк Шаттлворт (Mark Richard Shuttleworth), американец Грегори Олсен (Gregory Hammond Olsen), американка иранского происхождения Ануше Ансари (Anousheh Ansari), американец венгерского происхождения Чарлз Симони (Charles Simonyi), американец Ричард Гэрриот (Richard Allen Garriott) и канадец Ги Лалиберте (Guy Laliberté). Тем не менее считается, что на МКС было выполнено восемь туристических полётов: Симони посещал станцию дважды – в 2007 и в 2009 годах.

Космический туризм рождался со скрипом. Соглашение об эксплуатации МКС не предусматривало полётов непрофессиональных космонавтов, а квота пребывания на борту строго регламентировалась между странами – участницами проекта. На начальном этапе строительства комплекса NASA резко возражало против присутствия посторонних лиц на станции, в которой видело чисто научную лабораторию, и даже потребовало от Тито расписку о готовности оплатить возможный ущерб. «Если я что-то сломаю, то заплачу за это. А если сломаю всю станцию, то мне придётся её купить», – шутил первый космический турист.

Юридическая казуистика, связанная с международным статусом МКС, не давала американцам возможности блокировать предложения в области космического туризма. Однако и российская сторона не хотела обострять отношения с партнёрами, от которых в тот момент во многом зависело не только финансирование постройки орбитального комплекса, но и положение всей отечественной космонавтики.

В результате 4 сентября 2001 года Российское авиационно-космическое агентство, РКК «Энергия» и компания MirCorp подписали соглашение о создании автономной посещаемой станции Mini Station 1 на основе существующих технологий и элементов российских станций и космических кораблей. Предполагалось, что «отель в космосе» будет включать базовый жилой модуль и транспортный корабль «Союз ТМА». Планируемый срок эксплуатации составит 15 лет. 2-3 человека смогут работать на борту станции кратковременными трёхнедельными наездами с тем, чтобы для поддержания работоспособности Mini Station 1 хватало одного «Прогресса M1» и одного «Союза ТМА» в год.

По проекту, станция запускается на орбиту вблизи МКС с помощью ракеты «Союз-У2», совершает самостоятельный полёт и сможет пристыковываться к российскому сегменту. По словам Манбера, корабль «Союз ТМА» с туристом на борту сначала причалит к Mini Station 1, а затем перелетит на МКС. На обратном пути он вновь состыкуется с «космическим отелем», чтобы вернуть на Землю поживших на орбите туристов.

Планировалось, что эксплуатация станции будет включать коммерческие полёты состоятельных граждан и различные эксперименты по заказу государственных организаций и частных фирм. Руководство MirCorp предполагало убедить NASA, Европейское космическое агентство ЕКА и других партнёров по программе выполнять коммерческие научные и технологические эксперименты на борту МКС до запуска Mini Station 1, который мог состояться в 2005–2006 году. Но основой данного проекта был космический туризм «для всех заинтересованных лиц, обладающих средствами, здоровьем и мечтой о путешествии в космос».

Финансировать разработку Mini Station 1 предполагалось из негосударственных источников. Искать инвесторов и заказчиков должна была MirCorp, а строить станцию – PKK «Энергия». Разработка проекта, изготовление матчасти и запуск оценивались в $100 млн.

Надо сказать, что проект подвергался критике фактически с момента презентации. «Создать окупаемую космическую станцию – это не то же самое, что посеять пшеницу и потом есть хлеб, – говорил космонавт Сергей Авдеев, вернувшийся из третьего полёта на «Мир». – В космический туризм я не верю, это развлечение для единиц. Слетает в космос режиссёр Камерон – и тема кино закрыта. Частная станция быстро рухнет. Космос по силам только государству».

Экономическая сторона проекта тоже вызывала много вопросов. «Президент MirCorp назвал ориентировочную стоимость станции – $100 млн, – говорил в интервью газете «Известия» начальник управления Росавиакосмоса Михаил Синельщиков. – Но, помнится, в ходе длительной акции по спасению «Мира» удалось наскрести лишь многократно меньшую сумму. А ведь [наша] станция была во вполне рабочем состоянии, инвесторов соблазнить было проще…»

Попытка совместить создание Mini Station 1 с работой на МКС тоже казалась как минимум неловкой: эксперты отмечали, что челночные рейсы «Союзов» могли вызвать конфликт, «по сравнению с которым вояж первого туриста покажется невинной шуткой». Денег на разработку собрать не удалось, и про проект предпочли побыстрее забыть.

Тем не менее, несмотря на заявления официальных кругов, идея туристической космической станции (в виде автономного объекта или модуля, пристыкованного к МКС) нашла горячего сторонника в лице эксцентричного миллиардера Роберта Бигелоу (Robert Bigelow), владельца сети недорогих гостиниц Budget Suites of America, а также основателя стартапа Bigelow Aerospace, созданного в 1999 году (штаб-квартира расположена в Норт-Лас-Вегасе, штат Невада) для строительства космических отелей, исследовательских лабораторий и орбитальных заводов.

Бигелоу обратил внимание на проект трансформируемого (надувного) модуля TransHub, разработанного по заказу NASA: в транспортировочном положении модуль компактен, а в рабочем состоянии его объём многократно увеличивается. Работы в этом направлении вёл отдел пилотируемых систем Космического центра имени Л. Джонсона. В 1989 году, когда президент Джордж Буш — старший объявил программу SEI (Space Exploration Initiative) по освоению Луны и Марса, был опубликован проект корабельного жилого модуля TransHab (Transit Habitat) объёмом 342 м³, в котором астронавты должны были проводить время перелёта к Марсу и обратно. Фишкой модуля являлась оболочка из чередующихся слоёв кевлара и майлара вокруг мягкого воздушного баллона, внутри которого поддерживалась нормальная атмосфера. Оболочка становилась жёсткой после заполнения газом в космосе и была типовой для надувных модулей.

В 1993 году в США сменилась администрация, и программу SEI закрыли. Но работы по проекту TransHab продолжились – уже применительно к использованию в составе МКС: надувной модуль рассматривался как альтернатива жёсткому жилому модулю Tranquility. Преимущества надувных конструкций перед традиционными заключались в большем обитаемом объёме при сопоставимых транспортировочных габаритах, а также в (теоретически) меньшей массе при равной безопасности и надёжности. Разработка отставала от графика и стоила слишком дорого, и в 1999 году Конгресс законодательно запретил NASA тратить средства на работы по «любой надувной конструкции, способной вмещать людей в космосе».

Bigelow Aerospace приобрела права на патенты по надувным модулям и в 2006–2007 годах на российской ракете «Днепр» вывела на орбиту Genesis I и Genesis II рабочим объёмом по 11,5 м³ каждый. Экспериментальные беспилотные аппараты являлись прототипами модуля BA-330 объёмом 330 м³ – прямого развития проекта TransHab. Их радиоэлектроника проработала в космосе примерно по 2,5 года вместо запланированных 6 месяцев. Они и сейчас летают в надутом состоянии.

К 2013 году Бигелоу вложил в компанию $250 млн и уже в 2014 году планировал развернуть на орбите частную станцию BCSS (Bigelow Commercial Space Station), названную Skywalker в честь персонажа «Звёздных войн» и состоявшую из двух модулей BA-330. Кроме туристов, космический отель могли бы использовать и учёные, например для проведения экспериментов в условиях микрогравитации. Однако сроки запуска выдержать не удалось, в первую очередь из-за задержки создания коммерчески доступных транспортных средств – кораблей Crew Dragon и CST-100 Starliner, с помощью которых в небесную гостиницу должны были прибывать обслуживающий персонал и посетители.

По заявлению Майкла Голда (Michael Gold), бывшего старшего советника NASA по коммерциализации космоса, а ныне – директора отделения операций и развития бизнеса Bigelow Aerospace, сделанному в августе 2015 года, компания планировала подготовить первый модуль BA-330 к запуску в конце 2017 года. Однако в апреле 2016 года стало известно о подписании контракта с провайдером пусковых услуг ULA (United Launch Alliance) на запуск BA-330 ракетой Atlas V в 2020 году. Роберт Бигелоу сообщил, что ведёт переговоры с NASA о возможности стыковки этого модуля с МКС.

Следует сказать, что за прошедшее время точка зрения официальных кругов на космические «отели» в общем и на надувные обитаемые конструкции в частности, изменилась. 20 декабря 2012 года между NASA и Bigelow Aerospace был подписан контракт стоимостью $17,8 млн на постройку демонстратора возможности «расширяемой модульной технологии» при создании космических станций из блоков на базе BA-330. В апреле 2016 года в грузовом отсеке автоматического корабля Dragon компания отправила на МКС модуль BEAM (Bigelow Expandable Activity Module). В мае он был надут до рабочего объёма 16 м³ и в таком состоянии останется до двух лет. Три-четыре раза в год астронавты будут входить внутрь, работая в модуле по несколько часов для проверки внутреннего состояния BEAM. Но большую часть объективной информации о статусе надувной «бочки» даст автоматическая система наблюдения.

Специалисты Bigelow Aerospace неоднократно отмечали, что их конструкции многократно легче жёстких. Например, масса BEAM всего 1360 кг, в то время как у стыковочного модуля Unity, выполненного из алюминиевых сплавов и используемого на МКС сейчас, – 11793 кг. По-видимому, такое сравнение не слишком правомерно: в отличие от надувного собрата, Unity имеет внутренний объём более 80 м³ и достаточно плотно нашпигован аппаратурой.

Интерес к орбитальным отелям не угас и на родине космического туризма – в России. Пять лет назад на аэрокосмическом салоне МАКС-2011 корпорация «Энергия» и частная компания «Орбитальные технологии», созданная в 2009 году Сергеем Костенко (главой российского представительства Space Adventure), показали масштабный макет «коммерческой космической станции (ККС) для научных исследований и экспериментов в условиях микрогравитации, пилотируемых коммерческих полётов в интересах государственных программ и развития космического туризма». Также считалось, что станция может служить дублёром МКС и убежищем для международного экипажа в случае возникновения аварийной ситуации.

Концептуально ККС во многом повторяла Mini Station 1: её предполагалось разместить примерно в 100 км от МКС, минимизируя затраты по доставке экипажа и грузов с одной станции на другую и увеличив возможности их взаимодействия при коммерческом использовании. Конструкция базировалась на корпусе шлюзового модуля, разрабатываемого в те годы «Энергией» для орбитального пилотируемого сборочно-экспериментального комплекса (который в перспективе должен был заменить МКС), и обеспечивала возможность выхода космонавтов в открытый космос. Базовый блок с расчётным сроком службы в 15 лет предполагалось вывести на орбиту ракетой «Союз-2». К станции могли пристыковаться корабли типа «Союз ТМА», ПТК НП (тогда он ещё не именовался «Федерацией»), «Прогресс М» и европейский ATV.

Внутри станции устроены четыре индивидуальные каюты, но экипаж КСС мог достигать семи человек. Предусматривалось несколько вариантов посещения орбитального «отеля»: краткосрочные визиты от 3 до 14 дней, миссии длительностью от 1 до 6 месяцев, а также сочетание пребывания космонавтов на ККС и на МКС.

Тогда предложение получило поддержку со стороны Федерального космического агентства, а компания «Орбитальные технологии» сообщила, что уже имеет несколько клиентов. Последние проявили интерес к выполнению работ в области медицины, биотехнологий и материаловедения, а также дистанционного зондирования и медиапроектов. Но дальнейшего развития проект не получил. Теснота и явно ограниченный набор функций станции не внушали оптимизма. В отношении туристических возможностей ККС посетители интернет-форумов не без ехидства спрашивали: «Что на станции будут делать туристы? Смотреть телевизор и общаться в соцсетях?» Но эти вопросы можно отнести к любой реализации космического «отеля». Пока что такая структура может предложить немного: само пребывание в космическом объекте, виды из окна, сон, акробатическое перемещение по гермообъёму, принятие пищи и совершение туалета в невесомости, участие в экспериментах, общение по радио с близкими на Земле и, как обещают организаторы, выход в открытый космос.

Полёт в космос для туриста – это, в первую очередь, возможность испытать экстремальные ощущения. Но перегрузки при выведении и возвращение из космоса в облаке плазмы достаточно кратковременны. А наблюдение «Земли в иллюминаторе» может быстро надоесть. Надо также учесть, что примерно на третьем витке орбитального полёта люди начинают испытывать синдром космической адаптации («болезнь движения» – тошноту, нарушение работы вестибулярного аппарата), а это – не лучший набор ощущений, которые могут длиться несколько дней.

Иными словами: если турист желает экстрима, космический отель не нужен – необходимые ощущения можно получить в суборбитальном или коротком (один-два витка) орбитальном полёте. Для более долгих путешествий, за пределами адаптации к невесомости, потребность в отеле возникает естественным образом. Но в этом случае цена «билета в космос» скачкообразно растёт.

Проблема стоимости – главное препятствие в развитии космического туризма. В самом деле, при реальной цене тура на орбиту в районе $50 млн, по экспертным оценкам, найдется не более 7-8 человек в год, готовых совершить космическое путешествие «за свои кровные». Сможет ли такой туристический поток окупить проектирование, постройку и содержание орбитальной инфраструктуры в разумные сроки? При нынешних средствах доставки (одноразовых ракетах и исключительно дорогих кораблях) – крайне сомнительно.

Возможно, в будущем, когда появятся многоразовые космолёты, способные многократно снизить затраты на подобные путешествия, космический туризм и станет рентабельным. Но сейчас в качестве основных клиентов коммерческих станций рассматриваются не частные лица, а организации, нуждающиеся в проведении научных (медицинских, биологических, технологических и тому подобных) исследований и экспериментов в условиях невесомости (точнее, микрогравитации) и космического вакуума – только они могут оплатить доставку своих грузов и экспериментаторов на орбиту и обратно.

На конференции Newspace-2016, проходившей в Сиэтле, штат Вашингтон, Майкл Сафредини (Michael Suffredini), бывший руководитель программы МКС в NASA, а ныне – президент коммерческого космического подразделения Stinger Ghaffarian Technologies (SGT), объявил о намерении построить частную космическую станцию, для чего в январе нынешнего года была учреждена компания Axiom Space LLC.

Сафредини считает, что рынок для такой станции уже есть или вскоре появится. Исследование, проведённое Axiom Space, говорит, что его объём может достичь $37 млрд в период между 2020 и 2030 годами, а потребителями услуг станут различные коммерческие и правительственные структуры. «Мы намерены работать на низкоорбитальной платформе, которая последует за МКС», – говорит Сафредини.

Первым шагом на пути к цели видится коммерческий модуль в составе Международной станции. «Мы хотели бы создать модуль, который начнёт работать на МКС. Он поможет нам перейти от исследований к производству и реализовать проект по созданию частной космической станции», – комментирует Сафредини, добавляя, что свободное от коммерции рабочее время модуля может предоставляться NASA.

Настораживает «агрессивный» график разработки: компания намерена запустить свой модуль уже в 2020 или 2021 году. Axiom Space LLC имеет некий стартовый капитал и осенью текущего года планировала начать переговоры с инвесторами. Предварительная защита проекта модуля должна завершиться в январе 2017 года, тогда же будут выбраны подрядчики для его изготовления. Разработчиком может быть не только американская организация – заявки принимаются и от компаний, зарегистрированных в других странах.

Из подробностей конструкции модуля известен только внешний вид, но Сафредини намекнул, что Axiom Space собирается использовать лишь проверенные решения: «Для того чтобы заработать деньги, мы должны достичь орбиты как можно быстрее. Я думаю, что реальный космический аппарат на базе надувной технологии потребует некоторого времени на разработку и постройку».

После того как срок эксплуатации МКС подойдёт к концу (по существующим планам, это случится не ранее 2024 года), модуль отстыкуется и станет ядром новой коммерческой космической инфраструктуры. К нему добавят различные блоки и аппаратуру (в том числе шлюзовые камеры и стыковочные узлы), а также энергетическое оборудование и двигательные установки. Полностью развёрнутая станция будет оказывать широкий спектр коммерческих услуг – от проведения исследований в интересах фармацевтических фирм до космического туризма.

Есть и более конкретный взгляд на будущее использование коммерческой орбитальной станции. Чарльз Миллер (Charles Miller), президент компании NexGen Space LLC, и Майк Голд, директор Bigelow Aerospace по разработкам и развитию бизнеса, просят NASA приложить больше усилий для воплощения коммерческой деятельности на околоземной орбите в реальность.

По словам Миллера, «плавный – с низким уровнем риска – переход от МКС к коммерческим космическим станциям имеет решающее значение», поскольку текущие планы международных работ распространяются только на 2024 год, а этот срок уже не за горами. NexGen Space видит четыре сектора рынка услуг на низкой околоземной орбите (не включая деятельность NASA):

• исследования в условиях микрогравитации;
• орбитальная заправка топливом;
• использование транспортно-перегрузочных узлов — «хабов»;
• сборка спутников на орбите.

Миллер считает, что самым загадочным и неопределённым остаётся участок технологических и медико-биологических экспериментов в невесомости. Остальные же ипостаси коммерческой станции очерчены достаточно чётко. Использование более дешёвых ракет-носителей ближайшего будущего, таких как Falcon 9 компании SpaceX, позволит развернуть на низкой околоземной орбите коммерческие хранилища ракетного топлива для дозаправки миссий, отправляющихся в дальний космос. В будущем на орбите также будут собираться из заранее запущенных модулей геостационарные спутники, отличающиеся «рыхлой» компоновкой и огромными габаритами в рабочем состоянии. Их не нужно будет плотно упаковывать перед стартом и подвергать нагрузкам, характерным при запуске с Земли.

Таким образом, концепция коммерческой станции как орбитального туристического отеля со временем сместилась в сторону идеи орбитальной лаборатории и мастерской. Но и на этой дороге хватает ухабов.

Одна из проблем состоит в том, что коммерческие пилотируемые корабли и станции сейчас, как и 15 лет назад, находятся в «серой» нормативно-правовой зоне. Например, ни одно правительственное агентство США не имеет полномочий на контроль деятельности таких орбитальных объектов. «Я не поклонник регулирования, но думаю, что могут возникнуть проблемы, если будет необходимо получить лицензию на запуск или выполнить обзор полезной нагрузки», – считает Голд, замечая, что статья 6 «Договора о принципах деятельности государств по исследованию и использованию космического пространства, включая Луну и другие небесные тела» (принят резолюцией 2222 (XXI) Генеральной Ассамблеи ООН от 19 декабря 1966 года и подписан в Лондоне, Москве и Вашингтоне 27 января 1967 года) требует, чтобы правительства выполняли постоянный надзор за космической деятельностью субъектов, находящихся под их юрисдикцией.

В Соединённых Штатах лицензирование коммерческих спутников дистанционного зондирования проводит Национальное управление по океанам и атмосфере NOAA (National Oceanic and Atmospheric Administration), а телекоммуникационных аппаратов – Федеральная комиссия по связи FCC (Federal Communications Commission). Есть предложение возложить функцию контроля работы коммерческих орбитальных станций на Федеральную авиационную администрацию FAA (Federal Aviation Administration), которая лицензирует коммерческие запуски и возвращение аппаратов в атмосферу. FAA вроде бы не против, но заявляет, что для этого требуется решение конгресса.

И всё же основная проблема пилотируемой коммерческой космонавтики лежит не в сфере нормативов. Камнем преткновения, как и в случае с космическим туризмом, являются деньги, или, вернее, их отсутствие у NASA и других космических агентств. В то же время различные коммерческие предприятия, заинтересованные в строительстве и использовании коммерческих орбитальных станций, хотели бы видеть национальное космическое агентство в роли «якорного клиента», предположительно включив обязательства по государственному финансированию объекта. Подобная схема – фокус нынешних программ NASA по коммерческой доставке грузов и экипажей на МКС. То есть частные компании, которые намерены зарабатывать на пилотируемых полётах, отдают себе отчёт, что в ближайшем будущем основным источником доходов будут главным образом деньги налогоплательщиков.

В принципе, NASA не против стать клиентом коммерческой станции. Однако поскольку основной бюджет, выделяемый на пилотируемую космонавтику, жёстко лимитирован программой Exploration (сверхтяжёлый носитель SLS и корабль Orion), на субсидирование такого строительства денег нет – совсем или почти. Как пишут американские эксперты, «космическое агентство всей душой возлюбит компанию, которая построит коммерческую станцию за свои собственные деньги, а затем предложит на ней место для NASA!». Дело за малым – остаётся найти такую компанию.