Алгоритмы машинного обучения определяют наиболее вероятные места будущих преступлений. Туда заранее направляют полицейские патрули. Иллюстрация: PredPol

Калифорнийский Санта-Круз стал первым американским городом, который запретил полицейскую деятельность по предсказанию преступлений (predictive policing). По мнению экспертов по цифровым правам, аналогичные шаги можно ожидать по всей стране по всей стране.

«Предсказание преступлений и распознавание лиц могут быть предвзяты в отношении цветных людей, поэтому мы официально запретили использование этих технологий в городе Санта-Круз», — заявил первый афроамериканский мэр города Джастин Каммингс (Justin Cummings).

Три года назад специалисты доказали, что идентифицировать конкретного человека среди 1,5 млн пользователей мобильной связи можно всего по четырём точкам во времени и пространстве. Такие точки (например, дом — работа — магазин — бар) являются уникальными для каждого человека, примерно как отпечаток пальца.



Последней жертвой научной деанонимизации стал английский андерграундный художник стрит-арта Бэнкси, которому двадцать лет удавалось скрывать свою личность и уходить от полиции. Его называют самым известным современным художником в Великобритании.

Мишель Хауге (Michelle Hauge) из колледжа Лондонского университета королевы Марии с коллегами использовали статистическую технику «географического профилирования», чем-то похожую на технику деанонимизации абонентов сотовой связи, упомянутую выше.

В фантастическом фильме «Особое мнение» (Minority Report) действие происходит в 2054 году в отделе по предотвращению преступлений. Сотрудники отдела получают информацию от трёх «провидцев», чьи видения выводятся на экран. Будущих преступников арестовывают ещё до того, как он задумались об осуществлении своих планов.

В наши дни этот фантастический сюжет частично воплощается в реальность, с одним важным отличием: вместо «провидцев» информацию для полицейских патрулей поставляет математическая модель, которая обсчитывает статистику преступлений в разных районах города. Газета NY Times описывает работу полицейских патрулей в городе Санта-Крус (Калифорния), где подобная программа предотвращения преступлений работает в экспериментальном режиме.

Привет, Хабр.

Меня зовут Алексей Кнорре, и я криминолог, аспирант в UPenn и аффилированный научный сотрудник в ЕУСПб. Подумал, что сейчас, после месяцев карантина, самое время рассказать о преступности. Неясная экономическая ситуация, рост безработицы, ухудшение общественного здоровья — все это вызывает опасения в завтрашнем дне. Что будет с преступностью в России? Как криминолог, я использую статистические методы и программирование для того, чтобы эмпирически исследовать преступность, поэтому я постоянно работаю с данными, о которых сегодня и хотел бы рассказать доступным языком. На Хабре было всего два поста по тегу «криминология», поэтому надеюсь, мой рассказ будет интересным.

Кто-то из вас мог видеть в прошлом году рейтинг безопасности городов России. Как собирали данные о безопасности: вроде бы был опрос жителей, но сколько человек опросили? Не было ли в выборке систематических смещений, как если бы опрашивали только жителей больших многоквартирных домов? Насколько вообще люди могут точно сказать, что в их городе в целом безопасно? Безопасно по сравнению с чем, и как эту безопасность измерить? А вдруг анкетный опрос отражает больше общественные настроения, нежели реальную преступность — вероятность случайного нападения на улице, грабежа или кражи?

В науке преступность измеряют разными способами. Два года назад мы с коллегами, например, провели первый в России репрезентативный виктимизационный опрос, обзвонив 16 тыс. человек. Данные мы открыли для общего пользования. Основной вывод — уровень реальной преступности где-то в 8 раз выше регистрируемой правоохранительными органами. Вот визуализация процесса от Марии Бублик и Натальи Тогановой, вошедшая в шорт-лист премии Information is Beautiful — 2019.