Новый директор сразу же заявляет о том, что «Пулковская обсерватория утратила то первенствующее мировое значение, которое она имела во второй половине ХIХ века» и указывает на «необходимость возвращения ей прежней ведущей роли» за счет выхода на мировой уровень астрофизических исследований (хотя и не оставляя в стороне традиционные).
Он был родом с Украины. Закончил Харьковский университет. Еще на втором курсе в 1912 году написал статью «Аберрация света и теория относительности», опубликованную в русском и французского астрономических вестниках. При том, что теория относительности была совсем недавно создана.
Его призванием была астрофизика, он работал над решением глобальных задач. Герасимович, в частности, предложил более фундаментальную, чем существовавшая, систему координат большего космологического значения. Это предложение высоко оценил Шепли, директор Гарвардской обсерватории, где Герасимович работал в 20-х годах.
Назначение в Пулковскую для него, пожалуй, не было самым приятным. Захолустье, бывшее астрономической столицей мира. Да еще и климат, по сравнению с родным для него, — ниже среднего. Он был назначен руководителем астрофизического сектора. Потом всякие перетурбации, подсидки, «повеления партруководства» — он подает жалобу в Главнауку. И тут следует назначение директором. Могло ли это порадовать его, одного из ведущих астрофизиков мира? Хозпроблемы, ремонт… Ну да Шепли — тоже директор обсерватории, хотя и он вряд ли бы понял, на какое хозяйство поставили коллегу Гераса, так на американский манер, к нему обращались заокеанские астрономы.
Герасимович откликается на новую теорию Шепли, который, впервые доказав нецентральное и довольно удаленное от центра Галактики положение Солнца, пришел к выводу, что Млечный Путь имеет колоссальные размеры (до 300 тыс. св. лет, т.е. в 10 раз завысил его реальные размеры) и при его сложной структуре является скорее не отдельной звездной системой, а сложной Сверхсистемой, включающей все видимые другие спиральные и прочие галактики, иначе — Сверхгалактикой.
Харлоу Шепли
Но даже будучи сотрудником Пулковской обсерватории, сначала как заведующий Астрофизическим сектором, Герасимович обращается к Шепли относительно вакансий в Штатах, он даже был согласен получить вместо научного статуса должность преподавателя теоретической механики. Но это было уже в период Великой Депрессии… Начало 30-х. При этом Борис Петрович, вынужден писать Шепли об этом иносказательно. В письмах они обсуждают «проблему о спектре в далеком ультрафиолете», понимаемую ими как предоставление вакансии Герасимовичу в Штатах.
«Сила Гарвардской обсерватории не в инструментах (тогда еще весьма скромных), не в блеске способностей работников, но в замечательной организации научного труда и тех задачах, которые она себе поставила».
Так Герасимович отзывался о практике работы под руководством Шепли.
Он также отмечал следующее.
«Директор является ее почти неограниченной главою…. [как] истинный вдохновитель работ обсерватории [он] … является её моральным главою, авторитету которого охотно подчиняется всякий. Этот авторитет вовсе не подавляет молодых работников; наоборот, постоянное общение с директором носит живой и дружеский характер, укрепляющий молодые умы, толкающий вперед, а не назад».
Немаловажными традициями Гарварда Борис Петрович называл и то, что при невысокой (по меркам США) зарплате астрономы обсерватории не позволяли себе совместительства в других местах, а директор оберегал и себя и научных сотрудников от «рутинной работы счетоводно-отчетного и т.п. характера»
Герасимович был членом ведущих международных и национальных астрономических обществ. В 1935 г. ему было присвоено звание почётного члена Лондонского Королевского астрономического общества.
Герасимович и Днепровский в Америке, на съезде Международного астрономического союза (1932 г.).
Прежде чем принять решение о приеме сотрудников в штат Пулковской обсерватории, Герасимович долго присматривался к претенденту (обычно около года: для этого у него даже была разработана целая система). Общая атмосфера в обсерватории (по воспоминаниям старожилов) была весьма демократичной: любое проявление энтузиазма в работе находило понимание и уважение у Бориса Петровича, но вместе с тем Герасимович, поощряя у своих сотрудников самостоятельность в работе, всегда руководствовался принципом «доверяй, но проверяй». в случае неподчинения дисциплине или безответственного отношения к работе Герасимович мог быть резким.
Б.П. Герасимович — директор Пулковской обсерватории
Иногда он вызывал сотрудника и говорил: «в таком-то журнале появилась статья по тематике вашей работы, а я не нашел вашей заявки на этот журнал». После этого следовал такой «разнос», который получать второй раз избегали…
***
Николай Иванович Днепровский (1887 – 1944?) русский и советский астроном-наблюдатель, выпускник Московского ун-та (1911). Участник Первой мировой войны (три ордена), с 1915 – сотрудник Пулковской обсерватории, с 1932 – зам. директора. Специализировался в фундаментальной астрометрии (вместе с др. сотрудниками составил три каталога склонений звезд и сводный каталог их, а также наиболее практически ценный каталог 1334 «геодезических» звезд, ярче 6m, 1927 г.). Совместно с Б.П.Герасимовичем предложил (1932) программу составления фундаментального каталога слабых (т.е. наиболее далеких, «неподвижных» звезд) в качестве новой координатной сетки для астрономических измерений. (Реализована лишь после Второй мировой войны). Его большой заслугой стала также организация в 1920 г. первой советской высокоточной радиотехнической Службы времени. В 1936 г. (как и другие ведущие сотрудники Пулкова) был арестован, став одной из жертв политических репрессий в стране. Действительный год его смерти (скорее, гибели) неизвестен, официально сообщенный – сомнителен.
***
В связи с приближавшимся 100-летием Пулковской обсерватории академики С. И. Вавилов и Г. А. Шайн в начале 1939 года в письмах на имя прокурора СССР А. Я. Вышинского ходатайствовали о пересмотре дел Б. П. Герасимовича и других пулковских астрономов и участии в их судьбах. В частности, они писали: «В 1936–1937 гг. в некоторых астрономических учреждениях СССР, а особенно в Главной астрономической обсерватории в Пулкове, были произведены аресты большого числа научных работников. Число активно работающих астрономов у нас невелико (80–90 чел.) и поэтому арест большой группы (чел. 20) резко бросается в глаза… Некоторых из осужденных мы знали много лет и нам представлялось, что они были лояльными советскими гражданами… укажем, например, что Б. П. Герасимович в 1926–1929 гг. был в Америке (длительная командировка и стипендия) и приобрел там столь крепкое научное имя, что получил предложение занять директорский пост на одной из обсерваторий.
Если прибавить, что он был там с женой и детей у него тогда не было, то возвращение характеризует его достаточно хорошо. Один из нижеподписавшихся мог иногда со стороны наблюдать, как Б. П. Герасимович (бывший директор Пулковской обсерватории) принимал иностранных ученых и освещал те или иные явления нашей жизни. Впоследствии можно было прочесть некоторые отзывы этих лиц уже в заграничных изданиях, и в них проглядывает положительное впечатление от нашей страны…»
*Ссылки на источники:
1) ПЕРЕПИСКА ДЛИНОЮ В ЖИЗНЬ. Б.П. Герасимович — Х. Шепли, Ф. Шлезингер и др. (1919–1937)
А.И.Еремеева канд. физ.-мат. наук, старший научный сотрудник ГАИШ
7i.7iskusstv.com/y2020/nomer3/eremeeva
2) Звезда исключительной величины. Борис Петрович Герасимович. Журнал НАУКА И ПРОСВЕЩЕНИЕ. №4, 2004. Харьков.
