Увлекательный коллажный роман, в котором на живую сшиваются видения Иеронима Босха, путешествие по Юго-Восточной Азии, пиратская радиостанция, террористы-смертники, раненный ангел в финском захолустье, осмотр Человека с чужими органами, грустная история о жизни мальчика, рожденного записной книжкой, и еще несколько не менее занимательных историй.
Лэнс Олсен – автор нишевый, возможно даже типичный «писатель для писателей». Его романы, действительно, получают основную долю внимания и отзывов от многочисленных дипломированных специалистов по creative writing, среди которых можно найти и по-настоящему отличных авторов вроде Рэймона Федермана или Сэмюэла Дилейни (известного у нас в качестве НФ-писателя). Такое уважение от коллег по цеху свидетельствует об ориентированности прозы Олсена на читателя, открытого осознанной работе с повествованием, языком, а также умеющего адекватно воспринимать неопределенность в художественных произведениях. Но нельзя сказать, что его книги интересны только в «техническом» плане.
Олсен, по большому счету, не настолько заумный автор, как может показаться. Он скорее похож на упомянутого выше Рэймона Федермана или, например, Жоржа Перека – то есть сочетает игровое восприятие литературы и вкус к всевозможным писательским фокусам с вполне серьезными темами, вращающимся вокруг забвения, работы памяти, возникновения и исчезновения в наших жизнях многочисленных нарративов. Все это хорошо видно и в Календаре Сожалений.
Роман состоит из двенадцати условно связанных историй, одиннадцать из которых композиционно разделены надвое. Организовано все это довольно просто и в полном соответствии с названием. Вначале идет половинка сентябрьской истории, где мы встречаем Иеронима Босха в его студии, затем – половинка уже совсем другой, октябрьской, истории, потом – ноябрьской, и так далее до августа, которому соответствует единственная цельная история в книге. После августа истории начинают разворачиваться в обратном порядке и по проторенной дорожке возвращаются обратно в сентябрь, к Иерониму Босху. Составные тексты романа довольно сильно отличаются друг от друга временем и местом действия, стилем, достоверностью и степенью своей вымышленности – некоторые из них я перечислил во вступлении.
Почему же это роман, а не концептуальный сборник рассказов? Ответ на поверхности: Календарь Сожалений просто на всего читается и воспринимается как единый монолитный текст, чему способствует довольно четкая структура, в которой вроде бы независимые составные части тесно связаны с друг другом. Между соседними историями всегда есть явные перемычки, благодаря которым один текст бесшовно перетекает в другой, подхватывая оборвавшееся на полуслове предложение из предыдущей главы. Кроме очевидных (и местами даже грубых) монтажных склеек роман напичкан своеобразными тематическими рифмами, повторяющимися мотивами и перекличками имен, фраз, действий, которые еще теснее сжимают независимые истории друг с другом, образуя многомерное произведение, где читатель скользит сквозь череду странных литературных измерений. В одной из глав Календаря, где в том числе дается очень экстравагантное истолкование названия книги (через засечки на кишках), мы находим себя в процессе демонстрации Человека из чужих органов, «коллажа» из кожи и внутренних органов, принадлежавшим до этого людям разным эпох и стран — и это, на самом деле, хорошая метафора, дающая понять, что из себя представляет этот роман.
Характерно, что Лэнс Олсен, усердно опутывая свой текст эхом подобий, не стремится к вылизанной и обоснованной текстуальной связи между идущими друг за другом фрагментами. Они связаны, но довольно условно. Да, если автостопщица-террористка начнет рассказывать об Ифигении, то следующим фрагментом будет история о жертвоприношении Ифигении; если Босх в бреду отравления слышит голоса, то это будут голоса с ужина, на котором присутствует известный телеведущий Дэн Разер; если сумасшедший, напавший после этого ужина на Разера, захочет поведать притчу, то что-то на нее похожее и будет следовать дальше – но на деле Олсен постоянно отклоняется на несколько градусов от курса, водя читателя за нос в тумане зеркального лабиринта своего воображения, где любое ожидание обманчиво, потому что реальное, выдуманное и фантастическое здесь тесны переплетены и не могут образовать достоверную нарративную матрешку.
Писатель не боится преломлять повестование и заводить его в мрачные дебри фантазии. Истории про реальных людей типа Босха или Разера заигрывают с биографическими фактами; в фотографических заметках пропавшего в Юго-Восточной Азии журналиста в качестве автопортрета красуется сам Лэнс Олсен; история о раненном ангеле, которого находят два финских мальчика, складывается в бесконечную петлю, момент которой изображен на известной картине Хуго Симберга; история об Ифигении оказывается альтернативной версией древнегреческого мифа.
Местами писатель подклеивает к своему календарю совершенно невообразимые вещи вроде очень трогательной истории о мальчике, рожденном записной книжкой, или упомянутый уже осмотр Человека с чужими органами, где Олсен устраивает немного типографического буйства. И в параде страниц со странной версткой можно найти своеобразный графический центр романа, несовпадающий с центром хронологическим:
Подобно героям романа, которые неизменно ощущают себя потерянными, не принадлежащими своему месту и времени, читатель всегда немного дезориентирован. Одной из повторящихся тем Календаря является путешествие, причем путешествие раскрывается как пребывание в состоянии постоянного незнания что будет дальше. Таким путешествием оборачивается и сам роман, который несмотря на отсутствие сквозного сюжета, постоянно держит в напряжении, а ты задаешься этим самым вопросом – что будет дальше?
Надо отдать должное мастерству Олсена – создавать интригу он умеет, и роман читается запойно: интересно, каким будет продолжение только что прочитанной истории, каким будет следующий рассказ, как они свяжутся воедино. Тем более стилистически все главы отличаются, и следить за последовательным разворачиванием писательского арсенала Лэнса Олсена довольно увлекательно, здесь много поразительных мест – чего только стоит совмещение формата катехизиса с иносказательным инструктажем смертников или та же история про мальчика-записную-книжку, которая умудряется быть одновременно трагичной, криповой и забавной.
Интересно, что в своих интервью писатель сравнивает эффект чтения Календаря с хаотичным серфингом в интернете, когда мы перескакиваем с текста на текст, с поста на пост, создавая в своей голове единый нарратив, где повторяющиеся мемы и байты на трафик от новостников могут соседствовать с отзывом на экспериментальную прозу на английском языке, которую в ситуации доминирования фрагментарного, ассоциативного восприятия информации даже как-то неловко называть «экспериментальной». Это в общем-то довольно кайфовая книжка с необычной и тревожной атмостферой — всем любителям теряться в литературных лесах очень рекомендую.
Русский перевод романа отсутствует. Если кто-то вдруг заинтересуется — читать лучше всего на бумаге или в pdf, который можно найти в сети.
