Рано утром 10 мая 1940 года немецкие войска, согласно плану «Гельб», начали широкомасштабные наступательные действия и перешли границу Голландии, Бельгии и Люксембурга. Немецкий план наступления предусматривал связывание основных сил англо-французской армии ударами группы армий «Б», в то время как основной прорыв планировалось осуществить южнее — через Арденны группой армий «A» — с последующим выходом к берегу Атлантического океана в районе Абвиля и окружения англо-французских сил, находившихся севернее прорыва.
Незадолго перед рассветом 10 мая немецкие самолеты атаковали главные голландские и бельгийские аэродромы, а парашютисты высадились в ряде стратегических пунктов. Аэродромы во Франции также были серьезно повреждены. Много французских самолетов было уничтожено на земле. К восходу солнца авиация разрушила ряд военных объектов, а немецкие войска широким потоком вливались через границу в Голландию, Бельгию и Люксембург.
Захват Бельгии и Нидерландов был возложен на группу армий «Б». Входившая в нее 6-я армия генерала Рейхенау должна была действовать стремительно и энергично, от этого зависел весь исход кампании. Наступление группы армии «Б» в Бельгии и Голландии было осложнено рядом моментов. По ходу продвижения войск путь пересекало множество рек и каналов. Существовала также опасность, что голландцы и бельгийцы откроют шлюзы морского побережья (так поступили бельгийцы в 1914 г.) и зальют часть территории страны. В ходе операции 6-я немецкая армия должна была форсировать реку Маас, преодолеть бельгийские оборонительные линии в направлении столицы Бельгии и изолировать укреплённый район вокруг города Льеж.
В случае прорыва 6-й армией фронта между Маастрихтом и Льежем ей открывался путь на Брюссель. Тогда танковый корпус Гёпнера (3-я и 4-я танковые дивизии), входивший в 6-ю армию, должен был быстро выдвинуться вперёд, чтобы в районе севернее рек Маас и Самбра заранее выйти навстречу флангу противника, который, как предполагалось, начнёт продвигаться в Бельгию. Успешное выполнение своей задачи 6-й армией — энергичными действиями сковать силы бельгийцев и союзников, спешно стягивающихся к ним для оказания поддержки — имело решающее значение для успеха всей операции. От быстроты этих действий зависело, как скоро выходящие вперёд армии противника потеряют свободу действий.
Данная задача была поручена десантным подразделениям — они должны были овладеть ключевыми пунктами на реке Маас. Главными из которых были мосты в Маастрихте между берегами Мааса и Альберт-каналом. По ним шли главные дороги и железнодорожные линии из Кельна и Аахена в Антверпен и Брюссель. Мосты были чрезвычайно важны для сохранения коммуникаций между востоком и западом и северо-западной Европой. Их охраняли орудия Эбен-Эмаль — бельгийской крепости юго-западнее Маастрихта.
Эбен-Эмаль считалась мощнейшей крепостью Европы. Немецкое верховное командование понимало, что для захвата неповрежденных мостов в Маастрихте и нейтрализации Эбен-Эмаль необходим элемент внезапности.
Форт и его гарнизон
С учетом неудачного опыта первой мировой войны правительство Бельгии уже в 1920-х годах озаботилось укреплением восточных рубежей. В течение нескольких лет рассматривались различные варианты строительства укреплений, отражавших воззрения разных групп в правительстве и руководстве армии на военную доктрину Бельгии. Приход к власти в Германии нацистов только упрочнил убеждения политиков в необходимости противодействия потенциальному вторжению.
Проблемы с финансированием и разногласия между министерством обороны и генштабом всячески мешали созданию цепи укреплений. Однако в начале 1930-х годов работы по строительству фортов начались, и большая часть из них к концу десятилетия была завершена. 1 апреля 1932 года началось строительство самого форта Эбен-Эмаль, и хотя основные работы завершились в 1935 году, и форт был объявлен готовым, некоторые изменения и усовершенствования продолжались до мая 1940 года.
Помимо этого, 30 мая 1930 года был открыт судоходный канал протянувшийся на 130 км между Антверпеном и Льежем в Бельгии — канал Альберта. В районе Маастрихта канал огибает «голландский выступ» вдоль левого берега Мааса, и чтобы провести его, пришлось буквально разрезать массивную гору Сен-Петер, получив таким образом противотанковый ров с почти отвесными скальными стенками высотой до 40 метров.
Форт, расположенный в ответвлениях канала Альберта на расстоянии свыше 20 км к северу от Льежа, контролировал своей артиллерией канал, реку Маас и мосты в голландском городе Маастрихт. Вся эта система укреплений между Маастрихтом и Льежем, на пространстве к югу от данного района была так сильна, что бельгийцы вообще сомневались, что ее кто-нибудь будет атаковать.
Бельгийские проектировщики выбрали крайне удачное место для подобной крепости. Участок, расположенный на возвышенности на высоте 60 метров над каналом Альберта по форме похожий на алмаз имел размеры с запада на восток 700 м, с севера на юг 900 м. Северо-восточная грань была прикрыта каналом Альберта —проделанный в горе разрез с отвесными скалами в 40 м не оставлял шансов противнику. Северо-западная грань была прикрыта противотанковым рвом с бетонными стенками, который при необходимости можно было заполнить водой из близлежащей реки Гир. Южные грани форта были защищены аналогичным рвом глубиной в 4 м.
Бельгийцы помнили печальный опыт первой мировой, когда форты Льежа сдавались один за одним под натиском немецких 420-мм орудий и при проектировании новых укреплений учли эти факторы. Эбен-Эмаль был фортом «нового поколения» вобравшим в себя все самые современные достижения фортификационного искусства тех лет.
Как и в фортах линии Мажино огневые точки были разнесены друг от друга на большом расстоянии, при этом снабжение между ними происходило при помощи разветвленной сети подземных сообщающихся туннелей и бункеров. Более 9 км туннелей соединяли различные огневые точки и боевые позиции. Крепость была разделена на два основных уровня. Промежуточный уровень —был связан в основном с подачей боеприпасов и управлением огнем. 4 км туннелей на этом уровне связывали воедино все различные артиллерийские позиции. Доступ на этот уровень был ограничен бронированными дверями и лестницей, спускавшейся на 21 метр под землю, лифты также использовались, хотя они были ограничены для использования офицерами и только для подачи боеприпасов.
В дополнение к командному пункту форта, который отдавал приказы стрелять орудийным расчетам наверху, уровень содержал погреба для каждой огневой точки. Погреба были грамотно рассредоточены — между ними было не менее 150 м коридоров и проходов. Каждый каземат отделяли от внутренней части крепости двойные пары массивных бронированных дверей, 2-метровые щели между каждым набором дверей дополнительно блокировались во время экстренной ситуации барьером из стальных балок и мешками с песком (для поглощения взрывной силы, если враг попытается взорвать двери).
И последнее, что следует отметить в отношении промежуточного уровня, заключалось в том, что он также содержал основные входы для системы вентиляции форта, расположенные на стороне, выходящей к каналу Альберта, из которых чистый воздух мог накачиваться внутрь.
Первый этаж форта был больше посвящен основным системам жизнеобеспечения крепости. Помимо госпиталя, уровень также включал в себя систему очистки воды (у крепости был собственный внутренний колодец), казармы для солдат, системы кондиционирования воздуха и обеззараживания. Хотя крепость вентилировалась до приемлемого уровня, атмосфера на глубине местами могла быть далеко не здоровой, с сырыми и холодными коридорами. Некоторые исследователи отмечают, что в подземных помещениях форта было достаточно пыльно, от чего у некоторых солдат были проблемы с болезнями органов дыхания.
Гарнизон Эбен-Эмаль был, возможно, одним из его самых слабых звеньев. Хотя крепость имела мощные оборонительные системы, ее живая сила в основном состояла из артиллеристов, вспомогательного и административного персонала. В полном составе гарнизон насчитывал 1322 человека, хотя на 9 мая 1940 г. гарнизон насчитывал 1198 человек. (В мирное время типичный действующий состав крепости был около 750 человек.) Из них около 500 человек составляли артиллерийский расчет, а остальные — административный персонал. Гарнизон форта сменялся каждые 7 дней. Дежурная вахта жила в подземных казармах внутри форта, а нерабочая вахта — в казармах в деревне Вонк, в 5 км от форта. Однако поскольку многие солдаты жаловались на проблемы со здоровьем (жить под землей в холоде и сырости было не очень), неподалеку от входа в форт были возведены два временных деревянных барака (с началом боевых действий их предполагалось снести).
Назначение в «Regiment de Forteresse de Liege» не пользовалось популярностью среди солдат и офицеров . Кроме того, стационарный характер службы был естественным местом для размещения пожилых солдат и солдат с более низкими физическими возможностями.
Уровень подготовки орудийных расчетов был не особенно высоким. Текучка призывников этому способствовала, значительная часть артиллерийских расчетов фактически не стреляла боевыми снарядами, и их знания основывались на теории и ограниченных упражнениях по стрельбе.
Боевой дух гарнизона Эбен Эмаль считался низким, форт даже получил прозвище «Учебный центр». Жизнь крепостного артиллериста была скучной, однообразной и нездоровой, без естественного света и с ограниченными возможностями для отдыха. Усугублялось всё и межэтническими проблемами — большую часть гарнизона составляли фламандцы и валлоны, говорившие на разных языках и диалектах. Сообщалось о напряженности между фламандскими и валлонскими солдатами и пьянстве, но, похоже, мало что было сделано для решения этих проблем и поднятия морального духа гарнизона.
Месяцы, потраченные на поддержании солдат в состоянии высокой боевой готовности, особенно с учетом неоднократных ложных тревог «Сидячей войны», возымели свое действие. Неизбежно наступила скука, гарнизон форта всё дальше впадал в «расслабленное состояние» и первоначальная высокая степень готовности на практике постепенно спадала. Еще одна существенная слабость гарнизона заключалась в плохом уровне владения огнестрельным оружием — кроме базовых упражнений с бельгийской копией винтовки Маузер, солдаты не имели должной подготовки к боевым действиям и тактике пехоты. Хотя это был один из аспектов военной подготовки, который гарнизон мог практиковать в форте и вокруг него, эта возможность была проигнорирована.
2-я батарея
Периметр форта охраняли семь долговременных огневых сооружений, именуемых «блоками». Они были вооружены 60-мм противотанковыми пушками, пулеметами и прожекторами. Конструкция блоков предполагала как фронтальный, так и фланговый огонь. Секторы обстрела каждого из блоков пересекались, тем самым они могли прикрывать друг друга. Расчет блоков состоял в среднем из 20-30 человек. В конструкции блоков, а также «Канал-Норд» и «Зюд» были предусмотрены бронированные наблюдательные башни высотой в 1.5 м и толщиной в 200 мм.
В некотором отдалении от крепости, возвышаясь над каналом Альберта, находился еще один блок — «O1». С основным фортом его соединял подземный туннель. Будучи вооруженным не хуже остальных блоков, он выполнял скорее наблюдательную функцию — на его вершине находился бронированный смотровой купол «ЭБЕН-1». С его помощью экипаж блока наблюдал за южными и восточными окрестностями форта и при обнаружении противника передавал координаты орудийным башням со 120-мм орудиями.
Северную и западную часть крепости контролировал наблюдательный купол «ЭБЕН-2». Он находился на крыше пулеметного бункера «Ми-Норд», который вместе с аналогичным бункером «Ми-Зюд» прикрывали верхнее плато от вражеской пехоты.
Вышеперечисленные сооружения составляли вторую (оборонительную) батарею и в случае потенциальной атаки противника первыми принимали на себя удар. «Блоки» не были вооружены дальнобойными орудиями, их главной задачей было удержание периметра в то время как основной удар по противнику наносила артиллерия первой батареи.
1-я батарея
Основу первой батареи составляла башня «Купол 120», оснащенная двумя 120-мм орудиями. Пушки образца 1931 года имели максимальную дальность стрельбы в 17.5 км, при помощи гидравлических механизмов башня могла вращаться на 360 градусов. Внутри башни на нижнем уровне хранились боеприпасы, доставляемые на верх при помощи лифтов, выше находились механизмы подачи снарядов и вращения башни, еще выше располагался 210 тонный лист брони, служивший перегородкой для артиллерийского отделения наверху. Расчёт башни состоял из 28 человек. Главной задачей установки было ведение контрбатарейной стрельбы. Немецкая осадная артиллерия не могла похвастаться такой внушительной дальностью стрельбы, к слову тяжёлая гаубица Mrs.18 калибром 210-мм могла бить не более чем на 16700 м, но даже так она не смогла бы причинить серьезного ущерба Эбен-Эмаль.
Стоит также отметить, что бельгийцы озаботились маскировкой установки, чтобы обмануть воздушную разведку они возвели 3 макета башни — два разместили в северной части и один на юго-востоке (на схеме изображены возле «Канал Норд»).
Следующие по важности установки располагались в башнях «Купол Норд» и «Купол Зюд». Они представляли собой две вращающиеся на 360 градусов башни, в которых находились два 75-мм орудия образца 1934 года. Дальность стрельбы составляла 10 км. Отличительной особенностью этих орудий была внушительная скорострельность — максимальная достигала 25 выстрелов в минуту, а практическая около 15. Башни имели серьезное бронирование — 38 см стали одним слоем, под которым было еще два слоя по 25 мм вместе со слоями войлока (своего рода противоосколочный подбой). Примечательно, что башни могли подниматься и опускаться на 55 см, что также давало дополнительную защиту. Расчёт каждого купола состоял из 28 человек.
Поскольку мосты через канал Альберта и реку Маас в голландском городе Маастрихт были приоритетными целями для крепости в их направлении было построено два каземата «Маастрихт 1» и «Маастрихт 2». Первый располагался на холмистом северо-западном фланге форта, а второй был немного южнее и выше первого. Воспользовавшись преимуществом в высоте конструкторы предусмотрели на крыше каземата наблюдательный купол «ЭБЕН-3». В качестве материала постройки был выбран железобетон толщиной 2.75 метра. На вооружении у каждого каземата было по три орудия калибром 75-мм образца 1905 года. Несмотря на свой возраст орудия имели более чем приемлемые характеристики: дальность 11 км и скорострельность 12 выстрелов в минуту.
Мосты на юге от крепости находились под контролем казематов «Визе 1» и «Визе 2». Они имели аналогичную компоновку и вооружение. В каждом каземате было по два этажа: на верхнем располагались орудия, командный пункт и телефонный пост; на нижнем — погреба боезапаса (отдельные для каждого орудия) и помещение личного состава. Ещё ниже находились галереи к другим помещениям крепости и элеваторы подачи боеприпасов из центральных погребов. Орудия имели углы обстрела 70°, но визуально обзор из амбразур был очень ограничен, поэтому стрельба велась по данным центральной наводки. Расчет каждого каземата составлял 38 человек.
Противовоздушная оборона форта имела формальный характер — всего 4 пулемета «Виккерс-Максим» калибром 7,65-мм, которые располагались в южной части крепости на самой высокой её точке между 4-м блоком и 120-мм куполом. Бельгийцы не рассчитывали на внезапный воздушный десант на крепость, что в дальнейшем обернулось катастрофой.
Даже принимая во внимание проблемы с гарнизоном и ПВО, не было никаких сомнений в устрашающей силе и тактическом вызове, который крепость представляла даже для подготовленного противника. Сочетание многочисленных, перекрывающихся полей огня, хорошо бронированных огневых точек, смешанного типа вооружения, крутого физического расположения, бронированием по периметру — означало, что форт был одним из самых грозных укреплений в мире.
Подготовка
Захват Эбен-Эмаль был приоритетом для первых шагов плана Гельб, как и необходимость обезопасить важные мосты через канал Альберта. Однако столь же ясно было и то, что обычные возможности для взятия крепости были ограничены. Атака бронетехники и пехоты «на уровне земли», скорее всего, будет остановлена артиллерией крепости еще до того, как атакующие попытаются преодолеть проблемные противотанковые рвы. Длительное взятие крепости путем осады тоже не рассматривалось как вариант. Кроме того, бронированная стойкость «Эбен-Эмаль» означала, что он мог выдержать самые тяжелые удары от артиллерии и воздушных бомбардировок, а также ответить мощным контрбатарейным огнем.
Развертывание воздушно-десантных сил представлялось наиболее новаторским и жизнеспособным способом штурма Эбен-Эмаль. Вместо того, чтобы производить штурм с земли, десантников можно было сбросить прямо на голову противника. Однако сброс десанта с парашюта тоже имел множество рисков. Площадь крепости не такая большая, десантники могли просто промахнуться и высадится за пределами крепости прямо перед амбразурами казематов.
Но даже если десантникам удастся успешно десантироваться на крышу крепости, если их контейнеры с оружием приземлятся в другом месте, они могут быть разорваны на куски картечными снарядами и пулеметным огнем, прежде чем у них появится шанс по-настоящему вступить в бой. Следующая проблема заключается в оснащении средствами борьбы с бетонными сооружениями. Чем непосредственно производить штурм? Обычные гранаты и взрывчатка в данной ситуации не произведут должного поражающего эффекта.
27 октября 1939 года генерал-майор Курт Штудент, на тот момент командир 7-й авиадесантной дивизии, вошел в кабинет Гитлера. После первоначальных приветствий Гитлер подвел Штудента к карте Эбен-Эмаль и сообщил, что хочет, чтобы десант взял крепость на начальном этапе вторжения. Гитлер также предложил Штуденту изучить планеры DFS 230 как способ развертывания, необходимо было выяснить, можно ли планерам приземлиться прямо на крышу крепости?
DFS 230 буксировал к месту выброса транспортный самолет Ju 52. На этом этапе полета оба самолета были уязвимы для истребителей противника и зенитного огня.
Планер имел ограниченный диапазон управления при планировании, и точность приземления во многом зависела от продуманного захода на посадку. При приземлении планеры были склонны к непредсказуемому заносу на мокрой траве, что делало посадки на рассвете или в сырую погоду опасными, а осторожный противник мог защитить себя от атаки планеров, втыкая в землю толстые колья в потенциальных местах приземления. Это были негативные стороны, но у планеров было и много плюсов.
Они могли приближаться почти бесшумно, тем самым максимизируя элемент внезапности для десанта. В руках талантливого пилота, как показали последующие испытания, их можно было легко приземлить в пределах 100 м от заданной цели, а часто и до 20 м, при небольшом везении и благоприятной погоде. Самое главное, однако, что один планер мог доставить в воздух десант из девяти человек с оружием наготове и общей полезной нагрузкой в 2 т.
Гитлер попросил Штудента, который сам был способным пилотом-планеристом, подумать, можно ли перебросить отряд десантников на планере прямо на травянистую крышу самого форта?
Гитлер также поведал Штуденту об изобретении специального набора подрывников, идеально подходящего для этой задачи. Это было «Hohlladung waffen», или кумулятивное оружие.
Идея концентрации энергии взрывчатого вещества на небольшой площади приходила в голову многим исследователям. Первые попытки в данной области известны еще с конца 18 века, однако реализовать этот принцип долгое время не получалось в силу типа взрывчатого вещества. Дымный порох просто не подходил для этого. С появлением высокобризантных взрывчатых веществ лёд тронулся и уже в 1894 году американский химик Чарльз Манро в ходе экспериментов обнаружил, что полости на зарядах с взрывчатым веществом после детонации образуют точно такие же полости на поверхности металла, который он пытался взорвать. Однажды правительственная комиссия попросила его продемонстрировать как при помощи взрывчатки можно взламывать сейфы. Манро придумал незамысловатое устройство: полый патрон был изготовлен путем связывания динамитных шашек вокруг консервной банки, при этом открытое горлышко последней располагалось вниз.
После Первой мировой войны работы по данному направлению велись во многих странах, однако наибольших успехов добились в Германии. В 1932 году Франц Рудольф Томанек, студент физики Венской высшей технической школы , разработал противотанковый снаряд, основанный на эффекте кумулятивного заряда. Когда австрийское правительство не проявило никакого интереса к реализации этой идеи, Томанек перешёл в Берлинскую Высшую техническую школу , где продолжил обучение под руководством эксперта по баллистике Карла Юлиуса Кранца. Там в 1935 году он и Хельмут фон Хуттерн разработали прототип противотанкового снаряда. Хотя характеристики оружия оказались не впечатляющими, Томанек продолжил свою разработку, сотрудничая с Хубертом Шарденом в Институте вооружения ВВС в Брауншвейге.
К 1937 году Шарден считал, что эффекты полых зарядов возникают из-за взаимодействия ударных волн. Именно во время проверки этой идеи 4 февраля 1938 года Томанек придумал кумулятивное взрывчатое вещество.
Тем временем Генри Ханс Мохаупт , инженер-химик из Швейцарии, независимо разработал кумулятивный боеприпас в 1935 году, который был продемонстрирован военным Швейцарии, Франции, Великобритании и США. Позже на основе его разработок будет создана знаменитая «M1 Bazooka».
Основной принцип кумулятивного заряда заключается в том, что взрывчатое вещество упаковывается вокруг пустой металлической гильзы конической формы, самый широкий открытый конец которой обращен к цели. При подрыве взрывчатого вещества гильза разрушается под давлением, металл превращается в единую тонкую струю, летящую с гиперзвуковой скоростью (до 14 км/с) вдоль центральной оси полости гильзы. Эта струя обладает исключительными свойствами пробития стальной брони в районе 150–700 процентов от собственного диаметра струи.
Этот принцип можно было применить и против железобетонных сооружений. Если бы струя могла проникнуть внутрь каземата, образовавшийся «осколок» (фрагменты бетона и металла), выброшенный изнутри конструкции, плюс общий эффект взрыва мог бы ранить или убить всех, кто находился внутри. Даже если взрывчатому веществу не удавалось достичь полного проникновения, одни только ударные волны были способны произвести внушительный эффект.
Представив все свои идеи, Гитлер затем отправил Штудента, чтобы он рассмотрел общую жизнеспособность плана и доложил ему. В течение 24 часов Штудент вернулся и подтвердил, что миссия в принципе верна, и что он может начать собирать команду для проведения рейда. Миссия по захвату Эбен-Эмаль также получила кодовое название — «Гранит». Штуденту нужно было собрать команду, которая должна была взять Эбен-Эмаль, а также близлежащие мосты через канал Альберта. Для этого был сформирован штурмовой батальон «Кох», названный в честь его командира гауптмана Вальтера Коха. Численность батальона составляла более 400 человек. По своей организационной структуре он выглядел следующим образом:
|
Подразделение |
Командир |
Цель |
Численность |
|
Штурмовая группа «Сталь» |
Обер-лейтенант Альтман |
Захват моста в Вельдвецельте (к западу от Маастрихта) |
1 офицер, 91 солдат |
|
Штурмовая группа «Бетон» (Штаб батальона) |
Лейтенант Шахт |
Захват моста во Вренховене (юго-западнее Маастрихта) |
5 офицеров, 129 солдат |
|
Штурмовая группа «Железо» |
Лейтенант Шехтер |
Захват моста в Канне (между Маастрихтом и Эбен-Эмаль) |
2 офицера, 88 солдат |
|
Штурмовая группа «Гранит» |
Обер-лейтенант Витциг |
Захват Эбен-Эмаль |
2 офицера, 84 солдата |
Вдумчивое размышление над этой таблицей указывает на масштаб проблемы, с которой столкнулись немецкие десантники. Несмотря на важность захвата форта, на его взятие была направлена наименьшая по количеству бойцов группа. Фактически, речь шла о противостоянии одной роты бойцов против целого полка. Как быть в такой ситуации? Если вы не можете обеспечить численное превосходство над противником, значит нужно превосходить его в опыте, подготовке и смелости. Отряд обер-лейтенанта Витцига как раз подходил под эти критерии. Помимо навыков владения оружием, выносливости и опыта прыжков с парашютом каждый боец должен был уметь мыслить независимо, вне рамок и шаблонов. В любой момент ситуация могла выйти из под контроля. Командира могли убить, планер мог приземлится не в том месте, оружие могло заклинить. В такие моменты от солдат требовалось не только прямолинейное выполнение приказов, но и способность проявить смекалку.
Окончательное разрешение на рейд на Эбен-Эмаль было получено через несколько дней после встречи Штудента с Гитлером, командир парашютистов заверил Гитлера, что успешная атака планерами возможна. Для операции были собраны все разведданные. Командиры изучали аэрофотоснимки и карты. Они опросили инженеров и строителей, которые были связаны со строительством форта в 1930-х годах. Однако не все разведывательные данные, собранные на этом этапе были надежными — два фальшивых купола не были раскрыты, их также отметили в качестве целей.
Вскоре начались тренировки, многое предстояло сделать. Кох должен был не только ознакомить своих людей со всеми аспектами операции и спланировать все возможные варианты «форс-мажора», он также должен был обучить людей использованию новых взрывчатых веществ и сделать из 42 пилотов-планеристов настоящих профессионалов.
Мастерство пилотов определяло исход операции. Пилоты должны были приземлять свои машины с минимальным отклонением от намеченных точек. Чем дальше парашютисты находились от цели, тем больше шансов, что их уничтожат заградительным огнем из бельгийских ДОТов. Кроме того, ожидалось, что бельгийским войскам станет известно о нападении и они предпримут быстрые контратаки. Исходя из этих факторов, десантники должны были выполнять поставленные перед ними задачи как можно скорее, чтобы они успели занять оборонительные позиции для отражения контратак.
Во время смоделированных испытаний посадки для атаки Эбен-Эмаль вскоре возникли проблемы. Посадка с заносом часто приводила к тому, что планеры скользили мимо своих целей, но проблема была частично решена путем установки в каждый планер тормоза, по сути, деревянного каркаса, который вдавливался в землю при приземлении, приводя планер к достаточно быстрой остановке. Витциг также прочесывал Люфтваффе в поисках лучших пилотов планеров, в том числе победителей довоенных летных соревнований. При этом пилотов обучали и как штурмовиков, они входили в состав штурмовой группы и умели пользоваться оружием и взрывчаткой. Долгие тренировки вскоре принесли пользу и пилоты-планеристы продемонстрировали необходимые требования к посадке, остановив свои планеры в пределах 10 м от тренировочных целей.
Для самих штурмовых отрядов подготовка была не менее сложной. Солдаты Витцига были доставлены на укрепления в оккупированной немцами Польше и Чехословакии, где они отрабатывали штурм ДОТов, подобных тем, с которыми им предстояло столкнуться в Эбен-Эмаль. Физические тренировки были постоянными и изнуряющими, бойцы бегали на большие расстояния в полном боевом снаряжении и несли с собой дополнительный вес подрывных зарядов, огнеметов и другого оборудования. Каждый солдат прошел дополнительную подрывную подготовку, пока не стал экспертом в разрушении всех мыслимых и немыслимых типов укреплений.
Огромное значение уделялось секретности миссии и подготовки к ней. Парашютисты до последнего не знали о цели операции, им сообщили только за несколько часов до ее старта. Выходя в местные города и села, униформа бойцов была лишена знаков различия и любых опознавательных знаков. Им было запрещено разговаривать с местными жителями. Каждый был обязан подписать пункт о конфиденциальности, в котором говорилось:
«Я осознаю, что мне грозит смертный приговор, если я намеренно или по неосторожности сообщу другому лицу устным словом или иллюстрацией что-либо, касающееся базы, на которой я служу».
Это была не пустая угроза — двое парашютистов действительно были осуждены и казнены за «длинный язык». Одно подразделение было переведено со своей базы после того, как некоторые из его бойцов столкнулись и завязали беседу с парой знакомых девушек.
Планеры также пытались скрыть от любопытных глаз — они хранились в разобранном виде, перемещались между позициями в фургонах перевозивших мебель и собирались уже на месте. Примечательно, но солдаты из отряда Витцига тренировались не с самими кумулятивными зарядами, а только их макетами со схожей формой и весом, впервые опробовав их мощь только при штурме крепости.
Изначально тренировки проходили в Хильдесхайме (Германия), затем отряды были переброшены в под Глайвиц (Польша) и Чехию (приграничные укрепления около Шумперка). Там отрабатывались приемы штурма ДОТов с использованием широкого спектра вооружений: включая огнеметы, обычную взрывчатку и бангалорские торпеды. Хоть солдаты не знали ни названия, ни местонахождения цели, они знали о ее конфигурации благодаря масштабному макету, подготовленному при помощи данных аэрофотосъемки.
Штурм
10 мая 1940 г. в 00:30 форт получает от верховного командования предупреждение о немецком нападении. На тот момент комендантом форта был майор Жоттранд, ровно в час ночи он прибыл на боевой пост. С самого начала ситуация не задалась и напоминала чью-то злую шутку.
В форте действовала система общей боевой готовности, которая предполагала, что одна из 75-мм башен произведет серию в 20 выстрелов с интервалом в 30 секунд, что будет служить сигналом для гарнизона и полевых частей в окрестностях. В 00:55 «Купол Норд» был готов произвести предупредительные выстрелы, но от командования поступил приказ ждать.
Неподалеку от первого блока, за пределами крепости, располагались временные казармы. В два часа ночи Жоттранд отдал приказ о сносе казарм (они перекрывали сектор обстрела первого блока). На снос бараков были направлены артиллеристы из расчетов «Купол Норд», а также солдаты из пулемётных блокгаузов. Отправить на эту работу кого-либо из обслуживающего или административного персонала комендант не посчитал возможным.
Наконец, в 02:30 был отдан приказ произвести предупредительные выстрелы. К сожалению, в «Купол Норд» было слишком мало обученных людей, чтобы выполнить эту миссию, поскольку большая часть артиллерийского расчета сносила административные здания. Огневая задача была передана в «Купол Зюд», но ничего не произошло. Во время учений бойки 75-мм орудий были сняты и по какой-то оплошности не были заменены. Пришлось найти оружейника и принести новые, что привело к дополнительной задержке. В 03:25 75-мм «Купол Зюд» начал пробную стрельбу, но буквально сразу же от выстрелов загорелась покрывавшая его камуфляжная сетка, которая упала на перископ наводчика. Стрельба была прекращена, для очистки перископа наверх поднялись люди. Внезапное прекращение стрельбы вызвало путаницу и панику. Это прервало заранее подготовленную последовательность предупредительных выстрелов, вызвав замешательство у многих полевых войск, в том числе у части личного состава гарнизона в Вонке.
В это время в воздух поднялись 11 планеров группы «Гранит», буксируемые транспортными «Юнкерсами». Ориентируясь по специально подготовленным наземным световым сигналам, планеры достигли форта в 4:25 как изначально и планировалось. Однако уже на данном этапе кое-что пошло не по плану — два планера, на одном из которых был командир группы Витциг отцепились от буксировщиков раньше срока и сели на немецкой территории.
Несмотря на такую оплошность гарнизон форта был застигнут врасплох. Хоть зенитные пулеметы и успели открыть огонь, но было уже слишком поздно — два пулемета сразу же заклинило, а третий вообще снесло крылом приземлившегося планера. Выскочившие из него десантники из 5-го отделения быстро сориентировались и заняли позицию зенитной батареи: два бельгийца были убиты, остальные сдались. Импровизированный тормоз в виде плуга сделал свое дело.
Первый этап плана «шел как по маслу», это можно проследить на примере 8-го отделения. Их планер приземлился в 25 м от «Купола Норд», несмотря на огонь пулеметов посадка прошла удачно. Десантники выбежали из планера и установили два 50-кг заряда на броне 75-мм башни и один 12,5-кг заряд на стальной входной двери. Последний взрыв оказался наиболее удачным: он не только выбил дверь, но и вызвал детонацию сложенных за ней боеприпасов. Оба верхних взрыва не пробили броню купола насквозь, но полностью вывели его из строя. Бельгийцам пришлось покинуть башню и спуститься на промежуточный уровень, перекрыв внутренние броневые двери.
Другие отделения так же не ударили лицом в грязь и успешно выполнили первый этап плана, защитникам «Мастрихт 1», «Маастрихт 2», «Ми-Зюд» и «Ми-Норд» пришлось покинуть свои боевые посты. Даже если сопротивление не удавалось сломить кумулятивными зарядами в ход шли обычные, в том числе ручные гранаты. Десантники забрасывали их в амбразуры, шахты, стволы орудий — в любые отверстия, возникшие в бетоне и броне в результате подрыва кумулятивных зарядов. Бельгийцам, контуженным от взрывов, ничего не оставалось кроме как спуститься под землю. На захваченных огневых точках десантники расстелили немецкие флаги.
Единственная трудность возникла у позиций зенитных пулемётов, там бельгийцы оказали неожиданное сопротивление 5-му и подошедшему ему на помощь 8-му отделениям. Солдаты гарнизона успели изготовить к бою два запасных пулемёта и открыть огонь. Десантники сумели взять казарму зенитчиков, потеряв двоих убитыми.
Не прошло и получаса, как ключевые пулеметные точки были подавлены. Уже в 04:42 оберфельдфебель Венцель (принял командование в отсутствие Витцига) доложил командиру батальона Коху: «Цель достигнута!».
В 04:50 прибыла авиационная поддержка Люфтваффе в виде пикирующих бомбардировщиков Ju 87, которые начали бомбить позиции внешнего периметра обороны форта.
Одним из первых командных решений Венцеля, было начать бой с «Визе-1», который к этому времени вел огонь из форта. Вскоре парашютисты из 10-го отделения окружили позицию и заложили 12.5 кг кумулятивный заряд прямо в амбразуру. И здесь бельгийцам пришлось отойти.
Теперь настала очередь «Купол Зюд». В 05:35 десантники из 5-го отделения взорвали на позиции 50-кг заряд (башенка в этот момент была убрана). Немцы посчитали, что им удалось подбить купол, но на самом деле ущерб был ограниченным, и впоследствии он был устранен бельгийцами. Это был не первый случай, когда 50-килограммовые заряды подвели парашютистов в тот день, в отличие от более универсального 12,5-килограммового заряда, который «открыл многие двери».
Однако ключевая огневая точка бельгийского форта все еще не была нейтрализована — орудия 120-мм башни продолжали угрожать мостам у Маастрихта. Дело в том, что это задание было поручено десантникам из 2-го отделения. Вот только их планер был среди тех двух, которые отцепились от буксиров и сели на территории Германии. При этом, орудия 120-мм башни оказались неисправны и не смогли производить выстрелы, чем сразу дали бы понять остальным немцам, что их нужно уничтожить. Бельгийский артиллерийский расчет выдал себя только после того, как командир расчета стал стрелять по немцам из винтовки при помощи отверстия прицела, ранив при этом двух человек (немца и пленного бельгийца).
Десантники среагировали быстро и затолкали килограммовые заряды прямо в стволы орудий 120-мм башни (50-кг заряды на тот момент кончились). Затворы орудий были открыты, поэтому взрывная волна просочилась внутрь башни и даже вызвала пожар. Бельгийцы его потушили, после чего ушли под землю. Однако история с 120-мм башней еще не завершилась. Венцель хотел поставить точку в этом вопросе и окончательно уничтожить орудия.
В 05.30 десантникам на помощь пришли два бомбардировщика He.111, сбросившие контейнеры с боеприпасами и взрывчаткой. Примерно в это же время неожиданно «проснулись» артиллеристы из соседних фортов Льежского укрепрайона и начали обстрел поверхности Эбен-Эмаль. Впрочем, к этому моменту немцы уже успели занять укрепления и воспользовались ими как укрытиями. Дабы не рисковать личным составом за контейнерами были посланы пленные бельгийцы.
Следующая попытка уничтожить 120-мм башню была предпринята уже в 06:45. При помощи 50-кг заряда удалось повредить два орудия. Артиллерийский расчет, тем не менее, проявил настойчивость, вернувшись на позицию, где им даже удалось отремонтировать одно из орудий и к 08:00 подготовить его к бою. У гарнизона форта появилась призрачная возможность повлиять на ситуацию и обстрелять немецкие войска у Маастрихта. Однако командование не было столь решительным как простые солдаты. У майора Жоттранда был строгий запрет на обстрел территории Голландии без отдельного распоряжения. Оно пришло только к 10:00, но было уже поздно.
Около 09:00 десантники опустили в стволы орудий несколько зарядов 3-кг взрывчатки. Взрывы нанесли серьезный ущерб как огневой точке, так и орудиям. Более поздняя попытка выстрелить одним из орудий закончилась расколом ствола. Около 14:00 расчёт башни, убедившись в том, что ничего уже не сделать, покинул боевое отделение.
Немцам удалось закрепиться на поверхности форта, однако внешний периметр все еще находился в руках бельгийцев. «Блок 1» даже стал отправной точкой для бельгийской контратаки на «Маастрихт-1». Однако она не увенчалась успехом, продвижение группы из 14 человек было остановлено, когда смотровой купол соседнего «Блок 2» разрушился под взрывом 50-кг подрывного заряда, любезно предоставленного десантниками из 3-го отделения.
А чем в это время занимался обер-лейтенант Витциг?
Командир группы времени зря не терял. После приземления, как он сам потом вспоминал:
«Я отправился в путь и начал с того, что отобрал велосипед у железнодорожного служащего, который еще был в полусонном состоянии и только начинал свой путь на станцию. Я пообещал позже вернуть велосипед и поехал на нем в следующую деревню. Там я постучал в дверь медпункта, вытащил штабного врача, был все еще в пижаме, из постели и, угрожая ему пистолетом, взял его машину и поехал в Кёльн в Остхайм».
Велосипед он так и не вернул…
В начале шестого Витциг прибыл на аэродром Остхайм, там он обнаружил свободный Ju 52 на котором вскоре прибыл на поле, где оставил свой планер, снова поднял его в воздух и со второй попытки, ближе к полудню, сумел добраться до форта.
Десантники приветствовали прибытие Витцига. Тем не менее, командир был настроен серьёзно и попросил доложить обстановку. Вскоре Витциг отдал приказ «взорвать укрепленные входы и продолжить атаку в глубь крепости, удерживая все захваченные позиции до прибытия подкрепления».
Бельгийцы находились в бедственном положении. Многие солдаты получили ранения, и медицинский персонал делал все возможное, чтобы обработать раны при плохом освещении. Воды было в дефиците. Более того, гарнизон не знал точную численность противника, не знал он и о ходе боевых действий вокруг форта. Подкрепления, подошедшие из деревни Вонк днём, тоже не укрепили боевой дух бойцов. Скорее наоборот, во время пути отряд заметили немецкие самолеты, после чего он подвергся жестокому налету, многие погибли, кто-то дезертировал. В конечном итоге, из изначальной группы в 230 человек до форта добралось лишь 15.
Несмотря на значительный численный перевес над противником (о чем бельгийцы не знали) майор Жоттранд так и не решился на мощную контратаку. Силы, находившиеся в его распоряжении, почти не имели опыта в проведении пехотных атак, к тому же их моральный дух уже был серьезно ослаблен.
Для Витцига ситуация тоже не была идеальной. К концу дня в строю осталось всего 60 человек, несколько человек было убито, остальные были ранены и не могли в полной мере продолжать сражение. К тому же Витциг боялся бельгийской контратаки из окрестностей форта, он знал что неподалеку располагался 2-й бельгийский гренадерский полк.
Если бы бельгийцам удалось скоординировать свои действия и начать атаку одновременно из окрестностей и изнутри форта, то у группы «Гранит» попросту не хватило бы сил для парирования. Помимо прочего, крышу форта все еще продолжала обстреливать артиллерия из соседних фортов, это ограничивало действия немцев. Учитывая эти факторы Витциг приказал своим людям занять оборону на северо-западном фасе форта, ожидая, что с наступлением темноты бельгийцы всё же начнут атаку, но её так и не последовало.
Ночь с 10 по 11 мая выдалась тревожной как для защитников, так и для атакующих. Тем не менее, десантники продолжали оказывать давление на подземный гарнизон. Взрывчатку кидали прямо в шахты, подземные взрывы, помимо оглушения, давали много дыма. Системы кондиционирования и фильтрации воздуха к тому моменту успели выйти из строя, поэтому бельгийцам приходилось сидеть в противогазах. К тому же немцы успели опробовать взрывчатку на двойных дверях, открывавших путь прямо в подземные галереи. В нескольких местах заслон был прорван и автоматные очереди отправились внутрь крепости.
К утру 11 мая гарнизону пришлось принять неприятные для себя факты: помощи извне так и не последовало, ситуация по всей стране критическая и ждать ее не следует; потери с каждым часом растут, возможностей к сопротивлению почти не осталось (большинство орудий выбито и контроль над огневыми точками утерян); к немцам вот вот подоспеет смена (51-й сапёрный батальон) и уже новыми силами они окончательно прорвут заслон.
При этом стоит отметить стойкость и упорство отдельных бельгийских подразделений. Вечером 10 мая расчету «Канал Норд» даже удалось пресечь попытку переправы сапёров из 51-го батальона. Огневую точку удалось подавить только после того, как прямо напротив немцы развернули две противотанковые пушки и стали бить прямой наводкой.
Ожесточенные бои развернулись у моста возле деревни Канне. Высадившаяся там группа «Железо» попала под обстрел 47-мм орудия и пулемета из бункера «Блок 0». В ходе боев, командир группы, лейтенант Шехтер был убит. Бельгийцы успели взорвать мост через канал Альберта и даже предприняли ряд контратак. Несмотря на огромные потери со своей стороны (по разным оценкам от 150 до 216 человек убитыми) им удалось нанести существенный урон группе Шехтера (из 88 человек 23 убитых и 26 раненых).
Однако дальнейшее сопротивление было невозможным. Майор Жоттранд собрал оставшихся офицеров и спросил у них, готовы ли они продолжать сопротивление или необходимо капитулировать? Все выбрали капитуляцию. 11 мая, на следующий день после начала немецкого вторжения, Эбен-Эмаль пал. В 12:15 из форта вышел парламентёр с поднятым белым флагом. Потери среди гарнизона составили 23 убитыми и 59 ранеными, тогда как потери Витцига составили 6 убитых и 20 раненых.
Анализ
План вторжения Германии во Францию, Бельгию, Нидерланды и Люксембург был крайне «рискованным предприятием». Но захват Эбен-Эмаль по степени риска его превзошел. Строго говоря, у немцев не должно было получиться. Не умаляя профессионализма десантников и их командиров, успех парашютистов в тот день базировался на слабости бельгийской военной системы как таковой. Форт Эбен-Эмаль стал показательным примером этому.
Несмотря на всю важность этого стратегического пункта для обороны страны, гарнизон форта не был нормально обучен, отсутствовала координация, время, затрачиваемое на передачу приказа было непомерно большим, многие солдаты были деморализованы тем, что что из-за отсутствия нормальной ротации им приходилось неделями сидеть под землей. Направление на службу в Эбен-Эмаль рассматривалось призывниками не как достойное и почетное место службы, а скорее как наказание. Техническое состояние форта тоже оставляло желать лучшего, несмотря на то, что командование извлекло ошибки фортов ПМВ и «на бумаге» форт выглядел неприступным и продуманным до мелочей в действительности же орудия, механизмы и приводы не были обслужены должным образом. Не стоит также забывать и об общей «бедности» бельгийской армии. Последствия Первой мировой дорого обошлись стране и ее населению. Огромные суммы денег ушли на строительство укреплений, но на армию их не хватило. Это вылилось, в частности, крайне слабыми ПВО и ВВС.
В свою очередь немцы подошли к операции со всей строгостью. К захвату форта была привлечена элита немецких войск. Каждый аспект плана был отточен до совершенства. При этом у десантников не было проблем в принятии решений. Знаменитая концепция децентрализации командования «Auftragstaktik», чьи принципы были продемонстрированы в этой операции, позволила десантникам даже в отсутствии командира, действовать так, как будто в нем не было необходимости. Огромную услугу штурмовому батальону оказала поддержка с воздуха, переносная радиостанция обеспечивала координацию с военно-воздушными силами, это закрыло вопрос со снабжением. К тому же самолеты играли роль «летающей артиллерии», нанося удары по противнику.
А что бельгийцы могли противопоставить? Ответ до смешного прост — дешевые металлические колья на крыше форта порвали бы в клочья планеры при посадке. В наше время, рассуждая «задним умом» мы понимаем, что столь рискованный план обернулся бы катастрофой для немцев, поступи бельгийцы так. Однако «генералы всегда готовятся к прошедшей войне» и предсказывать будущее не умеют.
Десантники превосходно выполнили поставленные перед ними задачи, действия штурмового батальона «Кох» и группы «Гранит» оставили след в военной истории как блестяще спланированная и исполненная операция. Но для воздушно-десантных сил Германии взятие Эбен-Эмаль стало одновременно и триумфом и проклятием. В умах руководства Германии закралась мысль, что десантники и есть та «палочка-выручалочка», способная перевернуть исход любой военной операции. Как показала дальнейшая практика — это было не так и следующая крупная десантная операция «Меркурий» поставила точку в этом вопросе.
Автор: Виктор Ларионов
