Бывший московский фотограф Юлия Мильнер вместе с мужем, диджитал-магнатом Юрием Мильнером, теперь ищет инопланетный разум на альфе Центавра и отвечает за диетическую светскую жизнь Кремниевой долины.
На первом свидании с будущей женой Юрий Мильнер долго рассказывал про альфу Центавра. Пара познакомилась в «World Class Романов», где в начале двухтысячных зародились многие московские ячейки общества. А ужинать пошли в «Улей» на Гашека, тоже весьма важное для тех лет место, где от праведных трудов отдыхали пчелки из Citibank и Morgan Stanley. В тот вечер любимый ресторан Мильнера был пуст. В зале были только бывший физик, он же гендиректор Mail.ru, и бывшая модель из Новосибирска, она же начинающий фотограф. «Это было так... романтично. И необычно, – вспоминает Юля неочевидное продолжение знакомства, случившегося у беговой дорожки. – Шестнадцать лет назад Юра говорил об альфе Центавра, а сегодня готовится запустить туда спутники».
Мы с Юлей завтракаем в месте, важном для Кремниевой долины 2010-х – отеле Four Seasons Palo Alto. Он стоит прямо на автостраде между Сан-Франциско и столицей мировой IT-индустрии, городом Сан-Хосе, – здесь разбивают свой лагерь те, кто собирается штурмовать эту самую столицу. И здесь же cупруги Мильнер переживают самую страшную проверку отношений – ремонт. Сейчас восемь утра, Юля доедает белковый омлет с куском лосося и тостом (мука, конечно, из твердых сортов пшеницы). На ней серые спортивные брюки Nike и оранжевая толстовка. Ни макияжа, ни часов, ни даже обручального кольца – только серебряный маникюр с нашей вчерашней съемки.
В 2011 году инвестор из России за сто миллионов долларов купил недвижимость в Лос-Альтос-Хиллз, на кремниевой Рублевке. На тот момент это была едва ли не самая высокая цена, заплаченная в США за частное жилье. Американская пресса захлебнулась от восторга. Потом, правда, выяснилось, что, по оценке налоговой службы, актив стоит всего пятьдесят миллионов, и, случись необходимость его продать, выгода (а у Юрия Борисовича репутация инвестора, который не совершает столь досадных ошибок) была бы неочевидна.
Участок когда-то принадлежал главе Hewlett-Packard Дэвиду Паккарду, одному из отцов-основателей Кремниевой долины. Мильнеры бережно, как истинные переделкинские дачники, сохраняют его двухэтажный мемориальный домик с розовым палисадником. Зато хозяйский особняк выполнен в масштабах и стиле французского шато. В нем пять спален, девять ванных комнат, теннисный корт, открытый и закрытый бассейны, винный погреб. В 2015-м, выступая на конференции Wall Street Journal, Мильнер рассказал, что уже встал на путь реновации: заменил все картины, доставшиеся от прежних владельцев, плазменными экранами – на них транслируются фотографии, сделанные телескопом «Хаббл». «Я каждый день хожу в одном и том же костюме, чтобы не тратить время на размышления о том, что надеть, – сообщил обладатель трех с половиной миллиардов долларов. – Стараюсь максимально упростить свою жизнь. Если ограничить себя в выборе, можно серьезно сэкономить время».
Время у Мильнеров все эти годы было в дефиците. «Не поверите, у меня даже не было возможности понять, где я живу, – смеется Юля. – Юра как раз начал активно инвестировать в глобальные интернет-компании. Столько лет прошло, пока я наконец-то рассмотрела, что за шкафы у меня дома! Мы никогда не разбирали чемоданы. Они стояли наготове, потому что нам постоянно нужно было куда-то лететь. Дом выглядел как отель».
Этим летом Мильнеры наконец нашли для ремонта целых десять недель. Сначала насладились белковым омлетом в Four Seasons, потом переехали в Лос-Анджелес: три их дочери проводили каникулы в лагерях с высокой концентрацией драмы и прочего Голливуда. В Кремниевой долине лагеря не хуже, просто и лагеря, и дети там слишком высокотехнологичные. А этого Мильнерам и дома хватает.
Автором концепции ремонта выступает сама Юля. За годы замужества она успела побыть и фотографом, и художником, а вот декоратором – еще нет. Подробности проекта она по просьбе супруга держит в секрете. Сообщает лишь, что будет много экранов, мало стен и мебели. «Предметы – они, знаете, отвлекают от мыслей, – говорит Юля. – Взор останавливается на каком-нибудь комоде и застывает. Мне нравится, как минималистично живут японцы».
За последние лет шесть Юлия Мильнер отрастила волосы и переехала со страниц светской хроники в рубрику «Где они теперь». На вопрос «где?» можно коротко ответить «в космосе», и это не фигура речи. Дело в том, что Юлин муж инвестирует не в особняки. И даже не только в громкие стартапы. Один из главных его сегодняшних интересов – наука. Причем наука совсем не прикладная. Юрий Мильнер тратит кровные миллионы, чтобы найти жизнь на далеких планетах. Банкиры называют такие инвестиции «длинными деньгами». Случай Мильнера – это деньги длиной в световые годы. Результаты своих трудов он рискует не застать при жизни. И уж точно его дом в Лос-Альтос подорожает раньше.
В отличие от половины русского списка форбсов, которые из науки когда-то ушли да так и не вернулись, Мильнер, занимающий в нем тридцатую строчку, этот свой гештальт в конце концов закрыл. В 1985 году он окончил физфак МГУ. Несколько лет работал в Физическом институте Академии наук под руководством будущего нобелевского лауреата Виталия Гинзбурга. А потом, как многие в перестройку, прошел конверсию. Торговал компьютерами, в 1990-м поступил в Уортон, три года работал во Всемирном банке в Нью-Йорке.
Ученым он был, как говорит сам Юрий, скверным. Зато бизнесмен из него вышел нобелевского уровня. Проектом, в конце девяностых вознесшим Мильнера в высшую лигу отечественного предпринимательства, стал Mail.ru. В 1999-м он создал компанию Mail.ru, которая владела разными долями во многих отечественных интернет-компаниях вроде «Одноклассников» и «ВКонтакте». В 2008-м Мильнер познакомился с Алишером Усмановым, который почти сразу же стал инвестором. В 2009-м договорился с Марком Цукербергом и купил акции Facebook на двести миллионов долларов. Позже этот пакет оценили в четыре миллиарда.
В 2010-м Mail.ru Group с помощью Goldman Sachs провела успешное IPO на Лондонской бирже. А в 2012-м Мильнер полностью вышел из этого бизнеса, передав управление Дмитрию Гришину. Переехал в Кремниевую долину и сосредоточился на зарубежных проектах. «Инвестиционная отрасль должна быть глобальной», – любил повторять миллиардер на очень хорошем английском.
С тех пор инвестиционный фонд Юрия Мильнера DST Global поддерживает все сколько-нибудь заметные стартапы нашего времени: Alibaba, Snapchat, WhatsApp, Xiaomi, Spotify, Airbnb. Они с Юлей проводят в командировках двести дней в году. Считается, что русский бизнесмен никогда не принимает решение, не заглянув CEO компании в глаза – даже если CEO базируется где-нибудь в Урумчи (это на северо-западе Китая). А заглянув в глаза, устраивает допрос с пристрастием.
В 2012-м супруги Мильнер основали Breakthrough Prize – «Премию за прорыв». «Ведь кто сегодня звезды? Голливудские актеры, спортсмены, инстаграм-блогеры. А ученые совсем никому не известны, – объясняет Юля. – Нам хотелось, выражаясь очень буквально, тоже сделать из них селебритис, чтобы через них популяризировать науку». К Мильнерам присоединились друзья – Марк Цукерберг с женой Присциллой и Сергей Брин с бывшей женой Эн Войжитски. Вместе они учредили пять номинаций по биологии, одну по физике, одну по математике. Лауреаты – их выбирают награжденные прошлых лет – получают по три миллиона долларов. Как минимум в два раза больше, чем нобелевские.
Научный «Оскар» проходит в декабре в одной из главных достопримечательностей Кремниевой долины – авиационном ангаре Hangar One в городке Маунтин-Вью. Причем с голливудским размахом: даже продюсер у премии тот же, что у «Оскара» киношного, – Дон Мишер. Гости приходят в смокингах и вечерних платьях. «Вы бы видели, с какой гордостью жены ученых смотрят на своих мужей, – улыбается Юля. – Они привыкли, что те сутками пропадают в лабораториях, занимаются чем-то непонятным. А тут они нарядные, все их фотографируют. Мы сначала волновались, что вся эта суета, переодевания, красная дорожка, съемки будут для людей науки чудовищным испытанием. Но оказалось наоборот: они рады выйти из зоны комфорта».
Именно на Breakthrough Prize впервые в жизни надел cмокинг с бабочкой Марк Цукерберг, любитель одинаковых серых футболок Gap (кто-то, правда, считает, что никакой это не Gap, а Brunello Cucinelli). Сергей Брин в первый год по привычке явился в черной майке, с рюкзаком и в шапочке. Год спустя Брин тоже вышел из зоны комфорта – прибыл в смокинге.
Затея так понравилась Руперту Мёрдоку, что он теперь лично посещает церемонию, а его каналы Fox и National Geographic транслируют ее по всему миру. «Прямой эфир, у нас нет права на ошибку, – объясняет Юля. – Нужно найти и правильного "хоста", и тех, кто будет премию вручать, и исполнителей. У нас на церемонии железное правило: мы не платим гонорары. Никому. Моя задача – привлечь звезд, которым проект может быть интересен. У одних, бывает, болен родственник, и своим участием в церемонии человек хочет отблагодарить ученых за их труды. Другие просто обожают ту же физику или математику. Уговорить знаменитостей приехать каждый раз требует значительных усилий».
Например, Юля выяснила, что популярный комик Сет Макфарлейн продюсирует сериал про космос и потратил на него шестьдесят миллионов личных долларов. Позвонила – актер назначил ей встречу прямо во время съемок в Лос-Анджелесе, в обеденный перерыв. Сет не успел дожевать в своем вагончике сэндвич, как Юля уже объяснила, почему именно он должен стать ведущим. В итоге Макфарлейн провел две церемонии.
А исполнители? Не имена – песня: Фаррелл Уильямс, Кристина Агилера, Алисия Кис. С Алисией Юля познакомилась во время Google Camp – трехдневной конференции на Сицилии, которую называют «летним Давосом». «Там непринужденная семейная обстановка, можно спокойно подойти, пообщаться с каждым, – вспоминает Мильнер. – Алисии идея очень понравилась». Уильямс, тоже отдыхавший в том гугловском лагере, оказался фанатом физики (в студии у него висит портрет американского астрофизика Карла Сагана). «Когда Фаррелл сказал, что готов просто так выступить, я чуть в обморок не упала от счастья», – смеется Юля.
А вот заманить Кристину Агилеру удалось лишь с риском для жизни. Певица только-только родила. Через друзей Юля попросила о встрече, та позвала ее к себе домой в Беверли-Хиллз. Дело было на Хеллоуин. «Девять вечера, темно хоть глаз выколи, повсюду тыквы с горящими глазами, – вспоминает Юля. – Наконец мне открыли дверь. Ну, думаю, слава богу, вроде бы живые люди. И тут на меня запрыгивает бульдог. Он не давал мне покоя всю встречу. Кристина постоянно спрашивала: "Ты любишь собак?" "Просто обожаю!" – отвечаю. Хотя, вообще-то, я боюсь бульдогов с детства, один меня как-то раз укусил». Кристина приехала на церемонию. К счастью, без бульдога. А вот Джереми Айронс в прошлом году прибыл с терьером Смуджи, прошел с ним по красной дорожке. Смуджи спокойно просидел весь ужин под столом.
Накануне большого приема в ангаре Мильнеры дают еще один ужин – у себя дома, на том самом теннисном корте. Ученые и особенно их жены пребывают в объяснимом волнении: три миллиона долларов – не шутка. Одни лауреаты скидываются и в складчину открывают лаборатории, другие отдают премию на благотворительность. Кто-то просто покупает дом – долг по ипотеке вряд ли помогает изучать далекие планеты.
Мишленовских поваров Мильнеры не вызывают: Калифорния – про натурпродукт, а не про пену. В меню курица, рыба, много овощей, тофу. Обычное вино из долины Напа по тридцать долларов. Никаких садов Семирамиды на столах – максимум по одному маленькому цветочку. «Зачем? – удивляется Юля. – В Калифорнии и так невероятно красиво».
А еще она спродюсировала альбом о своих любимых ученых. Могла бы снять их сама, но устояла перед искушением и поручила съемки большой фотозвезде Брижит Лакомб, которая из теплых чувств к науке не взяла за работу ни цента. Мильнер контролировала верстку и вообще делала все, чтобы получилась книга, которую хочется держать на столике в гостиной и рассматривать. «Вы бы видели, как нравилось этим заслуженным людям фотографироваться, – рассказывает она. – Это тоже стало для нас большим сюрпризом».
Сама Юля уже семнадцать лет не работает моделью, но все равно снимается очень профессионально. Накануне интервью мы поехали в Ликскую обсерваторию, в сорока шести километрах от Сан-Хосе. В истории русского «Татлера» не было столь выдающегося локейшена. Гору Гамильтон мы выбрали потому, что у семейного проекта Мильнеров Breakthrough есть часть под названием Listen, что в переводе значит «Слушай». Ученые пытаются «услышать» другие планеты. Берут в аренду мощнейшие телескопы вроде австралийского «Паркса» (с его помощью велась телетрансляция высадки американцев на Луну) и пытаются зарегистрировать исходящие от этих планет электромагнитные и лазерные волны, анализируя сигналы на наличие признаков разумной жизни за пределами Земли. Мильнер выделил на этот проект сто миллионов долларов.
Ликскую обсерваторию тоже построили на деньги мечтателя – Джеймса Лика, самого богатого человека Калифорнии в семидесятых годах XIX века. Разбогател он на IT того времени – полезных ископаемых – и в память о себе возжелал оставить пирамиду. Его убедили, что пирамида – это инвестиция вчерашнего дня, нужно действовать прогрессивно. Например, построить телескоп.
Пока прокладывали горную дорогу, Лик успел умереть. Его похоронили на том самом месте, где позже установили телескоп. Согласно завещанию, обсерваторию передали Калифорнийскому университету. Теперь, как и всякое научное учреждение, она остро нуждается в миллиардерах-энтузиастах вроде бывшего сотрудника РАН. Еще обсерватория немножко зарабатывает на свадьбах: находится немало желающих преодолеть триста шестьдесят пять поворотов серпантина, чтобы обвенчаться на небесах. Но нам везет – в день съемок никто не женится. Только Юля приезжает на нарядном ярко-бирюзовом «лексусе».
В сравнении с другими обсерваториями Ликская находится очень низко – 1283 метра над уровнем моря. Солнце слепит глаза. В шубе Chanel Юле мгновенно становится жарко. Вообще-то Кремниевая долина не носит меха, но Юля все-таки надевает Chanel из уважения к нашей съемочной группе и Карлу Лагерфельду, который сопроводил показ коллекции осень–зима 2017/2018 запуском ракеты с космодрома Гран-Пале.
На той самой фотографии в шубе она держит в руке чип размером меньше спичечного коробка. Эта микросхема, часть еще одного семейного проекта Breakthrough – Starshot, когда-нибудь может полететь на пресловутую альфу Центавра. Трансляция запуска будет вестись на плазменные экраны мильнеровского дома и все остальные телевизоры планеты. На чипе уместились камеры, блок питания, приборы связи и навигации. Он весит несколько граммов. Есть еще двухметровый парус, на котором чип, как предполагают конструкторы, понесется полным ходом к ближайшей к Солнцу звезде. Таких космических кораблей запустят тысячу. Разгон им придаст лазерный ускоритель. На его создание уйдет двадцать лет, еще столько же чип будет лететь до цели, потом четыре года на Землю будет добираться информация о том, что там случилось дальше. Маленький чип для человека – огромный скачок для человечества. О запуске проекта Мильнер объявил вместе со своим другом и партнером, физиком-визионером Стивеном Хокингом, в 2016-м, в годовщину полета Юрия Гагарина. Кстати, родители назвали Мильнера в честь великого тезки.
Мильнер вложил в Breakthrough Starshot сто миллионов. Но если даже премии ученым не могут вручаться за счет одного отдельно взятого человека, что уж говорить о завоевании других галактик. В перспективе миллиардер планирует привлечь допфинансирование как на частном, так и на государственном уровне. Лазерный ускоритель – установка, по масштабам не уступающая швейцарскому ЦЕРНу (там находится Большой адронный коллайдер). «В ЦЕРНе мы были, – рассказывает Юля. – В тот день ускоритель не работал, нам удалось спуститься вниз и все посмотреть. Потрясающее зрелище».
За такого рода развлечения в семье Мильнеров отвечает не папа-затейник, а мама. С тем же энтузиазмом, с которым Юля раньше исследовала наличие свободных сюитов в «Эден-Рок», сегодня она резервирует экскурсии в научные учреждения. Например, каникулы на Гавайях выглядели следующим образом. Прилетели. Минуя пляж и пальмы, три часа на машине ползли в гору – надев пуховики и кислородные маски. Дальше была экскурсия по обсерватории Кека (4145 метров над уровнем моря). Потом спуск с горы и самолет до Сан-Франциско. В океане так и не искупались.
Еще Юля выполняет в Кремниевой долине функции «Центрнаучфильма». Каждый год она изучает необъятный список продукции «Фабрики грез», чтобы выудить из него несколько картин на научную тематику, которые пока не вышли в прокат. Связывается с продюсерами, договаривается о закрытом просмотре у себя дома. Зовет важных гостей из мира науки, IT и Голливуда. На том же теннисном корте, где проходит ужин перед премией, ставит столы, подает овощи с тофу. В назначенный час кинокомпания присылает копию фильма вместе со специальным человеком, который следит, чтобы ни один из высокопоставленных зрителей не снимал на мобильный.
Фильм про Стивена Хокинга к Мильнерам прилетел представлять исполнитель главной роли Эдди Редмейн. «Игру в имитацию» привезла Кира Найтли, «отчаянный технофоб», как она про себя говорит. Актриса в белом платье Honor все время застревала каблуками в газоне. После, строя очаровательные гримасы, она рассказывала в телешоу Джимми Киммела, как была «в гостях у богатого русского по имени Юрий, а еще там были Марк Цукерберг и люди из Google, кажется, одного звали Сергей». Сергей запомнился Кире серыми кроксами. Да и вообще все кругом были в худи. Зато под конец вечера какой-то парень подошел к ней с визиткой и сказал: «Если захочешь посмотреть на космический корабль, позвони». Это вам не «Позвони, если хочешь прокатиться на "феррари" по Бель-Эйр».
На корте прошла еще одна необычная вечеринка. В красивую дату 11.11.2011 Юлия и Юрий сыграли там свадьбу спустя десять лет после знакомства. То есть официально поженились они давно, еще в Москве, но тихо. А Мильнер пообещал когда-нибудь проделать все еще раз: громко и обязательно в символичную дату (11 ноября у него день рождения). Научный сотрудник сказал, научный сотрудник сделал. «Прошло всего десять лет, а пришли совсем другие люди, – рассказывает Юля. – У нас существенно расширился круг общения». Выступать пригласили фокусника Дэвида Блейна. Перед ним была поставлена задача, сравнимая с полетом на альфу Центавра, – одиннадцать минут одиннадцать секунд просидеть в узком аквариуме с водой. «Дэвид тогда был не в форме, набрал двадцать килограммов, – вспоминает Юля. – Но так загорелся нашей идеей, что сказал: "Я сделаю это, ребята". Представьте себе, похудел и сделал. Все сто гостей стояли открыв рот и думали, что он задохнется». Но фокусник не позволил себе подобной дерзости в присутствии первых лиц Кремниевой долины.
Юля Бочкова выросла в Новосибирске. Ее воспитывали мама-архитектор, автор проектов санаториев, и бабушка с дедушкой. В перестройку на мамину зарплату сто пятьдесят рублей жить стало сложно. Стосемидесятидевятисантиметровая школьница, которая вообще-то любила рисовать, задумалась о карьере модели. Купила книгу о Синди Кроуфорд и кассету, где Синди в джинсовых шортах и белой майке качала икроножные мышцы на пляже Санта-Моники. В конце книги были контакты парижских модельных агентств. С адреса «город Новосибирск, улица Аэропорт» туда ушли лаконичные письма: My name is Julia, рост, вес, голубые глаза. И фотографии. Как ни странно, несколько раз Юле ответили: «Спасибо, приезжайте в Париж».
На мамину зарплату невозможно было улететь даже в Москву. Так что Юля сначала занялась бальными танцами, а потом поступила в местную модельную школу. Агентство заключило с ней контракт и выдало зарплату – те самые мамины сто пятьдесят рублей. Юля купила на них два пакета сока и кусок сыра. Потом случилось другое новосибирское агентство, которое переместило ее с мамой в Москву. Но в голове у нее была big idea. В итоге она все-таки уехала. Жила в Нью-Йорке, Париже, Токио. Снималась для Elle, Harper’s Bazaar, участвовала в шоу Kenzo, работала в шоу-руме и ателье Dior.
«Ну а в двадцать лет мне показалось: нужно сделать break и подумать, какой будет следующий step в моей жизни», – Юля говорит, как и положено человеку, живущему вдали от России. Мама посоветовала заняться тем, что было интересно дочери в детстве, – творчеством. Изучила московских творцов и решила, что Юле надо к Владимиру Клавихо-Телепнёву. Демонический длинноволосый Клавихо в те годы был одним из главных арт-фотографов столицы. Учеников он не брал. «Мне долго пришлось его уговаривать, – вспоминает Юля: – "Пожалуйста, я буду работать бесплатно, только дайте поучиться"». Спустя полтора года они вместе выпустили книгу «Вишневый сад» с Ренатой Литвиновой в главной роли. Еще полтора года Мильнер работала у модного глянцевого фотографа Михаила Королёва. «У него был другой подход к ремеслу, иное восприятие женской красоты. Более прямое, что ли», – рассказывает сейчас она.
Творческие тандемы были достаточно громкими, чтобы произвести впечатление на Ольгу Свиблову. «Клавихо и Королёв – замечательные фотографы, но я хочу видеть в работах больше тебя», – сказала мудрейшая Ольга Львовна Юле, тогда уже Мильнер. «Я рискнула показать ей проект, который делала лично для себя, в стол, – вспоминает Юля. – Такой снэпчат образца 2004 года: фото разных людей вроде Ксении Собчак и Владимира Познера, снятые на мобильный. Тогда еще не было айфона, я снимала на Sony Ericsson. А потом раскрашивала фотографии стилусом. Свибловой показалось, что это fun. Мы сделали много выставок "Актуальной мобилографии" – в Париже, Майами, Москве». В те годы Юля появлялась в свете то практически лысая, то с коротким ежиком – и выглядела вполне арти.
В 2007-м Свиблову назначили куратором Российского павильона Венецианской биеннале. Ее проект назывался «Я надеюсь» – как и инсталляция единственной русской участницы-женщины Юлии Мильнер. На экране, висящем на фасаде щусевского здания, на пятидесяти языках было написано: «Я надеюсь». С помощью тачскрина можно было выбрать один из тридцати семи – и компьютерный счетчик показывал, что в Испании или, скажем, в Японии вырос градус надежды. Этот интерактивный арт-проект до сих пор существует в интернете по адресу clickihope.com.
В 2011-м в жизни Юли случился следующий step: она окончательно перебралась в Кремниевую долину. В новую жизнь взяла московские наряды и украшения. Но кажется, ничего так ни разу и не надела: «Здесь, в долине, все в "найках" и одежде для йоги. Лосины, футболка. Собственно, и пойти-то некуда: все либо ходят в coffee shop, либо ездят друг к другу в гости, либо сидят по домам. Как ни странно, мы оказались главными заводчиками местной светской жизни. Удивительно, насколько спокойно живут люди: рано встают, в десять уже спят». Правда, сами Мильнеры редко засыпают в десять – в их жизни есть такой немаловажный фактор, как Китай. Когда West Coast ложится спать, Поднебесная просыпается.
Старшей дочери Мильнеров двенадцать. Она увлечена плаванием и пианино. Средней – десять. С четырех лет занимается шахматами – по два-три часа в день c тренером. Ездит на турниры чаще, чем родители бывают в командировках. Учится в сильной физматшколе, где она единственная блондинка, а все остальные – индийцы и китайцы. Младшая родилась два года назад. На ней родители решили поставить эксперимент: мультики положены крошке только за сборку пазлов. Несколько часов пазлов – десять минут мультиков. Ребенок сначала негодовал, потом смирился и вроде бы даже начал получать удовольствие. Между собой барышни Мильнер говорят на английском. Семь раз в неделю они обязаны писать маме и папе письмо: пять раз на английском, два – на русском.
Пока дети не ходили в школу, родители старались всюду брать их с собой. Теперь девочки остаются с няней или мамой Юрия. Его отец умер от рака в 2013-м. Через два года умерла мама Юли – у нее был боковой амиотрофический склероз, редчайшая болезнь, та же, что и у друга семьи Стивена Хокинга. «Я не могла спокойно смотреть тот фильм с Эдди Редмейном, – вспоминает Юля. – Когда мама была еще жива, Эдди с ней познакомился, писал ободряющие письма. Много судьбоносных совпадений в нашей жизни». Маме Юли и папе Юрия поставили диагноз в один день. Обоим дали пять лет жизни. «Мне все это помогла пережить наша младшая девочка, – рассказывает Юля. – Я узнала, что беременна, когда маме оставалось жить несколько месяцев. Мама ее успела увидеть. Для меня это было стимулом не сдаваться. И конечно, очень поддержал Юра».
В свободное от заботы о детях и детищах своего мужа время Юля занимается йогой: дома или в демократичной студии, где на ковриках делают приветствие солнцу многие персонажи Кремниевой долины. Еще увлекается хайкингом в живописных окрестностях телескопа Диш возле Стэнфорда – по соседним тропам ходят деятели «Гугла» и фейсбука. Кстати, местные миллиардеры практикуют ЗОЖ совсем иначе, чем, скажем, миллиардеры Рижского взморья, – без ансамбля из охраны.
Наконец, главное кремниевое развлечение – бадминтон, которым в России увлечен разве что премьер-министр. Гонять воланчики супругов Мильнер вдохновил их друг, основатель WhatsApp Ян Кум. «У меня есть отличный тренер», – сказал он. Сам Кум не играл больше ни разу, а Мильнеры подсели всей семьей. Хайп вокруг бадминтона среди гиков, которые, кажется, не держали ничего тяжелее компьютерной мыши, вполне объясним. Этот вид спорта очень популярен в Азии, а половина нынешних обитателей долины родом оттуда. Тренер-китаец, который приходит заниматься с Мильнерами, работает с американской сборной. На Олимпиаде, когда Соединенные Штаты играют, к примеру, с Китаем, на корте люди одной национальности. Правда, «китайские китайцы» все равно выигрывают у американских.
В бадминтон любит играть и Сергей Брин. Часто он приходит к Мильнерам вместе со своим папой. Брину-старшему шестьдесят девять, но он в прекрасной форме. В этот дом вообще заглядывают любопытные люди. Например, cооснователь венчурного фонда Gagarin Capital Николай Давыдов в интервью РБК рассказал чудесную историю. Однажды Юрий Мильнер пригласил двадцативосьмилетнего покорителя Кремниевой долины на завтрак. Не жук чихнул: Николай прибыл в благословенную Америку с сотней долларов в кармане и вот уже удостоен аудиенции самого известного русского инвестора. Сервированный всем органическим стол размерами вполне сошел бы за стол для заседаний правительства. В какой-то момент Николай опустил голову вниз и увидел на сверкающем паркете... носок. «Господи, это же мой вчерашний носок. Выпал из брюк, – подумал он. – Пока одна часть мозга восторженно слушала идеи Мильнера, вторая судорожно работала: если посреди завтрака нагнуться, что-то поднять и убрать в карман, будет странно, а если показать, что именно, – еще хуже», – со смехом рассказывал Давыдов РБК. «Эта история произошла на моих глазах, – хохочет Юля. – Юра сообщил, что ждет кого-то к завтраку. Я захожу в комнату. И вдруг вижу на полу носок. Я есть потом не могла: так мне было стыдно. Накануне у нас ужинали Сергей Брин и его дети. Я подумала, что носок оставил кто-то из них».
А вы говорите, в Кремниевой долине не умеют веселиться.
Фото: Walter Chin стиль: Анна Зюрова Прически: Ashley Lynn Hall/Art Dep. Макияж: Silver Bramham/Art Dep. Ассистент фотографа: Ernesto Urdaneta. Ассистент стилиста: Ася Вареца. Продюсеры: Анжела Атаянц; Cecilia Apelin.