«Ген Химеры». Глава 14

— Двести метров, — Захария снял с головы визор и, затаив дыхание, принялся всматриваться туда, где кончался освещенный фарами участок.
Стук начал замедляться. Ойтуш догадался, что Нейт тоже передвигался на дрезине, судя по всему, с ручным приводом. Еще через минуту терпкий запах дыма ударил в нос, а позже на свет выкатился и он сам.

При виде этого чудовища, Ойтуш едва не начал стрелять. Голова Нейта напоминала прошлогоднюю картофелину: она была землистого цвета, вся покрытая наростами и грубыми шрамами, на глазах были непроницаемые выпуклые очки, а в расщелине, служившей ртом — дымящаяся сигарета. Мускулистые руки лежали на рукоятке трехколесной дрезины, а вместо ног были две культи, закрепленные при помощи ремней на небольшой платформе.

— Рад видеть, малышня, — слова давались Нейту с трудом, должно быть, сказывалось хроническое заболевание легких, если, конечно, они были биологическими. — Как всегда ожидаете подставы?
— Есть разговор, Нейт, — сказал Тора, медленно опуская автомат.
— Конечно есть, — ответил тот. — Иначе зачем бы вам покидать свое новое уютное гнездышко?

— Откуда ты узнал про обвал на станции? — спросил Тора, но существо, именуемое Нейтом, больше не обращало на него внимание. Его больше заинтересовал Ойтуш, стремительно бледнеющий от всей сложившейся ситуации. «Хоть бы предупредили, что этот их Нейт — такая образина», — думал он, стараясь не рассматривать конвульсивно дергающиеся культи.

Рюкзак за спиной Нейта зашевелился, и из него выползли две длинные телескопические клешни. Извиваясь и клацая, они устремились к Ойтушу, изучая его своими глазками-видеокамерами.

— Почему не знакомите с новеньким? — хрипло спросил Нейт, дымя сигаретой.
— Это Ойтуш, — запоздало ответил Тора. — Он в команде Айзека.
— Передавай привет главнокомандующему, — сказал Нейт, явно обращаясь к Ойтушу. — Мы с ним одного поля ягоды.

Спруты, тянущиеся из его спины, обвивали Ойтуша почти целиком, но в этот раз он раскисать не собирался.
— Вас что, на одном заводе собирали? — стиснув зубы, произнес он, приходя в изумление от собственной наглости
Тора посмотрел на него, как на умалишенного, однако Нейт вовсе не рассердился на колкое замечание Ойтуша. От души рассмеявшись, он убрал щупальца подальше.
— Можно и так сказать. Попали в руки одних и тех же пластических хирургов, — продолжал он, пуская изо рта кольца дыма. — Он еще не рассказывал тебе, каково это, когда живьем сдирают шкуру? Когда собственный мозг подают тебе на блюдечке?
— Нет, как-то не доводилось общаться на эту тему, — сказал Ойтуш, наблюдая, как одно из щупалец задержалось над самым большим контейнером в салоне джипа. Нейт усмехнулся и спрятал свои вспомогательные конечности обратно в рюкзак.

— Так что с обвалом, Нейт? — повторил Тора. — Я жду ответа.
— Вначале плата, потом разговоры, — неторопливо произнес Нейт, тоном человека, полностью контролирующего ситуацию. — Будет валюта — будут вам и слухи подземки.

На секунду Ойтушу показалось, что сейчас Тора отдаст его Нейту в качестве платы за информацию, но тот отложил оружие, и принялся выгружать увесистые коробки.
— Вот, — сказал он. — Все, что есть. Протеин, кофе и сигареты. Хватит на несколько месяцев.
— Маловато будет, — недовольно покачал Нейт своей головой-картофелиной.
— Так и скажи, что ничего не знаешь, — Тора начал сердится.
— Уж побольше вашего, — хрипло ответил тот. — Вы как кроты — хорошо умеете копать себе норы, но в упор не замечаете, что среди вас завелся шпион.
— Шпион? — недоверчиво переспросил Тора.

— Обвал не был случайностью. В несущих конструкциях станции были заложены взрывные устройства с таймером обратного отсчета. Если бы вы вовремя не снялись с места, вас завалил уже следующей ночью, — Нейт затушил сигарету и сразу же полез в новую пачку за свежей.

— Ничего не понимаю, — Тора в надежде оглянулся на Захарию. — Кто мог провернуть это?
— Тот, у кого есть доступ к вашим экзоскелетам, — сказал Нейт. — Прошуршите весь ваш личный состав и вы найдете крысеныша.
— А откуда тебе было известно про взрывчатку? — подал голос Захария.
— Так уж и быть, признаюсь, что присматриваю иногда за вашим детским садом, — с выражением лица пойманного на месте преступления человека, развел руками Нейт.
Захария нахмурился и заерзал на сиденье.
— Мои волшебные глаза видят все. Хочешь посмотреть на них поближе? — оскалив зубы в кривой улыбке, Нейт слегка оттянул непроницаемые очки.
— Нет, — быстро ответил Захария. Ойтуш тоже не стал рассматривать, но то, что у Нейта не было век, не смогло укрыться от его внимания. Он и впрямь был очень и очень странным существом.

— К тому же мои друзья помогают мне видеть то, что обычно очень хорошо спрятано, — из рюкзака Нейта снова показались спруты, но на этот раз не два, а целых десять. Все до одного они устремились к самой крупной из коробок.
Ойтуш кинул недоумевающий взгляд на Тору, но тот был обескуражен не меньше его самого.
— Вы даже не подозреваете, что все это время с вами ехал безбилетник, — ухмыльнулся Нейт и постучал одним из щупалец по крышке. — Тук-тук.

Мир для Ойтуша перевернулся вверх ногами, когда из коробки, словно из праздничного торта, выскочила маленькая девочка. Нарушив давящую тишину подземки победным кличем, она залилась веселым смехом.

— Ты — Уна? Уна Ортега? — спросил побледневший Захария. На братьев было больно смотреть: а как иначе могли выглядеть элитные солдаты, прозевавшие зайца у себя под носом?
— Ага, — кивнула она, глазея по сторонам. На вид девочке было около шести: она была миниатюрная, что позволило ей легко и незаметно спрятаться в коробку. На голове Уны были пучки из волос, напоминающие локаторы, а на шее красовалось с десяток немыслимых украшений из металлолома.
— Какого черта ты здесь забыла? — голос Захарии моментально поменялся, сделавшись жестким и властным.
— Я очень-очень хотела увидеть Нейта, — сказала Уна, молитвенно складывая руки. — Ты ведь не убьешь меня, правда, Захри?
— Ну вообще я могу, — начал было мальчик, но Уна больше не обращала на него внимания.

— Ого, вот это да, — разинув рот, она во все глаза рассматривала киборга, отчего тот даже перестал дымить сигаретой.
Ойтуш не мог понять, кто забавляет его больше: источающий ледяную ненависть Захария, впавший в ступор Тора или же грозный информатор подземки, который с перекошенным лицом наблюдал за всем этим хаосом, вторгшимся в его мрачные владения.
— Ну что, посмотрела? — сказал Нейт, напустив на себя самый грозный вид. — Теперь мне придется тебя съесть.

Реакция Уны была ожидаемой: взвизгнув от восторга, девочка принялась нарезать круги вокруг Нейта, пытаясь ухватить его за щупальца.
— Садись в машину, Ортега. Мы уезжаем, — приказал Тора, на всякий случай тыкая ей в спину дулом автомата.

В голове Ойтуша мелькнула мысль, что за такое поведение в Метрополе его казнили бы на месте. Ни один гражданин Второго класса, за исключением служителей протектория, не имел права приказывать детям, а уж тем более — угрожать оружием. Какие бы безумства они ни творили.

Мигом погрустнев, Уна взгромоздилась на заднее сиденье рядом с Ойтушем. Он обратил внимание на лохмотья, в которые была одета девочка, и пришел к выводу о том, что она, как и большинство детей, родилась и выросла в старом метрополитене.
— А тебе не страшно было ехать неизвестно куда? — спросил Ойтуш. — Даже у меня поджилки тряслись.
— Все потому, что ты новичок, — тоном знатока ответила Уна. — А я уже второй год в трубе. Вот только на задания меня пока что не берут.
С самооценкой у нее явно было все в порядке.

— В пять лет эта шельма сбежала из Бруствера вместе с цыганами, — негромко пояснил Захария. — Несколько месяцев пряталась от полиции в метропольских канализациях, питаясь отбросами. Потом ее занесло сюда, но и здесь она никак не уймется.
— Она одаренная? — спросил Ойтуш, украдкой разглядывая девочку, которая принялась разбирать и собирать какую-то ржавую головоломку.
— Живучая — да, насчет остального не знаю, — ответил Захария, глядя, как брат о чем-то тихо разговаривает с Нейтом. — Здесь это не так уж и важно.

— Как же твои дроны не заметили ее? — не без доли ехидства поинтересовался Ойтуш.
— Я был полностью поглощен туннелем, — Захария покачал головой, сделавшись сейчас очень похожим на своего старшего брата. — И пропустил то, что было у меня под носом.
— А что насчет шпиона? — продолжал Ойтуш. — Есть варианты?
— А это мы обсудим с Айзеком, — строго сказал Тора, садясь за руль. — Операция окончена, возвращаемся.

***

— Обратно поедем через кольцевую, — сказал Тора, набирая скорость, — Нейт сказал, что на малиновой опять миграция крыс.
— Да, у меня та же картинка, — отозвался Захария, поглощенный трехмерным наблюдением.

Вскоре Нейт в едких клубах дыма остался далеко позади, а Ойтуш сделал вывод о том, что не так страшен черт, как его малюют.

— Кольцевая — это круть крутейшая! — обрадовалась Уна и принялась болтать ногами в воздухе. Ей еще попкорна не хватало.
— Если кто-то сейчас же не заткнется — полезет обратно в коробку! — рассердился Захария.
— “Паалезет обраатно в каааробку”, — передразнила его девочка. — Хватит тут командовать, Захри! Ты не у себя в школе.
Щеки Захарии мигом вспыхнули, а в больших голубых глазах мелькнул ледяной огонек.
“Еще немного, и он ударит ее”, — подумал Ойтуш.

— Уна, пожалуйста, успокойся, — продолжая смотреть на дорогу, сказала Тора. — Туннель — небезопасное место, ты же знаешь.
— Хорошо, Тора, — на удивление быстро согласилась Уна, вновь принимаясь за свою головоломку. В следующие полчаса она сидела очень тихо.

Джип снова стремительно несся сквозь туннель, окутанный пучком света от фар.
— Почему ты послушалась Тору? — Ойтуш просто обязан был утолить свое любопытство.
— Мне не нравится Захария. Он слишком много о себе думает, — прошептала Уна ему на ухо. — И потом, Тора старше, а старших надо уважать.
— Ты серьезно? — удивился Ойтуш. — Кто сказал это тебе?
— Так Айзек говорит, — совершенно серьезно сказала девочка.

Уважать старших и более опытных — естественное стремление человека, которое тем не менее столетиями вытравливалось из умов граждан методами протектория. Главной ценностью в обществе всегда считалась одаренность, но одаренность не научит читать и писать, разводить огонь и строить жилище. Без опыта поколений, без его памяти путь человечества лежит в никуда. Айзек понимает это, поэтому и закладывает в молодые мозги правильные мысли, а не ложные идеалы, навязанные непонятно кем.

Обстановка на обратном пути была не столь напряженная, во многом благодаря появлению Уны. Вот только мысль о шпионе не покидала Захарию, Тору и Ойтуша. Наверняка братья уже выстроили свою иерархию кандидатов, и Ойтуш очень надеялся, что не был в их числе.

— Смотрите, мальчик! — вдруг крикнула Уна, указывая вперед. Встрепенулся начавший засыпать Ойтуш, Тора экстренно начал тормозить, а Захария вцепился в свой визор, словно в спасательный круг. Уна была права: по рельсам навстречу к ним сбивчивым шагом шла фигурка ребенка. Это было настолько нелепо и неуместно здесь, как если бы Нейт вдруг догнал их и предложил выпить по чашке кофе с кексом.

— Откуда он взялся здесь?! Захария, какого черта? — Тора был очень рассержен.
— Сам посмотри, брат. Я вижу только пустой туннель, — сдержанно ответил Захария. — Возможно, кто-то или что-то блокирует передачу…

Договорить он не успел. Дрезина остановилась в двух метрах от ребенка. В этот момент, непонятно почему, сердце Ойтуша вдруг начало колотиться с такой силой, словно перед ними неожиданно выросла толпа взбесившихся аниматусов.
— Кто ты? — крикнул Тора, наводя на мальчишку прицел автомата.
Ответа не было.
— Говори, иначе я буду стрелять!
— Тора, пожалуйста! — взмолилась Уна. — Это же просто ребенок.
Она попыталась вылезти из машины, но Ойтуш остановил ее.

— Я потерялся, — сквозь слезы сказал мальчик. — Пожалуйста, помогите мне!
«Стреляй! Стреляй!» — чуть было не завопил Ойтуш, когда фигурка двинулась в сторону джипа. В свете фар он выглядел совершенно обыкновенным местным ребенком, на которых Ойтуш уже успел насмотреться в подземке. Те же грязные лохмотья, та же бледная, не видевшая солнца кожа. Но почему тогда обострившееся чутье Ойтуша так неистово вопило об опасности?

— Как ты здесь оказался, да еще и без фонаря? — Тора подошел ближе, но винтовки не опустил. — Ты в трех станциях от нашей.
— Мы запускали светлячков, — всхлипнул тот. — Мой погас, и я пошел искать его. А потом стало так темно… я забыл в какую сторону идти.
— Вполне правдоподобно, — заметил Захария, и пояснил специально для Ойтуша. — Это сигнальные ракеты старого образца. Заряд держат из рук вон плохо, но дети их обожают.

— Ладно, садись в машину, — Тора опустил автомат, решив, что мальчик не представляет опасности.
Интуиция Ойтуша кричала во все горло, но, не найдя аргументов против, он лишь подвинулся, уступая место. Скорее всего, он просто был на грани нервного истощения.
— Еще один взявшийся ниоткуда ребенок, — со вздохом констатировал Тора и завел двигатель.

Вскоре очередная брошенная станция оказалась позади. Окончание первой вылазки было совсем не за горами.

— Как можно забыть, в какую сторону идешь? Тут всего два варианта, — шепнул Ойтуш Захарии.
— Очень просто, — отозвался тот. — Тоннель на всех действует по-разному; темнота давит, сбивает с мысли. Случай с этим парнем далеко не первый.
Ойтуш решил, что совершенно не горит желанием проверить себя на прочность, и поклялся в первую же очередь раздобыть для себя личный фонарик.

— Ты Ойтуш, да? — неожиданно спросил мальчик.
— Откуда ты знаешь? — насторожился Ойтуш, внимательно глядя в его распухшие от слез глаза.
— Ну, новичков ведь всегда обсуждают, — сказал мальчишка, словно ему пришлось объяснять элементарный факт.
— Меня зовут Уна, — важно представилась Ортега, болтая ногами — А тебя?
— Джимми.
— Джимми, Джимми… — девочка, о чем-то задумалась. — Я тебя не помню.

Ойтуш насторожился. Уж кто-то, а такие проныры, как Уна обычно знают все обо всех.

— Что-то не так с разведывательными дронами, — вдруг сказал Захария. — Они словно летают по кругу, показывая мне одно и то же.
— Что? — удивился Тора. — Ладно, почти приехали уже. От тебя сегодня никакой пользы, Захри.

— А как твоих друзей зовут? — продолжала спрашивать мальчика Уна.
— Каких друзей?
— С которыми светляков запускал.
— Ааа… Кажется Золин и Трой, мы недавно познакомились, — без особой уверенности ответил пацан, а Ойтуш вознес хвалу их безбилетному следователю в юбке. Не только он что-то заподозрил.
— Первый раз о них слышу, Джимми, — сказала Уна. — Мы с тобой точно на одной планете живем?

Все. Нервы Ойтуша зазвенели словно струны.

— Останови машину, — жестко сказал он Торе. — Это шпион.
Без лишних слов Тора вдавил педаль в пол. Тормозной путь по рельсам занял еще метра три.
— Выходи, живо! — рявкнул Ойтуш насмерть перепуганному Джимми.

Захария пытался что-то сказать ему, но в голове Ойтуша пульсировала лишь одна мысль, заглушая все звуки вокруг: Джимми был не тем, за кого себя выдавал.
— Положи руки за голову и медленно выходи из машины, — уперев автомат в грудь ребенка, уже спокойнее произнес Ойтуш. Он не знал, что нужно делать, просто доверился внутреннему голосу, который хладнокровно отдавал ему приказы.

Спотыкаясь и глотая слёзы, мальчик вылез из джипа, продолжая держать руки на затылке.
— Ты ошибаешься, Ойтуш, — сказал Тора. — Это ребенок из поселения.
— Не думаю, — спокойно ответил тот, дулом автомата продолжая направлять Джимми.
— Мне придется обезоружить тебя! — сказал Тора, вскидывая винтовку.
— Как угодно, — согласился Ойтуш. — Но сначала дай мне обыскать его.
— Я н-ни в чем не виноват… мы просто баловались с друзьями, я больше никогда так н-не буду, — Джимми трясло от страха; его лицо было сырым от слез, а на штанах образовалось мокрое пятно.
Уна тихо заплакала, решив, что Ойтуш слетел с катушек.

Если Джимми был шпионом, нельзя было просто пристрелить его. Необходимо было вытрясти из него всю информацию, а затем отдать на суд Айзеку.
— Стой и не шевелись, — велел Ойтуш, обыскивая его.
— Безумие какое-то, — в сердцах сказал Тора, сплевывая на землю.

Ойтуш знал, что не может ошибаться. «Ищи, ищи, ищи», — велело чутье столь авторитарно, что руки сами скользили по одежде мальчика, ища хоть что-то необычное. И «необычное» действительно нашлось.
Тонкая бороздка на виске. Нет, не просто шрам. Такая отметина остается лишь после вживления чипа.
В ту же секунду Ойтуш почувствовал, что Джимми перестал дрожать.

В следующее мгновение рука мальчика вместе с коротким лезвием ножа метнулась к кадыку Ойтуша. Тот отступил всего на полсантиметра и инстинктивно нажал на курок.
Раздался выстрел, и Джимми отшатнулся, прижимая руку к животу. На его грязно-серой рубашке стремительно увеличивалось багровое пятно.
Уна вскрикнула и потеряла сознание.
Тора продолжал стоять как вкопанный, а вот Захария не растерялся. Без колебаний он сделал еще один выстрел в голову мальчишки.
Взрыв микропроцессора разнес череп словно спелый арбуз.

— Протекторий всегда чипирует лазутчиков, сколько бы лет им ни было. Будем надеяться, что нас не успели отследить, — ледяным тоном сказал Захария, и добавил, косясь на Ойтуша, — А ты молодец. Совсем неплохо для первого задания.

Продолжение следует:)