– Ваш персонаж на первый и только на первый взгляд – мечта тургеневской девушки. Как вы справились с ролью-клише романтического героя?
– В этом заслуга режиссера фильма, Гильермо дель Торо. Он создает иллюзию, чтобы у зрителей появились определенные ожидания в отношении этого персонажа, ну а режиссер всячески их поддерживает – в итоге мой Томас Шарп предстал таким байроническим героем. Вам кажется, что история будет следовать по заранее определенному маршруту, что все раскроется по стандартному сценарию, но нет – вы начинаете понимать, что этот лихой парень – далеко не такой уж и герой, каким вы его себе представили. И хотя мне лично кажется, что у моего персонажа есть своего рода героизм, который проявляется в его действиях и поступках, но это героизм не в общем его понимании. Я думаю, фильм играет со всеми эти традиционными пониманиями хорошего и плохого.
– Да, причем добавляя к этому элементы комедии…
– Комедии? Какую часть фильма вы нашли смешной?
– Ну знаете, призраки, кровь... Да и потом, разве вам не было хоть иногда весело на съемках?
– Эти съемки трудно было назвать легкими, но Гильермо понимал, что ты не можешь быть в напряжении четырнадцать часов в день, шесть дней в неделю, так что он много шутил над нами вместе со своим оператором Даном Лаустсеном – например, напевал песню You are my Sunshine, но меняя слова на You are my Laustsen. Они постоянно дразнили друг друга. Вот уж где разворачивалась настоящая комедия!
– Раз уж речь зашла о жанрах, вы учились в Королевской академии искусств, наверняка привыкли к классическим персонажам, каково было перестроиться на романтическую историю?
– Да, мой опыт в Королевской академии скорее представлял собой изучение драмы на примере Шекспира, мы не занимались адаптациями готических романов. Мне кажется, это было время, когда люди особо не говорили о сексе и это был способ людей завуалированно исследовать собственную сексуальность и магнетизм секса в целом. Ваша сексуальность может завести вас в очень опасные места, о чем и писали готические романы – они постоянно подталкивали юную героиню в ситуации, где смерть поджидала ее за углом, они постоянно поляризировали силы секса и смерти, на этом противопоставлении и появлялась драма.
– К слову о сексуальности – все знают, что вы очень крутой танцор…
– (
Смеется.
) Прямо-таки все? И где же вы это видели?
– Шила в мешке не утаишь. Мне интересно, а какой танец вы исполните, чтобы завоевать женское сердце?
– Знаете, вальс, который танцевал мой герой, был революционным танцем для того времени. До того, как он появился, люди танцевали не лицом друг к другу, а со стороны, держали партнера только за руку, а тут такой поворот – неожиданно вы становитесь очень близко друг к другу. И вы можете чувствовать друг друга, энергию друг друга, это философия танца, который заставляет вас чувствовать себя легче, счастливее и вы может начать чувствовать теплоту другого тела – это невероятно сексуально, и я могу понять, почему многие кричали, что надо его срочно запретить. Мы танцевали с Мией вальс друг с другом два дня напролет, и знаете, по сравнению со всем остальным, что происходило в фильме, – это было настоящее удовольствие! А какой танец я бы сам исполнил – даже не знаю. Я становлюсь гораздо счастливее, когда я танцую, и каждый раз это фристайл, но я думаю, чтобы поразить кого-то в сердце, надо станцевать диско, 70-е и 80-е – многие их недооценивают!
– В этом киносезоне вы нарасхват – вышел «Багровый пик», после этого будут «Высотка» и «Я видел свет». Не думаете, что пора немного притормозить?
– Я думаю, что это случится в определенный момент…
– Когда станете мамой?
– Я – мамой?
– Ну да, так обычно актрисы говорят: «Когда у меня появится семья, я обязательно
«
сброшу скорость
»
и перестану так много сниматься»…
– (
Смеется.
) Не знаю, это зависит от того, что будет происходить дальше. Я стараюсь давать себе небольшие перерывы между проектами, чтобы снова стать самим собой, стать нормальным человеком, вернуться к обычной жизни – это очень важно, когда играешь другого героя. Мне трудно объяснить, почему я выбираю те или иные роли, но, например, сыграть в «Я видел свет» было вызовом самому себе, экстраординарный опыт, который сделал меня невероятно счастливым и в то же время отнял у меня много сил. Я всегда хотел сделать фильм о музыке, но после такой работы невероятно сильно хочется быть просто собой – выпить чашечку кофе, посмотреть, как мимо проносится мир, поговорить с семьей и друзьями – словом, быть нормальным человеком.
– Понимаю, но три фильма за год...
– Да, съемки у Гильермо были невероятно длинными – с февраля по май. Потом с июля по август работал над «Высоткой», а затем снимался в «Я видел свет». Я посвящаю фильму 100 процентов себя – на съемках надо быть дисциплинированным, каждый раз я создаю определенное окружение для себя – интеллектуальное и эмоциональное – и стараюсь находиться в этом, и когда фильм заканчивается, я из него выхожу. Ты прыгаешь в фильм на 4 месяца, и тебе повезет, ты успеваешь завести друзей на площадке – так что порой это очень приятная профессия.
– Ну друг на площадке у вас уже был – Миа Васиковска, с которой вы работали над «Выживут только любовники» пару лет назад.
– Да, мы прекрасные друзья, знаете, Миа – актриса от природы, она такая спонтанная и живая, Гильермо и я все повторяли друг другу, что она просто неспособна фальшивить на экране. Она – само воплощение правды. Моя другая партнерша – Джессика Честейн – невероятно сильная, потрясающая актриса, профессионализм которой постоянно меня подстегивал, а какая у нее дисциплина? Она может проснуться в три ночи ради съемок, хотя накануне работала до полуночи. У нее потрясающая сила и власть, это поражает. Помните ту сцену с Джессикой ближе к концу? Не хочу спойлерить – но мне было труднее всего справиться с ней, в физическом плане мне надо было несколько дней к этому готовиться…
– Не могу не спросить, но когда мы снова увидим вас в образе Локи?
– Честно, понятия не имею.
– Ага, знаете, просто говорить об этом не хотите...
– (
Смеется.
)
Фото: Getty images/fotobank; кадры из фильма
Часто проверяете почту? Пусть там будет что-то интересное от нас.