Наблюдая здесь «горячие» обсуждения, я иногда задаюсь вопросом — почему это происходит? Где тот предел злости и ненависти, за который переступать уже нельзя? Как оставаться в рамках дискуссии, не переходя на личности? Мне кажется, это неплохой навык — говорить о своей позиции спокойно, конкретно, не вовлекаясь в длительные споры, желая отстаивать свое уже из принципа. А ведь сколько интересных идей могло бы родиться и быть поддержанными, получить свое дальнейшее развитие, умей мы сохранять рассудок в таких обсуждениях. Я не очень согласен с тем, что в споре рождается истина, так как спор — это сильная эмоция. Моя жена — психотерапевт, говорит, что там где есть сильные эмоции, нет интеллекта, т. е., мы начинаем мыслить узко, как она говорит, туннельно. Но у ситуации очень много граней, и наша разная позиция по всяким вопросам это доказывает. Но мы циклимся на своей.
Моя жена, Виктория Плессер, написала любопытную статью, мне понравилась, заставила задуматься о многом. Предлагаю почитать, может, и вам зайдет.
«Размышляя над феноменом ненависти, я думаю о том, что это то состояние, которое довольно сложно отрефлексировать, так как оно тоже находится под влиянием работы нашего мозга. Так он работает, чтобы вызвать у человека побуждение сделать что‑то, чтобы исправить ситуацию.
Причинить вред другому человеку с холодным разумом достаточно сложно, это означает уже какие‑то особенные состояния психики, например, диссоциальное расстройство личности, тогда мы здесь можем говорить про инструментальное насилие, и это требует особого внимания (если почитать статистики по распространенности среди людей, проявляющих насилие, осужденных за причинение тяжкого вреда здоровью или убийства, то среди них до 47% людей с диссоциальным расстройством личности). Мы, как и любые другие млекопитающие, не хотим уничтожать себе подобных, так как есть задача выживания и распространения. Однако это происходит, вопреки задачам эволюции, и здесь нам на «подмогу» приходят не только гнев и ярость, но отвращение и презрение, влияние которых мы можем недооценивать.
Аарон Бек в своей книге «Узники ненависти» пишет (здесь и далее в кавычках цитаты из его книги): «Физическое уничтожение целых племен или этносов происходило на протяжении всей истории человечества… Когда люди несут тяжелые потери или ощущают серьезные угрозы — неважно, реальные или воображаемые, их ментальные категории сводятся к самым примитивным, трансформирующим противостоящий им вредоносный объект в образ Врага…Люди преодолевают свои естественные внутренние тормоза, запрещающие причинять вред другим людям или убивать их, отталкиваясь от убеждений о допустимости этого; убеждений, которые служат оправданием агрессивному поведению».
В ответ на возникающий образ Врага возникает презрение — очень сильное социальное чувство, тесно связанное с агрессией и отвращением. Презрение возникает, когда мы предполагаем, что другое лицо или группа не соответствует нашим базовым принципам и моральным ценностям, или что это лицо/группа не заботятся о нарушении ценностей других. С момента для этого лица/группы начинают действовать другие правила: он, она или они «больше не считаются для нас». В крайних случаях мы больше не считаем их людьми. Презрение может иметь фатальные последствия для человека; в истории много жестоких примеров социальной изоляции и преследований, вызванных презрением.
Люди в социальных сообществах полагаются на фундаментальные нравственные заповеди (никаких убийств и инцеста, обеспечение безопасности собственности и т. д.), которые разделяются и соблюдаются всеми. Обычно, чувство вины, стыда или страха наказания гарантирует соблюдение этих норм морали. Когда мы воспринимаем других людей (или группы) как «безнравственных» и «бесстыдных», мы ощущаем экзистенциальную угрозу и испытываем чувство «презрения». Эта эмоция более сильная, чем гнев или ярость. Она направлена на то, чтобы исключить (устранить) человека и, скорее всего, его «родственников» из «своей» общины.
Можно рассматривать презрение как своеобразное «социальное отвращение», подпитываемое идеей о том, что кто‑то, не разделяющий наши моральные ценности, может «заразить» или «запачкать» нас. Таким образом, триггеры презрения культурной природы. Например, презрение возникает, когда мы наблюдаем или слышим, как попирается человеческое достоинство. Это относится не только к автору насилия, но и иногда к пострадавшим. Некоторые люди или культуры склонны презирать слабость, неполноценность или подобострастие; другие — произвол, предательство, жестокое обращение, расизм или другие виды жестокости и несправедливость. Понимая этот механизм, можно использовать чувствительные места той или иной культуры, чтобы инициировать презрение к разным людям/малым группам/народам, что, в свою очередь, создает образ врага, которого захочется уничтожить. И делать это будут не только люди с расстройством личности.
Человеку, охваченному этим чувством, важно помнить, что у других тоже есть свои причины и триггеры, обуславливающие их поведения, которые вы могли бы понять, если бы узнали их ближе. Важно, а иногда полезно иметь дело с людьми, чьи действия и убеждения не соответствуют нашим собственным. Можно удивиться, если поразмышлять об относительности идей и убеждений, когда у каждого может быть своя правда.
Аарон Бек в «Узниках ненависти» пишет, что по общему признанию, человеку сложно изменить свой узкий взгляд на происходящее и охватить более широкую перспективу. Дистанцирование от эгоцентрической точки зрения зависит от принятия (или непринятия) принципа, согласно которому, хотя своя точка зрения кажется реальной и законной, она может оказаться предвзятой или даже полностью ошибочной. Признав вероятную ошибочность своих взглядов, человек может отступить и задать себе вопрос об их обоснованности:
возможно ли, что я неправильно истолковал вроде бы явно оскорбительное поведение другого человека (или группы)?
основаны ли мои интерпретации на реальных доказательствах или на моих предубеждениях?
существуют ли альтернативные объяснения?
не искажаю ли я имеющиеся у меня образ другого человека или группы из‑за моих собственных уязвимостей или страхов?
Даже если человек твердо убежден в обоснованности своей точки зрения, в центре которой стоит он сам, критические вопросы, подобные вышеперечисленным, подвергают сомнению эгоцентрический образ мышления.
Успешное дистанцирование от эгоцентрического восприятия конфликтной ситуации идет рука об руку с попытками переосмыслить значение ситуации с позиции объективного и беспристрастного наблюдателя. Выведение себя из центра всего, что происходит вокруг, также позволяет сформировать основанное на эмпатии понимание точки зрения оппонента».
Канал Виктории https://dzen.ru/vikspsy
