С древних времён и до наших дней все живые существа без исключения, включая и людей, боятся того момента, когда их жизненный путь оборвётся. Человек может умереть от старости, зачастую – во время катастроф и несчастного случая, болезней, пьянства, суицида, ДТП. Смерть подстерегает нас на каждом шагу – либо дикие звери в клочья разорвут, если забредёшь в лес -заповедник, либо в любой момент может напасть грабитель или маньяк. Современные медики давно в курсе, из-за чего могут настать необратимые изменения в организме человека, приводимые к летальному исходу, а вот жителям какого-нибудь Средневековья или Античности такие вещи приходилось объяснять на пальцах. В то время люди не могли понять, из-за чего человек умирает, и поэтому такое грустное и жуткое явление в мифологии и в искусстве стало персонифицироваться. Мы все видели персонажа “Мрачного Жнеца” в качестве скелета в чёрной робе или балахоне с капюшоном и с косой, но таковым он стал далеко не сразу.
Как мы уже сказали, персонификация смерти берет своё начало с мифологии. Так, в Древней Греции существовало аж три таких персонификации: поскольку единый бог смерти – Аидей/Аид/Гадес/Хайдес, владыка одноимённого подземного царства, не мог физически покидать пределы своих владений без должной необходимости и зорко следил за тем, чтобы границы меж мирами живых и мёртвых не нарушались, то у него в услужении были другие божества – миньоны, выполняющие определённые функции: к примеру, Харон, который не бесплатно переправлял души умерших через Стикс на своей ладье, а также психагоги/психомомпы – то есть, те кто обеспечивал душе умершего безопасный путь в загробный мир.
Изначально роль проводника исполнял сам Аид, когда уносил душу умершего на своей колеснице (именно так случилось и знаменитое похищение Персефоны, дочери богини Деметры от Зевса), но позже концепция этого божества резко изменилась. Помимо того, что Аид руководил похоронными обрядами и защищал право умерших на надлежащее захоронение, также он являлся и хтоническим богом скрытых богатств земли, от плодородной почвы с вскармливаемым зерном до добытых богатств золота, серебра и других металлов, из-за чего в Греции, а потом и в Древнем Риме его назвали Плутоном («Повелитель богатств»). Да, люди того времени, хоть и выдумали большинство второстепенных божеств, населявших подземное царство, но все же чтили и питали страх к Аиду, вплоть до того, что старались как можно реже изображать его на вазописи. На единственных дошедших до нас вазах Аид изображался или как темнобородый бог, восседающий на троне в подземном царстве, держащий скипетр с птичьим наконечником, либо как податель богатств, изливающий плодородие из рога изобилия.
И, хоть считалось, что Аид – божество бесплодное, поскольку повелитель мертвых по самой своей природе не должен иметь детей, тем не менее, они у него были. В их числе – знаменитые Эринии, три богини гнева, которые приписываются в дочери Аиду, хотя на самом деле в орфическом мифе их породил сам Зевс, оплодотворивший Персефону в образе дракона или её мужа, собственного брата. Другой из детей Аида – Загрей (или Дионис), который также изначально был рождён рогатым от “брака” Зевса и Персефоны, растерзан Титанами на части, а его нетронутое сердце и вовсе проглотил Зевс и дал второе рождение сыну через соитие с Семелой.
Есть также предание, где сообщается, что Загрей – это не просто имя или эпитет Диониса, но и его альтер-эго, которое было заперто в Аиде до тех пор, пока Дионис не воссоединился с ним. Были у Аида и дочери – одна из них – отождествляемая с Гекатой богиня Мелиноя, которая тоже родилась от изнасилования Персефоны Зевсом в облике её мужа, а также Макария (одна из Гераклид), чьё имя стало эвфемизмом: «Иди к блаженству», то есть – к смерти.
Намного раньше Харона и наравне с Аидом существовал в мифологии и другой позабытый бог – Морус/Морос, олицетворение неизбежного Рока, по Гесиоду – один из сыновей богини ночи Никс/Никты. Если Морос – это незримая сила, которая толкала человека на погибель, то его братья – божества Кер/Керы и Танатос – воплощение физической смерти человека. Кер или Керес – это женские божества, которые олицетворяли собой аспекты насильственной смерти: смерть в бою, несчастный случай, убийство или разрушительную болезнь (эпидемию чумы, например). Они изображались клыкастыми, когтистыми женщинами, одетыми в окровавленные одежды. Кересы не имели абсолютной власти над жизнью людей, но в своей жажде крови стремились совершить смерть за пределами своих полномочий, данных им богами.
Керес были наделены полномочиями даже карать людей за преступления, покуда их в этой “должности” не заменила богиня божественного возмездия – Немезида и Эринии. Позже Керы стали злыми духами, выпущенными из кувшина Пандоры, чтобы поразить человечество . Гесиод косвенно упоминает о них в своем рассказе об этом эпизоде. Он описывает этих духов как какои (зло), носои (болезни и язвы) и лугра (проклятия). Также способностью насылать болезни на человека в позднюю Античность стала обладать и богиня Артемида (помните у Гомера, когда Одиссей встречает в царстве Аида свою мать Антиклею, он вопрошает её: «Была ли это какая-то длительная болезнь, или лучница Артемида посетила, своими нежными стрелами убила тебя?»?).
Что касается Танатоса, то его по праву можно считать прототипом Смерти с косой. В искусстве он изображался как крылатый и бородатый пожилой мужчина (реже – юноша). У Танатоса было сердце из железа, черные ледяные крылья и безжалостная хватка: попавший в его руки не мог и мечтать о пощаде или отсрочке. Танатос внушал ужас не только людям, но и даже бессмертным богам. Между тем Танатос обладал всего лишь исполнительной властью, а день смерти определялся судьбой (см. «Мойры», «Парки»). В строго предназначенный срок (регистрация планируемых кончин у Танатоса всегда была на высоте) бог смерти исторгал из человека душу, уносил ее в загробный мир и вручал мрачному Аиду.
Лишь дважды Танатос сплоховал, имея дело со смертными: однажды, когда его послали за Алкестидой, и тот явился в темной мантии и с жертвенным мечом, которым уже отсек прядь волос умирающей женщины, то пришедший погостить у своего друга, мужа Алкестиды, герой Геракл/Алкид одолел его в бою и вернул женщину с того света. В другой раз Танатос был схвачен преступником Сизифом, который запер его в мешке, чтобы лично избежать смерти. Чем всё закончилось, давно известно – Геракла в конечном итоге приняли на Олимп и женили на Гебе, богине юности, а Сизиф в наказание должен был толкать камень на вершину горы, делать бесполезную работу, как и Данаиды, которые вынуждены наполнять бездонный сосуд водой.
Гораздо позже роль Танатоса несколько смягчили, сделали под стать его брату Гипносу, богу сновидений, и он уже стал нежно прикасаться к умершему человеку, прежде чем доставить прямиком к Аиду. Греки дали божеству эпитет Паэан/Пэан (PAEAN, Paian, Paiêôn или Paiôn), то есть «исцеление». Это имя использовалось в более общем смысле избавителя от любого зла или бедствия и, таким образом, применялось к двум богам – Аполлону и Танатосу, которые избавляли людей от болей и печалей жизни. В Древнем Риме Танатос получил новое имя – Морс/Морт и уже изображался юношей, держащим опущенный факел и венок или бабочку, которые символизировали душу умершего.
Также Танатоса в Риме величали “ненасытным Ахеронтисом“, то есть смешав его с богом другой реки в подземном мире. Напомним, богиня подземной реки Стикс, чьи потоки окружили все царство мертвых, также являлась и олицетворением ненависти. Боги приносили ей свои самые торжественные клятвы ее черным как смоль водам только потому, что та была твердым союзником Зевса во время Войн Титанов (Титаномахии), а также привела своих детей – Нику (Победа), Зелоса (Соперничество), Биа (Сила) и Кратоса/Кратуса (Могущество) на поле боя. А непреложный обет, данный водами Стикса – это наивысшая награда богине от Зевса. Но вернёмся к истории эволюции Мрачного Жнеца.
Не только один Танатос являлся проводником в царство Аида. Так, в мифологии эти функции возлагались и на Гермеса, вестника богов, повелителя торговли, хитрости, воровства и красноречия. Его образ в качестве проводника в Аид возник в архаический период (VIII—VI века до н. э.), когда Гермеса стали считать ещё и покровителем путешественников, тем, кто указывал странникам путь. В классический период Древней Греции, с распространением некромантии (имеется в виду обряд вызывания призраков умерших (ныне – спиритизм), гадание с целью узнать будущее, а не привычное нам взаимодействие с миром мёртвых на кладбищах, управление миром мёртвых и трупами (создание нежити) и использование для заклинаний негативной энергии), Гермес уже стал рассматриваться не просто как сопроводитель в Аид, но и посредник меж двумя мирами. Иногда он даже и возвращал душу в мир живых, разумеется, с согласия Аида, но такое случалось крайне редко.
Позднее в качестве психомомпов (проводников в загробный мир) выступали и другие боги – Геката, Аполлон и даже Морфей, бог пророческих и добрых сновидений, людских мечт. В Древнем Риме до появления культа Плутона был свой бог подземного царства – Орк/Оркус, позаимствованный у этруссков. Позже образ Оркуса слился с другим божеством – Дис Патером, который изначально был божеством плодородных земель и подземных богатств. Подобно Плутону, Диспатер стал ассоциироваться со смертью и подземным миром, потому что ископаемые богатства — драгоценные камни и металлы — происходят из недр земли, где и лежит царство мёртвых. Позднее оба этих бога окончательно растворились в римском аналоге Аида.
В египетском пантеоне божеством – проводником в загробный мир являлся Анубис, у шумеров – Намтар/Намтару, в Японии – Великий царь Эмма (яп. 閻魔大王 Эмма Дай-О:). Но все они к созданию образа Мрачного Жреца не имели никакого отношения, кроме как обладая схожими с ним функциями. Смерть же в других мифологиях мира олицетворялась божеством уже не мужского пола, а женского. Так, в Скандинавии была суровая богиня Хель, которая, подобно греческому Аиду, правит подземным царством с таким же названием и, согласно “Поэтической Эдде“, обитает под одним из трех корней, растущих от мирового древа Иггдрасиль.
Хель отождествлялась с индуитстским божеством смерти и времени – Махакали. Она правила подземным царством единолично, не имела ни детей, ни мужа. Хель как царство умерших должно было сыграть решающую роль во времена Рагнарёка, когда «черно-красный петух из залов Хель», один из трех петухов, возвестит об одном из начальных событий Конца Времён. Во времена Чёрной Чумы в Скандинавии Смерть часто изображали в виде старухи, известной под именем Песта, что означает «чумная ведьма», в черном капюшоне. Она шла в город с граблями или метлой. Если бы она принесла грабли, некоторые люди пережили бы чуму; однако если она принесет метлу, все умрут.
Самый близкий образ Смерти к традиционному Мрачному Жнецу – это Санта Муэрте в Мексике. Она изображается как женская фигура -скелет, одетая в длинную мантию и держащая один или несколько предметов, обычно косу и глобус. Это единственная богиня, чей культ не был открытым и оставался в тайне до 20-го века. Санта Муэрте также связана с исцелением, защитой, финансовым благополучием и гарантией пути к загробной жизни мексиканцев.
Как инструмент для сбора урожая коса также может символизировать надежду и процветание. Земной шар олицетворяет всемогущество и господство Смерти и может рассматриваться как своего рода гробница, в которую мы все возвращаемся. Другими атрибутами Санта Муэрте являются весы, песочные часы, сова и масляная лампа. Весы намекают на беспристрастность, справедливость и божественную волю. Песочные часы символизируют веру в то, что смерть — это не конец, поскольку песочные часы можно перевернуть, чтобы начать сначала. Также песочные часы делают Санта Муэрте посредником между двумя мирами – живых и мёртвых и указывают на её связь со временем. Сова символизирует способность Санта Муэрте ориентироваться во тьме и мудрость. Лампа символизирует разум и дух, чтобы освещать путь сквозь тьму невежества и сомнений.
В Польше олицетворением смерти является Śmierć или kostuch. Она изображается то в виде старухи-скелета, то как бледная, тощая, лысая, желтоватая, без носа и губ, обнажающая ребра, голая, гнилая женщина; в руках он держит косу, а своим видом напоминает читателю, что после смерти человеческие тела разлагаются. Похожий персонаж-скелет появляется в Гватемале (Сан Паскуалито, «Король кладбища»), у ацтеков (Миктлантекутли (Mictlantecuhtli), то есть царь Митклана – подземного мира, изображался в виде забрызганного кровью скелета или человека с зубастым черепом).
Традиционное изображение Смерти как скелета берёт своё начало со времён Средневековья, где уже нет никаких других богов смерти – она сама отправляет души умерших в мир иной. Неизменным атрибутом персонажа Смерти является коса, которой она собирает души умирающих или недавно умерших. Изначально в Англии Смерть предстает героем нравоучительных пьес, а затем стала упоминаться и в народных песнях. Также персонаж-скелет фигурировал на картинах и фресках под названием “Пляска Смерти” (The Danse Macabre), где все слои населения танцуют со Смертью – средневековая аллегория неизбежности смерти, которая не щадит ни стариков, ни детей, никого. Появляется и художественный троп Memento mori (лат. «помни, что ты [должен] умереть» ), который также выражался в искусстве в виде гроба, черепа с костями, песочных часов и увядших цветов, которые означают непостоянство человеческой жизни.
В конце 1800-х годов персонаж Смерти уже стал известен в английской литературе как Мрачный Жнец. Самое раннее появление имени «Мрачный жнец» на английском языке встречается в книге 1847 года « Круг человеческой жизни»:
“Все прекрасно знают, что жизнь не может длиться более семидесяти, самое большее восьмидесяти лет. Если мы достигнем этого срока, не встретив мрачного жнеца с его косой где-то там или где-то поблизости, мы обязательно встретимся с ним“.
С ростом авраамических религий, таких как иудаизм и христианство, исповедующее эсхатологию – концепцию божественного правосудия и спасения души, Смерть обретала черты уже не полусгнившего скелета в тёмной мантии, а специально созданных и обученных Ангелов – служителей Бога Яхве, известных как Малах-Гамавет («вестник смерти»). Название “Мавет” произошло от финикийского варианта имени ханаанского бога смерти Мота, который только и делал, что наравне с богом воды Яммом состязался с Баалом, богом бурь в угаритских текстах.
Под влиянием нового религиозного течения, которое привело к строгому монотеизму, Баал был повержен, и имя этого бога наряду с функцией божества бурь злой Яхве присвоил себе. Бог воды Ямм, который был врагом Баала, и сражались они только за титул царя богов, стал теперь и врагом Яхве. Побеждённые Баалом олицетворения хаоса и зла в виде змей – Таннуна и Лотана – слились в Библии в единого Левиафана, которого уже побеждает сам Яхве. Досталось по полной и Моту – его “второе имя” Мавет было позаимствовано для обозначения смерти, а в Книгах Осии и Иеремии Мот вообще упомянут, как упоминается как божество, которому Яхве может передать Иудею в наказание за поклонение другим богам. Позднее это слово стало обозначать и Ангелов Смерти.
Единственный упомянутый в Библии, а точнее – в Книге Исход, ангел смерти – это Ангел Господень, неясный персонаж, исполняющий преимущественно карательную функцию. Как гласит ветхозаветный сюжет вывода евреев Моисеем из рабства в Египте, после семи знамений Яхве и при отказе фараона отпустить народ Израиля на волю, Господь решил действовать на сей раз не собственноручно – в живых остались только те, кто помазал двери жертвенной кровью ягнёнка (агнца), остальных же за одну ночь убил посланный Богом Ангел, не пощадивший даже скота. Причём этот Ангел известен ещё, как Шахат (ивр. שחת – “истребитель“) и как Машхит (משחית – “губитель“).
Также в Библии мы встречаем ангела по имени Давэр (ивр. דבר )— его имя означает “язва, мор, чума или жало“. В Талмуде два Архангела – Михаэль и Габриэль (Михаил и Гавриил) тоже играли роли вестников смерти. Если первый перенёс Адама на могилу, то второй явился Деве Марии и сообщил другую весть – о её Успении, а также являлся некоторым праведникам и забирал их души в Рай. Также и Абаддон, Ангел Бездны, упоминался как Ангел Смерти. Это понятие ассоциировалось и с Сатаной в его концепции как Падший Ангел Самаэль. Считалось, что этот ангел является исключительно грешникам и отправляет их души в Ад.
Также в исламе и иудаизме функцию Ангела Смерти выполняет один и тот же персонаж – Азраэль/Азраил (“Помогающий Богу”). Если в иудаизме он показан то как жуткий аналог Сатаны, часто изображается со множеством глаз, усердным жнецом или стариком с мечом, с которого стекает яд и помогает людям перейти в иной мир, то в исламе он упомянут как Маляк аль-маўт (араб. ملك الموت — ангел смерти) и по приказу Аллаха руководит множеством ангелов, помогающих ему выполнять его функцию. Души умерших праведников-мусульман забирают ангелы под названием «Нашитат», а неверных — «Назиат». Согласно пророчеству, после того, как ангел Исрафил возвестит о начале Судного Дня, ангел смерти (Азраил в данном случае) умрёт самым последним из всех творений.
Но не одними ангелами лишь сыт образ Смерти в иудаизме. Здесь не сложилось единого представления о роли психопомпа и о том, кто именно ее исполняет. Разные еврейские богословы приписывали помощь душам умерших разным фигурам еврейской мифологии, в число которых входили даже люди.Так, роль проводника в Царствие Небесное исполняет пророк Илия, который приветствует души праведных у входных врат. А порой эту же функцию исполняет и Авраам, который не допускает праведникам спускаться в ГеЕнну Огненную (в Ад). В качестве психопомпа и привратника Рая рассматривается и апостол Пётр.
В Книге Откровения Смерть вообще представлена как один из четырёх Всадников Апокалипсиса с греческим именем Танатос:
