Зрители смотрят на старт STS-119, фото Blake Estes
Мировая реакция на запуск первого спутника находилась в широком спектре от паники до эйфории, но была очень яркой. По очевидным причинам лучше всего мы знаем реакцию США — одна из двух сверхдержав оказалась в очень неприятной ситуации. И нельзя сказать, что во всем остальном дела у американцев были безоблачны — летом началась экономическая рецессия, и после трех лет роста котировок индекс Доу — Джонса упал с июля до октября 1957 на 21%. Росли социальные проблемы — впервые с 1875 года был принят Акт о гражданских правах, направленный на поддержку расового равенства и десегрегацию цветных в государственных школах (атмосферу расовых вопросов и космоса см. в фильме «Скрытые фигуры»). И тут советский спутник бросил сразу несколько вызовов стране, которая считала себя первой во всем, — научно-технический, военный и вызов престижа.
Первая страница New York Times 5 октября. На второй странице есть даже фото Циолковского
В военном смысле работала аналогия «господствующей высоты» — орбита спутника воспринималась как мост, с которого СССР получил возможность сбрасывать водородные бомбы на всех, кто ниже. Космос казался новым полем боя, и если в Новое время Великобритания была сильна кораблями, а в середине 20 века армады бомбардировщиков были видимым выражением мощи США, то сейчас встал вопрос о том, кто будет силен в космосе. И если в первые дни космической эры президент США Эйзенхауэр пытался успокоить страну, говоря о безопасности спутника, то уже в начале 1958 он обозначил эти же три вызова — научно-технический, военный и престижа, стоящие перед США. В результате начала космической гонки были увеличены не только заказы на военные ракеты, но и расходы на образование, было создано не только NASA, но и DARPA.
Общественная паника, наверное, лучше всего раскрывается в воспоминаниях Стивена Кинга:
Мы сидели на стульях, как манекены, и смотрели на управляющего. Вид у него был встревоженный и болезненный — а может, это было виновато освещение. Мы гадали, что за катастрофа заставила его остановить фильм в самый напряжённый момент, но тут управляющий заговорил, и дрожь в его голосе ещё больше смутила нас. — Я хочу сообщить вам, — начал он, — что русские вывели на орбиту вокруг Земли космический сателлит. Они назвали его… «спутник». Сообщение было встречено абсолютным гробовым молчанием. Помню очень отчётливо: страшное мёртвое молчание кинозала вдруг было нарушено одиноким выкриком, не знаю, был это мальчик или девочка; голос был полон слёз и испуганной злости: «Давай показывай кино, врун!». Управляющий даже не посмотрел в ту сторону, откуда донёсся голос, и почему-то это было хуже всего. Это было доказательство. Русские опередили нас в космосе
Писатель-фантаст Артур Кларк, сказавший, что США после запуска советского спутника превратились во второстепенную державу, выражал изменения в самосознании общества. Волны, порожденные первым спутником, привели, например, к тому, что вычурное оформление автомобилей стало вызывать гнев «наши инженеры в такой критический момент тратят время на фривольности», и первый спутник вполне мог стать одной из причин провала марки автомобилей Edsel.
Для кого-то запуск советского спутника стал настоящей трагедией — вышедший всего через неделю роман «Атлант расправил плечи» Айн Рэнд постулировал творческую и промышленную катастрофу социалистического общества. Расстройство эмигрантки из СССР и ярой антикоммунистки Рэнд было настолько велико, что она стала утверждать, что СССР никакого спутника якобы не запускал, к вящему веселью общественности.
Часть интереса к Спутнику реализовалась в эмоционально нейтральной моде — музыке, танцах, коктейлях или даже прическах, вот, например, японские.
Кадр из видео ТВ Роскосмоса
Но был и противоположный полюс — для многих людей спутник стал яркой звездочкой надежды. Фантаст Рэй Бредбери писал:
В ту ночь, когда Спутник впервые прочертил небо, я (…) глядел вверх и думал о предопределённости будущего. Ведь тот маленький огонёк, стремительно двигающийся от края и до края неба, был будущим всего человечества. Я знал, что хотя русские и прекрасны в своих начинаниях, мы скоро последуем за ними и займём надлежащее место в небе (…). Тот огонёк в небе сделал человечество бессмертным. Земля всё равно не могла бы оставаться нашим пристанищем вечно, потому что однажды её может ожидать смерть от холода или перегрева. Человечеству было предписано стать бессмертным, и тот огонёк в небе надо мной был первым бликом бессмертия.
Я благословил русских за их дерзания и предвосхитил создание НАСА президентом Эйзенхауэром вскоре после этих событий.
И, что очень важно, по всему миру спутник позвал за собой детей. Наверняка их были сотни и тысячи, но наиболее известна история двух. Гомер Хикэм родился в 1943 году в американской глуши. Городок Коалвуд в лучшие годы населяло две тысячи человек, жизнь которых была связана с угольной шахтой. Вырваться оттуда можно было разве что через спортивные успехи в школе или военную службу, и быть бы Гомеру шахтером, как отец, но Спутник все изменил.
Хикэм с друзьями и моделью ракеты, фото из семейного архива
Гомер увлекся космосом, с друзьями стал делать и запускать модельные ракеты, выиграл Национальную школьную ярмарку и получил возможность бесплатно обучаться в университете. После вуза и военной службы он стал работать в NASA, где занимался конструкцией космических аппаратов и тренировкой астронавтов. А в 1998 году вышли его мемуары «Ракетные мальчики», по котором сняли отличный фильм «Октябрьское небо».
Майк Маллейн с моделью ракеты, фото с официального сайта
Ричард «Майк» Маллейн очень ярко описал, как его жизнь изменил запуск первого спутника. Родившемуся в 1945 Маллейну в 1957 году исполнилось 12 лет. И он жил в Альбукерке, городе в малонаселенной местности с пустынным климатом. Отсутствие засветки позволяло наблюдать за звездами, фотографировать их, и не было проблем с поиском места без людей и собственности, которую могли повредить неудачные запуски моделей ракет. Желание полететь в космос стало стержнем жизни Майка. В детстве он писал в NASA с предложением заменить взрослых астронавтов на более легких подростков, что позволило бы сэкономить на массе космических кораблей (конечно, не предлагая прямо свою кандидатуру, но это был довольно прозрачный намек). Астигматизм поставил крест на надежде попасть в отряд астронавтов путем летчика-испытателя. Но на его счастье создали Спейс Шаттл, который позволял отправить в полет не пилотирующих корабли людей в очках. Маллейн попал в первый набор астронавтов шаттла, совершил три полета и написал совершенно восхитительные мемуары.
Последующие космические события тоже привлекали людей. В 2016 году прошла акция «Когда Гагарин полетел», в которой собирали воспоминания людей о 12 апреля 1961 года, можно посмотреть подборку интервью. В мемуарах канадского астронавта Криса Хэдфилда упоминается, что толчком к его увлечению космосом стала посадка «Аполлона-11» на Луну. Влияние более современных событий вряд ли нашло отражение в мемуарах по причине сравнительной молодости тех, на кого они повлияли. Но в целом и события стали помельче, и фурора от них явно не так много, как на заре космонавтики. Это логично — первые достижения были действительно первыми шагами в неизвестность. Сейчас и знаний стало больше, и сложно сделать что-то, чего совсем не было раньше. Значит ли это, что космос больше не зовет новых людей? Старыми способами — да, но, к счастью, появились новые тенденции.
Первую хорошо иллюстрируют вот такие новости:
Кадр из видео ABC7
В начале 2018 года вертолет канала ABC7News проводил обычный полет над городом Аламида (штат Калифорния). Внезапно внизу была замечена самая настоящая ракета, и, судя по саже на бетоне, ее двигатели здесь уже испытывали. Это оказалась частная космическая компания Stealth Space, которая без какого-либо пиара испытывала свою ракету-носитель Astra.
Фото Michael Howar/Spaceflight Insider
Словно сделанная на коленке конструкция — двигатели ракеты Vector-R, тоже частного производства. Зато они распечатаны на 3D-принтере и состоят всего из 15 деталей. Подобных ракетных стартапов по всему миру десятки. И если 61 год назад для запуска спутника требовались усилия сверхдержавы, то сейчас это могут сделать несколько человек, раздобывшие копейки по сравнению с бюджетом государства и собравшие ракету в цехе чуть более продвинутом, чем гараж.
Вторая тенденция иллюстрируется частной компанией Planet Labs, которая успела запустить уже больше полутора сотен кубсатов Dove/Flock с задачей обеспечить непрерывную съемку всей земной поверхности. Полученные данные затем будут обрабатываться с помощью современных компьютерных технологий.
Этот график показывает количество запущенных спутников с распределением по массе. Черное — легкие и сверхлегкие спутники массой меньше 100 кг. Резко увеличившееся количество кубсатов является следствием того, что спутник могут сделать и запустить не только частные компании, но также университеты и даже школьники.
Общий вывод: Космос стал гораздо ближе к людям. Вместо восприятия зова летящих далеко спутников сегодня человек может в детстве познакомиться с космонавтикой, причем на вполне серьезном уровне. Особо удачливые могут даже поучаствовать в создании и запуске настоящего космического аппарата. А изобилие космического контента может заинтересовать космосом еще раньше. Дочь моих знакомых, случайно увидев в два года видеоэкскурсию по МКС от Суниты Уильямс, теперь вместо мультфильмов смотрит на ночь космические видео. Конечно, нет гарантии, что этот факт наши потомки прочитают в начале мемуаров космонавта, ученого или инженера, но те, кто потенциально может заинтересоваться космосом получили массу возможностей. И это замечательно. Разве что английское выражение «rocket science», обозначающее что-то очень сложное, похоже, устарело.
Размышления на эту же тему я высказал в свежей лекции «Космонавтика: от романтики к реализму».
P.S. Всемирная неделя космоса заканчивается 10 октября, не забудьте посмотреть «Октябрьское небо». Очень вдохновляющий фильм.
Источник
