Судебные специалисты по генеалогии комбинируют традиционные исследования родословных деревьев с базами ДНК. Они идентифицируют останки людей, фигурирующих в нераскрытых уже много лет делах
В августе 1979 года во время розысков наконечников стрел в пещерах гражданской обороны в Айдахо, одной семье не повезло наткнуться на останки человеческого туловища в мешке, спрятанном под слоем осадочных пород толщиной в 20 см. Эти пещеры – это лавовые трубки, идущие от Йеллоустонского национального парка, которые во время Холодной войны частично превращали в бомбоубежища.
Личность погибшего, остальные части тела которого не нашлись, и то, как он попал в пещеру к востоку от Дюбуа, с самого начала стали предметом споров. Шериф округа Кларк, Ёрл Холден, считал, что одежде погибшего – полосатая рубашка, белая майка, вязаный коричневый свитер, чёрные шерстяные брюки на подтяжках – примерно лет 60. В своём отчёте он указал, что в ту эпоху подобную одежду мог носить азартный игрок. Коронер Эрни Сил, лучший друг Холдена, не согласился с ним, и посчитал, что человек погиб не ранее, чем за 10 лет до обнаружения. Даг Убелакер, антрополог из Смитсоновского института, помогавший ФБР в расследовании, посчитал, что останки пролежали в земле от 6 месяцев до 5 лет.
Округ Кларк – местность большая, малонаселённая и сельская. Главный город округа – Дюбуа, с населением 600 человек (тогда в нём жило 400). Тело подняло шум в местной общине, и стало чёрным пятном на безмятежном ландшафте города – но без всякого контекста. В отсутствии подробностей и тестов на ДНК тело стало предметом местных легенд. Эту историю постоянно рассказывали и пересказывали, но в целом дело оставалось нераскрытым.
Человеческие останки, обнаруженные в пещере Айдахо в 1991 году после обнаружения руки без тела
Затем в марте 1991 года во время поисков сокровищ в пещере вместе со своей семьёй, 11-летняя Анна Роджерс отклонилась от группы, ушла в темноту по краю пещеры, и её факел высветил лежащую на земле бледную человеческую руку. Подключившиеся власти быстро отыскали все остальные части тела, завёрнутые в мешковину – все, кроме головы. К следствию привлекли бюро расследований Айдахо и ФБР, кости отправили в лабораторию ФБР, а музей естественной истории Айдахо и государственный университет Айдахо запланировали раскопки. «Мне хотелось бы найти этот череп, — сказал тогдашний шериф Крейг Кинг. – По нему сразу стала бы ясной причина смерти». Но систематические раскопки ни к чему не привели.
Убелакер использует эту историю в своих лекциях как пример сложного дела. В своей книге «Кости: сборник дел судебного детектива» он рассуждает о том, какой психологический эффект могла бы оказать подобная находка на юную Анну Роджерс, и надеется, что она восприняла всё это через детскую призму приключений. Роджерс рассказала мне по емейлу спустя почти 30 лет после находки: «Это изменило моё отношение к Дюбуа, он перестал казаться мне таким безопасным. Это был мелкий городок по сравнению с Сиэтлом. Я жалела его, и думала, что его семья может по нему скучать. Также я беспокоилась, что где-то на свободе может ходить убийца».
Пещера в Айдахо, где в 1979 и 1991 годах обнаружили человеческие останки
Энтони Редгрейв не знал своего отца – тот ушёл из семьи, когда мальчику было всего три месяца. Энтони рос в Балтиморе, Мэриленд, и в качестве воспоминаний от отца ему осталось несколько артефактов и историй. «Две фотографии: одна, на которой он меня держит, одна, где он сидит у нас на кушетке. Плюшевый дракон, подарок от него, который передала мне мама. И кассета с альбомом Some Enchanted Evening группы Blue Öyster Cult» – рассказывает он мне по Skype, сидя рядом со своей женой Ли Бингэм Редгрейв в их доме в Массачусетсе. «Я о нём ничего не знал, но на одной из фотографий был написан день его рождения».
Энтони всегда увлекался компьютерами. Мальчиком он увлекался наукой, имел творческую жилку, а ещё ему нравилось аниме и песни Боуи. Он ходил в школу изобразительных искусств, и параллельно изучал основы генеалогии (изучение фамильной истории), потому что хотел найти свидетельства присутствия своего отца в онлайне.
С Ли он познакомился в 2006 году на сайте OkCupid, и их общим интересом стали поиски семьи. Ли, росшая в приёмной семье, нашла свою биологическую мать в 18 лет, а позднее смогла отыскать и отца, подтвердив его личность при помощи домашнего ДНК теста от AncestryDNA. Это был первый проект, над которым парочка работала вместе.
Из них получилась хорошая исследовательская команда, разыскавшая контакты с родственниками отца Энтони в конце 2010 года. «На следующий день после Дня благодарения я позвонил одной женщине, по поводу которой у меня было подозрение, что она может быть моей тётей», -говорит Энтони. И вот уже телефон передают от одного члена семьи к другому. «Теперь у меня больше 100 двоюродных братьев и сестёр и десяток тёть и дядь – и это только с одной стороны».
Эми Майкл, Энтони Редгрейв и Ли Бингэм Редгрейв
Ли до этого работала доулой, и проводит параллели между этим занятием и генеалогией. «Наука о материнстве – это комбинация науки и искусства, неточная наука, — поясняет Ли. – Как и генеалогия. ДНК – это, конечно, наука, но значительная часть генеалогических исследований – это искусство, которому нужно учиться. Это странный гибрид». Редгрейвы годами оттачивали своё искусство в качестве побочного заработка, проходили формальное и неформальное обучение, бесплатно помогали приёмным детям в поисках их родителей – были кем-то вроде «поисковых ангелов». Позднее они начали предлагать такие услуги, как полные отчёты по фамильному древу для платных клиентов.
Затем в январе 2018 года произошёл сдвиг. Их подруга Криста Стил-Кнудслин погибла от рук мужа.
Это убийство их шокировало. Познакомились они со Стил-Кнудслин после самоубийства одного из их друзей, Ларса, в 2008. По их словам, его гибель стала катализатором их погружения в генеалогию, а смерть Стил-Кнудслин заставила их найти в генеалогии более глубокий смысл. «Её муж убил её, и мы не могли ничего с этим поделать. Куда девать всю накопившуюся энергию? Ты направляешь её всю в работу», — говорит Ли.
Понимая, что в поисковую работу они ушли с головой, чтобы скрыться от реальности, их друг направил парочку на один из постов на Reddit, сделанный новой на тот момент некоммерческой организацией DNA Doe Project [в США неопознанным останкам дают имена John Doe (Джон Доу) для мужчин и Jane Doe (Джейн Доу) для женщин / прим. пер.]. Основали её Маргарет Пресс и Колин Фицпатрик. Эта волонтёрская организация сделала своей целью идентификацию неопознанных останков людей, многие из которых становились жертвами преступлений.
Сначала Редгрейвы возражали против сотрудничества с организацией, занимаясь своим делом. Однако их друг настоял на том, чтобы они наладили с организацией контакт, поскольку их навыки для её задач идеально подходили, и, кроме того, их горю требовался какой-то выход. «В итоге мы проговорили с Колином по телефону часа полтора», — говорит Ли. Вскоре они взяли на себя руководство командой про работе над одним из первых дел DNA Doe Project.
Помощник шерифа Джон Клементс выходит из пещеры, где завёрнутые в мешковину части тела лежали десятилетиями
Специалисты по генеалогии любят разгадывать загадки. В поисках разгадок они определяют, куда ведут свободно болтающиеся «хвостики» гобелена с фамильным древом семьи. Под руководством Пресс и Фицпатрик Редгрейвы вошли в мир судебной генеалогии. Это новое направление расследований, сочетающее генеалогические исследования с генетическими данными с тем, чтобы устанавливать личность жертв (а иногда и подозреваемых) в преступлениях. Данные по ДНК обычно берутся у компаний, занимающихся ДНК-тестами для конечного потребителя. Проект DNA Doe Project концентрируется на опознании погибших людей: в США, по некоторым данным, найдены останки не менее 40 000 различных «Доу».
У Фицпатрик были связи с правоохранительными органами по всей стране благодаря её компании IdentiFinders, помогающей определять личность при помощи публичных баз данных и Y-ДНК – генетического маркера, передающегося от отца к сыну. Новая технология, используемая проектом DNA Doe Project, заинтересовала различные агентства, но не компании Ancestry или 23andMe – двух крупнейших игроков на рынке потребительского ДНК-тестирования. Эти компании для получения отчёта по ДНК требуют, чтобы живой клиент отправил им свою слюну, а данные пользователей открывают только правоохранительным органам по официальному запросу. В принципах работы 23andMe записано, что компания «решила использовать все практические легальные и административные ресурсы, чтобы сопротивляться требованиям правоохранительных органов.
Чтобы обойти эту проблему, требовалась полная расшифровка генома. Когда-то подобная процедура стоила миллионы долларов, но сегодня можно уложиться в $1500, и точность у неё гораздо выше, чем у отслеживания Y-ДНК. Лаборатория могла бы взять образец ДНК у Доу и создать цифровой отчёт по всему его геному. Важно, что специалист по биоинформатике затем может уменьшить файл от трёх миллионов до порядка 600 000 символов, чтобы добиться совместимости с таким сервисом, как GEDmatch.
GEDmatch – открытая база с геномами людей, позволяющая любому человек загрузить расшифровку ДНК, полученную у любой из компаний, работающей с частными лицами, и найти контакты потенциальных родственников, сделавших то же самое. Благодаря недавнему росту популярности ДНК-расшифровок на дому всё больше людей загружают свои ДНК на GEDmatch, что расширяет набор данных. Хотя, пока он ещё все равно слишком маленький, так что у специалистов по судебной генеалогии есть шансы отыскать только троюродных и четвероюродных родственников.
»Это был последний шанс, — говорит Пресс. – Мы не знали, как будет выглядеть ДНК мёртвого, разложившегося тела, и будет ли шанс найти хоть какие-то совпадения. Можно ли будет извлечь достаточное количество ДНК из образцов. Но постепенно всё сработало». Мы разговариваем с Пресс по Skype, и за её спиной я вижу дела, размеченные липкой бумагой для заметок, и сгруппированные: слева – раскрытые (30), справа – нераскрытые (35).
Правоохранительные агентства и судмедэксперты отправляют старые нераскрытые дела в DNA Doe Project напрямую. Стоимость обработки образцов иногда покрывают пожертвования. Процесс идёт следующим образом: в лаборатории извлекается ДНК неопознанной личности, которую затем секвенируют (иногда в другой лаборатории). В зависимости от количества, загрязнения образцов, деградации или неправильного хранения на это может уйти несколько попыток. Затем специалист по биоинформатике устраняет различие между результатами, полученными в лаборатории, и информацией, закачанной в GEDmatch. Он прогоняет результаты секвенирования (а там могут быть сотни гигабайт данных) через алгоритм, выдающий 13 Мбайт данных, которые уже можно загружать в GEDmatch. После загрузки данных добровольцы ищут в базе совпадения и начинают заполнять данные большого фамильного древа, перечисляя иногда тысячи дальних родственников при помощи уже существующих деревьев и иных документов.
Колин Фицпатрик и Маргарет Пресс
С самого начала в проекте DNA Doe Project работало порядка 12 добровольцев, но с тех пор их число выросло до 60-70, людей не только из США, но и со всего мира, а ещё несколько сотен ожидают своей очереди быть принятыми. Принимаются добровольцы из сообщества специалистов по генеалогии, у которых есть опыт поиска людей, информация о родителях которых отсутствует. «Нужно разбираться в том, что делаешь, и знать, насколько сложными могут быть подобные дела», — говорит Фицпатрик.
Прорывное дело проекта известно под названием «девушка с оленьей кожей». В 1981 году в округе Майами, Огайо, нашли тело убитой женщины. Команда загрузила её ДНК в GEDmatch в марте 2018 года и всего за четыре часа установила её личность. На пресс-конференции было объявлено, что её зовут Марсия Кинг, что родилась она в городе Литл-Рок, Арканзас, и на момент гибели ей был 21 год.
Это произошло всего за две недели до того, как специалист по генетической генеалогии Барбара Рэ-Вентер вместе со своей командой, используя сходные методы, установила личность «убийцы из Золотого штата«. Благодаря этому делу судебная генеалогия попала в заголовки газет. «Впервые в мире люди узнали о том, что генетическая генеалогия используется и таким способом, — говорит Пресс. – А потом нам начали поступать горы звонков. Тогда мы поняли, что на наш век работы хватит».
Однако столкнувшись с первыми публичными успехами, судебная генеалогия подверглась более тщательному изучению, из-за чего стали возникать щекотливые вопросы. Например, каким образом правоохранительные органы смогут получить доступ к генетической информации и использовать её. 18 мая 2019 года GEDmatch поменяла политику приватности, по которой пользователи должны явно согласиться на использование их информации правоохранительными органами. Это произошло после инцидента, когда детективам разрешили использовать сайт для поиска преступника, совершившего нападение с применением насилия. При этом сайт разрешал использовать данные только для расследования дел о сексуальном насилии и убийствах. После этого за короткий промежуток времени из базы исчезли совпадения по десятку дел DNA Doe Project. К примеру, двоюродный родственник «девушки с оленьей кожей» решил не делиться своей информацией с правоохранительными органами. А если бы его профиль был закрыт изначально, девушку бы так и не идентифицировали.
В DNA Doe Project используется похожая база данных, FamilyTreeDNA, и она засветилась в своём собственном скандале. После её открытия она позволила ФБР пользоваться данными пользователей, не сообщая об этом самим клиентам (теперь там можно отказаться от раскрытия своего профиля).
Как и в любой новой области, стандартные практики развиваются постепенно. Идут споры по поводу того, когда можно давать правоохранительным органам доступ к данным ДНК, чтобы они могли устанавливать личности жертв или подозреваемых. В ноябре 2019 года полиция Флориды получила ордер на исследование всей базы GEDmatch, включая и данные тех людей, которые на это не соглашались. Учёные назвали это опасным прецедентом.
«Это совершенно новая область, — говорит Фицпатрик. Она уже покинула DNA Doe Project, чтобы полностью сконцентрироваться на IdentiFinders. – В ней есть и плохие люди. Мы пытаемся действовать максимально аккуратно».
Специалист по судебной генеалогии Энтони Редгрейв
К 2017 году, спустя 38 лет после обнаружения туловища человека в пещерах округа Кларк, поиски черепа ничего не дали. ДНК Джона Доу извлекли и внесли в базы ФБР, CODIS и NDIS, а также в национальную базу пропавших и неустановленных личностей NamUS.
Впервые Редгрейвы узнали об этом случае в 2019 году. Эми Майкл, бывший внештатный адъюнкт-профессор государственного университета Айдахо встретилась с парочкой и пригласила прочесть лекцию для её студентов в университете Нью-Гемпшира. Там она рассказала парочке о загадке, с которой не могло справиться даже ФБР.
Вместе с Самантой Блат, присоединившейся к университету Айдахо в качестве адъюнкт-профессора в 2018-м, Майкл составила биологический профиль тела. В нём было указано, что расчленили тело, скорее всего, после смерти, «с использованием различных методов и инструментов», и что явной причины смерти не видно. Человек был, скорее всего, европеоидной расы, имел коричневые или рыжеватые волосы, и, вероятно, возрастом от 25 до 45 лет. Биологический профиль направили заместителю шерифа Джону Клементсу, занимавшемуся этим делом, и с его разрешения в мае 2019 года отправили ДНК в DNA Doe Project.
После извлечения, секвенирования и загрузки ДНК в GEDmatch, команда добровольцев в июле приступила к работе, и под руководством Редгрейвов начала заполнять различные электронные таблицы и семейное древо. Было ясно, что четырьмя часами, как в случае «девушки с оленьей кожей», тут не отделаешься. В процессе поисков всплыла распространённая фамилия Лавлейс (Loveless или Lovelace) мормонов-пионеров из штата Юта, практиковавших полигамию. Из-за этого семейное древо превратилось в «спагетти», как сказала Ли, что добавило сложности поиску. От одного дедушки или бабушки могло появиться несколько сотен двоюродных родственников. Практиковалась эндогамия и непродолжительные связи, что непредсказуемым образом влияло на распределение ДНК по семейному древу. Не помогали и слишком широкие возрастные рамки, а также временной промежуток для срока от момента смерти до обнаружения тела.
Однако Грег Мэгун, специалист по биоинформатике, обнаружил фамилию Лавлейс в Y-ДНК маркерах в октябре, а потом ещё один доброволец отследил ДНК Доу до одного из предков по отцовской линии, ситуация стала проясняться. «Всё перевернулось, потому что сначала я искал родственников по материнской линии, — говорит Энтони. – Вот тогда петля и начала затягиваться, и мы перешли от 30 возможных кандидатов к трём».
Они изучили троих кандидатов, искали сведения о том, живы ли они, составляли временные шкалы. Два человека явно жили и умерли в другом месте, работая на железных дорогах. Записи с FindAGrave.com показали, что третий, Джозеф Генри Лавлейс, покоится в своей могиле в Пэйсоне, Юта.
Вот только этого не могло быть. Добровольцы заметили, что профиль на FindAGrave у жены Генри, Агнес Лавлейс, был заполнен полностью. Была указана точная дата и причина смерти: 1916, убита топором. На одном из генеалогических сайтов нашлась совпадающая с этим история убийства. Но в профиле Генри на FindAGrave таких записей не было, была указана только дата смерти – 1915, которой, при ближайшем рассмотрении, не оказалось на надгробном камне. Там значилось лишь «1870 –».
Помощник шерифа Джон Клементс
По телефону работники городского кладбища Пэйсон подтвердили, что дата смерти отсутствует. Оказалось, что один из членов семьи перепутал Генри с его братом Джедедайей, имевшим тот же первый инициал в имени, и затоптанным лошадьми в 1915 году. По ошибке его дату смерти указали в профиле Генри на сайте FindAGrave.
Добровольцы просмотрели вырезки из газет того времени, чтобы найти подтверждение истории жизни Джозефа Генри Лавлейса. Для сегодняшних чувствительных времён его история кажется воистину дикой: он родился в городе Пэйсон на Территории Юты в 1870, был бутлегером, вором и преступником. Его жена Агнес тоже была бутлегером, и погибла от рук некоего «Чарльза Смита» 6 мая 1916 года. 7 мая в газете Айдахо написали об аресте «Уолтера Курранса», также представлявшегося «Смитом», за убийство Агнес, его «гражданской жены». Несколько дней спустя в другой заметке указали, что «Уолтер Кайрнс» сбежал из тюремной камеры при помощи спрятанной в сапоге ножовки, и его впоследствии так и не поймали.
В целом у 14 добровольцев ушло более 15 недель на то, чтобы раскрыть это дело, и составить из деревьев 250 родственников общее семейное древо, включавшее в себя 31 730 человек. Когда они вышли на Джозефа Генри Лавлейса, преступника с минимальным количеством официальных записей, и убедились в том, что после 1916 года свидетельств его жизни не имеется, стало ясно, что именно он, скорее всего, был человеком, арестованным за убийство Агнес, а потом сбежавшим – вне зависимости от количества использованных им вымышленных имён.
Окончательно Редгрейвсы убедились в том, что тело из пещеры принадлежало Лавлейсу, когда они изучили плакат «разыскивается Уолт Кейрнс за убийство Агнес и побег из тюрьмы». Описание внешности Кейрнса совпадало с внешностью его ближайших родственников – в частности, очень редкие брови. Также описанная на плакате одежда походила на ту, что нашли на трупе – красный свитер, чёрные штаны.
Кто и как его убил, остаётся неясным. Это могли быть члены семьи Агнес, или люди, знавшие её. Его останки хорошо сохранились благодаря уникальной стабильной окружающей среде пещер. И сегодня припасы 1960-х годов, хранящиеся в аккуратных ящиках в бомбоубежище, выглядят как новые. В пещере, где нашли Лавлейса, на потолке есть отложения кальция, а пол состоит из мелкого ила.
5 ноября 2019 года DNA Doe Project отправил в офис шерифа округа Кларк предварительный отчёт, вместе с контактной информацией потомков Лавлейса. Его 87-летний внук вызвался помочь, и помощник шерифа Клементс отправился в 16-часовую поездку из Дюбуа в Калифорнию, прихватив с собой набор для определения ДНК. Внук Лавлейса был пугающе похож на композитное изображение, сделанное Энтони на основе фотографий его родственников и описании. Результаты теста подтвердили родственную связь дедушки и внука.
Энтони Редгрейв и Маргарет Пресс в канун Нового года съездили в Дюбуа на официальную презентацию от шерифа, прихватив с собой Блатт и Майкла. Блатт рассказывала, как в небольшом магазинчике напротив здания, где шла пресс-конференция, люди охали и ахали, узнав, что тело наконец идентифицировали.
Татуировка Джейн Доу на левой руке Ли Бингэм (а на правой есть татуировка «Джон Доу»).
На следующий день после того, как я впервые пообщался с ними в январе 2020-го, был вынесен приговор бывшему мужу Кристы Стил-Кнудслин. Его приговорили пожизненному заключению с возможностью выхода по УДО через 25 лет. Отец Стил-Кнудслин, Роббер Стил, скромный мужчина со среднего запада, попросил своего адвоката зачитать трогательное финальное заявление.
